Не та профессия. Тетрология

– Это точно, дочь Хана? – внимательно следя за собеседниками, уточняет Актар.

– И ты туда же! Спросите любого старика-туркан, – фыркает в ответ Алтынай. – Или старуху. Или даже не туркан. Спросите хоть наших, хоть ваших, кто кочевал на конях.

– А почему именно старика? – Актар не успокаивается и его интонации приобретают тот въедливый характер, когда он в чём-то пытается разобраться основательно. – Ты не похожа на старуху. А суждения о конях выносишь твёрдо.

– А потому, что остальным молодым, как и мне, вы не поверите, – весело хлопает оторопевшего Актара по плечу Алтынай (для чего ей приходится наклоняться через стол). – И будете тратить кучу времени, перепроверять. А вот старикам поверите сразу. Как говорит мой старший брат, молодёжь для вас гораздо меньше авторитет.

Все смеются, а озадаченный Актар, покраснев, откровенно переваривает физическое прикосновение чужой женщины. Всем заметно: не смотря на почтенный возраст, ему слегка не по себе. Что, в свою очередь, ещё больше веселит окружающих.

– Странный какой-то вор, – через какое-то время, отсмеявшись, замечает Бехроз, размышляя вслух. – Я немало пожил; видел столько же. В том числе, общаясь с разными народами. И мне вот что не понятно, смотрите. Вначале – убить пашто и туркан. Получить кровников Орды и каума Каррани. – Белуджи со значением скользит взглядом по присутствующим, делая всем понятный акцент.

– Каума Каррани в кровники даже врагу не пожелаешь, – отзывается на возникшую паузу брат дочери Хана, выражая общую оценку случившегося. – Они не забудут. И не простят, никогда.

– Не забудем и не простим, – коротко подтверждает кивком головы Актар, задумчиво скользнув взглядом по Атарбаю. – Мы не торговцы и не нурзаи.

– А я о чём…

– Далее. – Чуть повышает голос белуджи. – После этого убийства, украсть коней, на которых нельзя потом будет убежать от туркан. Как оказалось. – Смеётся над собственными словами Бехроз. – Попадая заодно под безоговорочную смертную казнь за конокрадство. А З А Ч Е М? Чтоб украсть рыбу, которую сейчас все, кому не лень, ловят в реке?! И которую я б им продал за четверть от одного украденного ими коня?!

Иосиф переглядывается с Атарбаем, Алтынай и Актаром.

– «Тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб», как говорил один очень уважаемый ходжа из Самарканда, – задумчиво произносит брат дочери Хана, переводя взгляд на свою сестру.

– С вашим ходжой не знаком, но в Самарканде бывал, – понятливо кивает Атарбаю почему-то не сестра, а многоопытный Иосиф. – Намёк понимаю.

– Служивые? По заданию? – понимающе поднял бровь сообразительный глава Гильдии ткачей.

– Угу. – покивал в ответ Актар. – А что, ведь так всё логично… В ином случае, смысла в действиях никакого нет. А так – имеется цепочка действий, в которой каждое обусловлено.

– Великая вещь логика, – бормочет, хихикая своим мыслям, Алтынай.

– Не подозревал, что туркан кочевали в древности до самой Эллады, – ни к кому не обращаясь, Иосиф снисходительно улыбается и наклоняет голову к плечу.

– Ладно вам, – примирительно поднимает ладони Актар. – Давайте решать, что делать! В этой связи. Потому что, принимая во внимание сегодняшних фарси, это уже серьёзно…

Взгляды присутствующих за столом почему-то сходятся на Алтынай.

– Ловить, – пожимает плечами она. – Без вариантов. Если вам, как говорит мой брат, нужна моя политическая воля – то вот вам она. Ловить как можно быстрее.

– Не побоюсь сказать, что выражу общее мнение, – Иосиф, переглянувшись с остальными, поднимает руку. – Может быть, ты скомандуешь конкретнее, Алтынай?

– Сейчас, – кивает она Иосифу, затем поворачивается к брату. – Командуй, что делаем.

Дочь Хана и её брат действительно понимали друг друга с полуслова. Эта мысль по очереди мелькнула у Актара, Бехроза, Иосифа и у остальных присутствующих.

Какие бы ни были нравы во дворцах туркан; в кочевьях, видимо, обычаи разнились принципиально.

Если во дворцах своих единокровных братьев и душили, и травили, и оскопляли (чтоб избавиться не только от конкуренции во власти, но даже и от малейшей вероятности, что родственники когда-либо оставят потомство), то дочь Хана со своим братом таких проблем в отношениях явно не имела.

Брат Алтынай, как уже часто бывало, в два мгновения развил бурную деятельность, не сходя с места:

– В каком случае эта рыба имеет ценность? – ровно через мгновение Атарбай смотрит почему-то на Иосифа.

Остальные с любопытством повторяют за ним.

– Настолько больш ую ценность, чтоб принять на себя все последствия кровной вражды и с пашто, и с туркан, и далее по списку, – добавляет Атарбай, продолжая сверлить джугута взглядом.

Тот, однако, легко переносит всеобщее пристальное внимание.

– Когда похищают что-то малоценное, встречающееся на каждом шагу, совсем не редкое, с точки зрения моего народа это имеет смысл только в одном случае, – уверенно отвечает Иосиф. – Когда требуется образец. Образец продукции конкурента, либо, в более широком смысле, какой-либо образец.

– В данном случае, видимо, образец не конкурента, а просто нового товара туркан и пашто, – ни к кому не обращаясь, вставляет белуджи. – Но да, изначально мысль о рыбе пошла от туркан. Которые сделали две неожиданные в городе вещи. Во-первых, нашли общий язык с пашто; а этого вообще никто не ожидал.

– Даже мы, – весело переглядываются товарищи Актара между собой.

– Во-вторых, убрали угрозу голода, к тому же, не только для своего народа. – Не обращая внимания ни на кого, завершает мысль Бехроз.

– Плюс приняли на себя власть Наместника провинции, где всегда правили пашто, – въедливо добавляет Иосиф.

– Вот тут не понял, – удивляется брат Алтынай, поднимая взгляд на джугута. – С чего это мы приняли власть? Власть же принадлежит Совету Города?