Не так древен Рим, как его малюют

3. Папство и его тысячелетний сизифов труд

Одним из актов, ознаменовавших утверждение единоличной власти пап на западе Империи и появление христианства в качестве официальной религии Запада, был печально известный «Константинов дар» – дарственная грамота Константина I (272-337), будто бы предоставившая римскому папе Сильвестру еще в начале IV века права на «Западную Римскую империю».

Уже вышеприведенные рассуждения позволяют усомниться в подлинности сего документа. Ведь он датирован временами, когда о папах еще не было ни слуху, ни духу. И действительно, документ оказался выдумкой средневекового происхождения, что было установлено в эпоху Возрождения итальянским гуманистом Лоренцо Валлой. Целью фальсификации было придание законности акту захвата папами власти в Империи и возникновению папского государства в Италии – средневековом событии, запечатленным в прошлом в том числе и в виде так называемого «Пипинова дара». Считается, что с помощью подложной грамоты папство хотело придать видимость «возвращения» себе того, что ему якобы принадлежало по праву. Речь идет о западных провинциях Империи, захваченных и переданных ему франкским королем Пипином в результате победы над лангобардами.

На самом деле событие это явилось итогом все того же IV крестового похода, завершившегося переходом Константинополя под власть латинян. Понятно, что именно тогда, или даже позже, был состряпан документ. Ведь своим возвышением папство обязано именно этому событию. До этого оно пребывало всецело в орбите византийского влияния и, следовательно, ни о какой его исключительности и самодостаточности не может быть и речи.

Отчасти это признается даже традиционной историей, датирующей сей документ не IV-м, а VIII-м веком.

Утверждается, что свои претензии на исключительность, папство демонстрировало в самом начале своего тернистого пути к умам и сердцам прихожан. Еще при папе Каликсте I, правление которого относят к началу III века, получила распространение легенда, на которой покоятся в том числе и бытующие ныне представления о примате папства в христианском мире – легенда об основании римской общины христиан самим апостолом Петром. Якобы здесь, в Риме, Петр получил ключи от «царства небесного» и заложил церковь Христову, что было воссоздано итальянским художником Пьетро Перуджино (1446-1524) в весьма любопытной с точки зрения совмещения двух эпох картине (Рис.1).

По преданию Ватиканский холм стал и местом упокоения апостола, принявшего мученическую смерть в правление Нерона (66 г.) Как считается, Константином Великим на месте могилы Петра была воздвигнута базилика, позже, при папе Юлии II (1443-1513), преобразованная в Собор св. Петра, существующий доныне.

Рисунок 1. Пьетро Перуджино. Вручение ключей апостолу Петру. Фрагмент росписи Сикстинской капеллы (Ватикан). Ок.1482 г. (Репродукция является общественным достоянием). Изобразив на картине себя самого и других деятелей Возрождения (передний план, справа) в компании с античными персонажами, художник придал картине небывалую реалистичность, Скорей всего, это не было художественным приемом. Античность была для него повседневной реальностью.

То обстоятельство, что в Риме будто бы покоятся останки легендарных апостолов (недавно там «обнаружили» и останки ап. Павла) дало папам дополнительную возможность утверждать, что Рим является святейшим местом на Земле. Распространением и популяризацией этой мысли они и занимались на протяжении всей истории папства, как бы забывая о том, что подлинной столицей Империи, т.е. по-настоящему святым местом, был все-таки Рим, расположенный на берегах Босфора – Константинополь.

Примеры навязывания папством христианскому миру своих представлений о религии и месте римской епархии среди христианских общин историки обнаруживают вообще на заре христианства. Так, папа Виктор I, правление которого относят на 189-199 г.г., пытался запретить другим христианским общинам празднование Пасхи совместно с евреями, т.е. 14 нисана по еврейскому лунному календарю, настаивая на том, чтобы отмечать ее в первое воскресенье после этой даты. Несогласным же грозил отлучением. Потуги эти, впрочем, успехом не увенчались. Малоазийские общины отказались пойти на этот шаг и еще на протяжении ста лет после этого праздновали Пасху совместно с евреями.

Сейчас это объясняют тем, что на Востоке очень сильны были ветхозаветные традиции. Почему нельзя просто сказать, что общины эти были не христианскими, а протохристианскими, а папа этот был первым раскольником в истории христианства, тогда еще пребывающего в состоянии иудейской секты? Ведь это согласуется и с ранее сделанным выводом о Византии, как о продолжательнице традиций древнего иудаизма.

Подобного мнения придерживаются и другие исследователи. По мнению церковного историка В.В. Болотова, «Пасха Церквей Малоазийских не была праздником новозаветным в тесном смысле этого слова (по самому установлению), это была христианизированная ветхозаветная Пасха».

Только представьте себе: христиане празднуют Пасху одновременно с евреями, а не, как того требуют евангелия, лишь на третий день после еврейской Пасхи, что и является сутью празднования христианской Пасхи, или Воскресенья Христова!

Собственно говоря, иначе они и не могли поступить. Ведь евангелий в то время еще не было! Где черпать знания? По наиболее распространенному мнению самые ранние ссылки на евангелия относятся именно ко времени папства Виктора I. Сделал их, – причем, называя поименно авторов евангелий, – в своей работе «Обличение и опровержение лжеименного знания (Против ересей)» епископ Лугдуна (Лиона) Ириней Лионский (130-202). Этот Ириней, кстати, и был тем самым миротворцем, который уговорил Виктора I не настаивать на своих инициативах в отношении празднования Пасхи в целях сохранения единства христианского, или, если быть точным, протохристианского мира.

Удивительно здесь то, что до появления новозаветных книг, т.е. до рождения христианства, как такового, успело смениться тринадцать римских пап (Виктор I был четырнадцатым)! Вдумайтесь только: тринадцать «христианнейших» римских пап сменилось, а Новый завет, символ христианства, еще не появился!⁹

Складывается впечатление, что только во время правления Виктора I и зародилось христианство, как таковое, что удивительно даже в рамках традиционной датировки его появления. Но, что самое удивительное, после спровоцированного этим папой разделения церквей, – а никак иначе назвать отказ восточных христиан повиноваться папе в вопросе даты празднования Пасхи язык не поворачивается, – римская и малоазийские общины как ни в чем не бывало продолжали пребывать в одном конфессиональном пространстве. Как будто игла в заезженной пластинке перепрыгнула на начало. На самом деле это просто просочились в миф правдивые сведения об отсутствии у папства какого-либо приоритетета в церковных вопросах до реального падения Империи в 1204 году.

Папство, однако, не угомонилось и через сто лет ему таки удалось добиться согласия восточных христиан на внесение изменений в церковный календарь. В соответствии с решениями I Вселенского собора в Никее (325 г.) празднование Пасхи было назначено на первое воскресенье после первого полнолуния после весеннего равноденствия. Кроме того был принят запрет на празднование пасхи в один день с иудеями. Христианская пасха перестала совпадать с еврейской.

Казалось бы, папство должно торжествовать – его мнение наконец-то возобладало в христианском мире. Но игла опять перескочила на начало пластинки. Вдруг оказалось, что существующее положение католиков не устраивало и что у них были куда более грандиозные планы. Они будто бы возжелали пойти гораздо дальше в вопросе разрыва связей с ветхозаветной традицией. По их мнению, празднование пасхи после пасхи еврейской служило показателем зависимости христианства от иудаизма.

Это спровоцировало новый виток противостояния, ибо не было поддержано Востоком, ориентированным на решения I Вселенского собора. Выходит, папство продавило эти решения, но придерживались их упорно как раз «схизматики», которым их навязали.

На самом деле хронисты просто воспроизвели в практически неизменном виде доникейский этап спора, когда папство восстало против празднования пасхи до дня весеннего равноденствия, как это делалось согласно иудейской пасхалии.

Добиться некоторого согласия в данном вопросе, как считается, удалось лишь в IX веке. С этого времени по XVI век католики и православные праздновали Пасху в один день (так называемая «александрийская пасхалия»).

Очередной раскол случился в понтификат папы Григория XIII. С введением календаря его имени (григорианского) в 1582 году католическая Пасха окончательно ушла «в свободное плавание», т.е. отвязалась от еврейской и может праздноваться даже раньше ее.

Что же касается православия, то здесь картина осталась практически неизменной. Даже с введением в 1923 году новоюлианского, более близкого григорианскому, календаря, принцип расчета даты Пасхи остался прежним. Православная Пасха никак не может праздноваться раньше Песаха, только после него. Это диктуется, как считают на Востоке, апостольскими правилами, одно из которых звучит так: «Аще кто, епископ, или пресвитер или диакон святый день Пасхи прежде весеннего равноденствия с иудеями праздновати будет: да будет извержен из священного чина». А как иначе, если согласно евангелиям Христос воскрес на третий день после пасхи еврейской?