Не теряя времени. Книжник

О эти пары!

Как только раздавалось ПУДУПУДУПУДУ входящей пары, Книжник терял все свое хладнокровие. Смотря по настроению и по быстроте реакции, он либо взлетал по винтовой лестнице наверх, чтоб даже и не видеть пару, либо нырял под столик, либо готовился хамить, что было не в его привычках, а пары не смущало абсолютно.

Забившись под столик, он ждал, пока ПУДУПУДУПУДУ возвестит о том, что пара вышла. И лишь тогда выныривал.

* * *

Книжник никогда не видел фильмов и знал о них лишь из афиш, которые вывешивал на стенах лавки.

А выбирал их просто: сначала глядя на название, потом на саму афишу.

Разглядывал и размышлял: на что похожи фильмы, вообще и в частности?

Иной раз кто-нибудь из особо любимых посетителей при взгляде на афишу приходил в восторг или в ужас, и Книжник мог судить о фильме по его реакции.

А то и напрямик просил пересказать ему фильм и, пока посетитель силился припомнить: «Как же там было дело… ах да, закручивается все на пляже… там был такой шериф… как его звали?.. не то Барди, не то Борди… нет, Броди!.. и вот он заявляет мэру, что пляж надо закрыть… А тот, мерзавец, не желает слушать, ему важны туристы, прибыль, на остальное наплевать… Он посылает шерифа куда подальше, и пляж остается как был. Ну вот… И вдруг однажды, когда на берегу полно народу, какой-то мальчик заплывает в море…». Книжник слушал его и пытался вообразить звуки, краски, предметы, движения, цвет, вкус и даже запах.

По рассказу — а значит, думал Книжник, и по фильму, — это было не так уж трудно сделать.

Он поблагодарил посетителя и потихонечку вытащил ногу из глубокого подстолья.

Пу… ду… пу… ду… пу… ду…

Больше всего он любил посетителей, которые никогда не читали книг.

Или почти никогда.

По счастливой случайности, рано или поздно такие люди забредали именно к нему.

То ли из-за того, что в его лавке, где было не так много книг, как в других, они не так робели. То ли из-за того, что в ней было не видно хозяина. То ли из-за чего-то еще, совсем не случайного, что витало в воздухе и говорило, что таким, как они, в этой лавке особенно рады.

Как бы то ни было, они в нее входили.

Больше всего он любил посетителей, которые сами не знали, что искали.

Потому-то он их и любил.

Они ужасно стеснялись и чаще всего задавали вопросы, не имеющие отношения к книгам.

— Как вы думаете, будет дождь?

— Где здесь ближайшее кино?

— Можно от вас позвонить по телефону?

Книжник не всегда мог дать ответ на эти вопросы, а телефон, за неимением, не мог дать и подавно, но он старался угадать, какие книги в них замаскированы.

— Не знаете ли вы, где найти хорошую парикмахерскую? — спросил как-то раз один такой посетитель.

Книжник на минуту задумался, пригляделся к его волосам и принес ему нужную книгу.

— Спасибо, — сказал тот, слегка опешив.

— До свидания и приятного чтения.

— До свидания, — сказал посетитель и направился к выходу.

Пуду-пуду-пуду?

Но со временем любимцы становились все начитаннее и формулировали запросы точнее и определеннее. Робость их сменялась требовательностью, а непосредственность, за которую Книжник их так любил, оставалась и часто подвергала испытанию его профессиональную компетентность.

За это он любил их еще больше.

— У вас есть книга про двух женщин, четверых мужчин и троих детей?..

— У вас есть книга, где все происходит в лесу?..

— У вас есть книга про принцессу, которая ищет смерти, а находит любовь?..

— У вас есть книга, где героиню звать Терезой?..

— У вас есть книга, в которой часто встречается слово «снисходительность»?..

— У вас есть книга с Гари Купером?..

— У вас есть книга без всякой бытовой техники?

— Как, совсем? — тут Книжник растерялся. — Даже без холодильника?

— Главное, без холодильника.

* * *

Бывало, прохаживаясь вдоль стеллажей, Книжник представлял себе, что тут у него не лавка, а зоопарк.

Такой, где не очень много людей, совсем нет клеток и все звери живут в добром согласии.

Бесплатный зоопарк, по дорожкам которого бродят его, Книжника, любимые посетители с детьми или без, смеются, веселятся, скучают, грустят, а кто-то, глядишь, и заблудится.

Чтобы они не заблудились, Книжник позаботился устроить в лавке все, как в зоопарке. Расположил свои книги по классам и видам: тут домашние книги, там дикие, тут книги пустынные, озерные и лесные, там книги полярных широт, книги хищные или всеядные, перелетные, яйцекладущие, книги певчие и пересмешники — указал все породы, какие встречаются в зоопарках. Чтобы легче ориентироваться.

Он даже подумывал, не вручать ли всем посетителям план своей лавки, и заранее радовался тому, как им будет удобно.

Но побоялся: тогда ведь могут заблудиться сами книги, а это хуже всего!

Прикидывая иной раз, кем в этом зоопарке должен быть он сам, Книжник видел себя в роли служителя.

Посетителям зоопарка обычно нет нужды видеть служителей, зверям же без них не обойтись.

Как хороший служитель, он знал о своих книгах все и жил их жизнью, встречая новеньких и провожая уходящих. Заботился об их спокойном сне, опрятности, а в полдень к тому же и кормил: открывал одну наугад и, прохаживаясь меж стеллажей, читал ее вслух всем остальным.

Зашел еще один свидетель Иеговы.

Книжник с ним поздоровался и продолжал читать.

Свидетель тоже поздоровался, стал ждать и поневоле слушать.

Тогда Книжник, не предупреждая свидетеля, начал читать не наугад, а на выбор, так что свидетель начисто забыл о том, что собирался говорить, о том, что надо радоваться тому что жизнь прекрасна… а просто поблагодарил и вышел, ужасно радостный и жуть какой прекрасный.

Пудупудупуду!

Насытившись, книги одна за другой соловели. Книжник читал все тише и тише, пока они совсем не погружались в дрему.

И наступала тишина.

Сам Книжник еще и потому читал гораздо больше, чем коллеги, что экономил время на еде.

Питался только чаем с книгами в прикуску и был вполне доволен.

И даже на такой диете оставался полным. Поддерживать физическую форму помогали частые пробежки вверх и вниз по лестнице за чаем и обратно в лавку. Но ел и пил он непрерывно целый день — глотал то чай, то книги.

* * *

После тихого часа Книжник решил разбудить свои книги музыкой.