Не теряя времени. Книжник

Пуду, пуду, пуду.

Остолбеневший Книжник так и стоял посреди лавки.

Книги плотным кольцом окружили его, как бы желая поддержать.

Он понял их порыв, сел, упершись руками в пол.

И просидел довольно долго, глядя в одну точку.

Наконец он встал, поднялся по лестнице, вытащил из стенного шкафа на кухне пылесос, спустился обратно, открыл дверь лавки, убедился, что перед ней никого нет, и, размахнувшись, вышвырнул пылесос на улицу.

А дверь успел захлопнуть, чтобы не слышать грохота — пылесос разлетелся на мелкие кусочки. Поднялось облако пыли.

Он постоял, прижав голову к стеклу, посмотрел на облако и увидел, как вместе с ним испаряется дружба.

Добредя до стола, он снял с вешалки шляпу, надел ее, надвинул на глаза и утопился в кресле.

— У вас перед дверью валяется разбитый пылесос, — сказал еще один свидетель Иеговы. Он стоял перед Книжником и стряхивал с одежды мелкие кусочки.

— Его обрушил на меня Господь, — ответил Книжник, не сдвигая шляпы.

Свидетель с чувством воздел глаза к потолку, улыбнулся и вымолвил:

— Помилуй нас, Боже, от гнева Твоего!

Книжник рассмеялся, Свидетель тоже.

И оба радовались вместе.

Тому, что жизнь

прекрасна.

Пудупудупуду — к ним присоединился Бог.

* * *

— Добрый день.

— День добрый.

— Я путешественник.

— Очень рад.

— Мне нужен путеводитель.

— А! Хорошо, идемте, я вам покажу.

Книжник встал и подвел путешественника к стеллажу, где стояла всего одна книга.

— Вот на этой полке, — туманно сказал он.

Путешественник взглянул на полку, потом на Книжника:

— Но здесь стоит только один…

— Да, — согласился Книжник, тоже посмотрев на полку.

Путешественник взял книжку в руки:

— К тому же по Бразилии!

— А вы собрались не туда? — осведомился Книжник.

— Конечно, нет!

— У меня есть много самоучителей иностранных языков.

— Мне нужен не самоучитель, а путеводитель! Где у вас остальные?

— У меня только этот.

— Только этот остался?

— Только этот и был.

— Вы что, больной?

— Да вроде нет…

На всякий случай Книжник пощупал себе лоб.

Путешественник испепелил его взглядом, бросил на пол путеводитель по Бразилии и ушел прочь.

Пудупудупуду.

А Книжник подобрал путеводитель, прижал его к груди и, снова поставив на пустую этажерку, полюбовался на одинокую книгу. Ему вдруг вспомнилась одна из множества красивых фотографий этого путеводителя, и он подумал об одной из множества своих красивых сестер, раскрыл книгу точно на нужной странице и вырвал фотографию.

— Ты будешь у меня единственной, — шепнул он книге и унес ее наверх.

Чуть позже путешественник вернулся.

— Я передумал, — сказал он, — и я беру у вас путеводитель по Бразилии.

— Теперь я не могу его продать, — ответил Книжник.

— Но я хочу его купить! — повысил голос путешественник.

— Но это невозможно.

— Почему?

— У него не хватает одной страницы.

— Это не важно.

— Нет, важно, — возразил Книжник. — Очень важно.

Но путешественник, похоже, свихнулся. Он направился прямо к пустой этажерке и в панике воскликнул:

— Где он?

— Исчез.

— А сколько вы возьмете за стеллаж?

Книжник встал, подошел к путешественнику и обнял его за спину.

А путешественник припал к его плечу и разрыдался:

— Путеводитель! Я хочу путеводитель! Он мне так нужен!

— Ничего-ничего, — утешал его Книжник. — Все пройдет.

Поддерживая путешественника, он проводил его до двери.

— Извините меня, — сказал путешественник, беря себя в руки.

— Не за что. Заходите еще.

— Спасибо. До свиданья.

— Всего хорошего, — ответил Книжник.

* * *

Третий час пополудни был самым ненавистным временем для Книжника. Сколько помнил себя, еще с детства, когда еще он не был Книжником, он ненавидел этот час. Ни возраст, ни профессия тут были ни при чем. Он просто ненавидел этот час.

Должно быть, это чувство разделяли очень многие, ибо редко какой посетитель заходил в этот час в его лавку.

Не пуду не пуду не пуду.

Никто не звякнул. Не вошел. Дверь не открылась.

Даже сквозняк ее не шелохнул.

Обиднее всего, что Книжник не имел понятия, за что так ненавидит этот час.

Довольно долго он пытался доискаться и перебирал в уме все, что могло бы послужить причиной этой неприязни: посетители, бывшие друзья, разбитая любовь, Господь Бог, наконец, сама лавка и книги? По каждому из этих поводов он мог тревожиться, но к злополучному часу все это не имело отношения.

Ну а в один прекрасный день он понял, что никакой причины нет: угнетает его третий час пополудни, и все.

Как только ни пытался Книжник с ним бороться, но все же сдался. Оставалось одно: ждать, пока он пройдет. Ждать и надеяться, что рано или поздно, когда быстрее, когда медленнее, смотря какой выдастся день, когда легко, когда с трудом, он все-таки пройдет.

И он обычно проходил.

— Куда бы мне поставить мою косу? — спросила Книжника стройная дама в черном.

Он оторвал глаза от книги и взглянул на нее.

— Повесьте там, на вешалку, — ответил он.

Дама не относилась к числу заядлых читателей, но любила захаживать в лавку, потому что Книжник не бросался бежать при виде ее и всегда был с ней любезен.

Вот и теперь он встал, чтобы помочь ей.

— У вас прекрасная шляпа, — сказала стройная дама, взглянув на вешалку.

— А у вас прекрасная коса, — ответил на это Книжник.

— Вы находите?.. — вздохнула черная дама.

Книжник заметил, что она в нерешительности.

— Вы что-нибудь хотите? — спросил он.

— Да, — ответила особа. — Мне говорили, есть такая вещь — поэзия…

— О да! Она повсюду. Позвольте я кое-что покажу вам.

— Пожалуйста.

Книжник повел стройную даму меж стеллажей.