Не верь глазам своим
Шрифт:
— Доброе утро. Я отвезу тебя, — кажется он не спал ночью ни часу. — Заодно и поговорим. О том, что будет с нами. Я просто не знаю, как жить без тебя, Лайла. — Это не звучало отчаянно или просительно. Он просто констатировал факт.
— Я предала тебя, Генри. Я не знаю, почему у меня возникло что-то к нему. Потому что я люблю тебя так сильно, что сейчас мне больно дышать. Но и игнорировать свое предательство я не могу.
— Но чем он лучше меня?! — в отчаянии выкрикнул парень, едва сдерживая глухую ярость. Он все-таки ударил рукой по столешнице, но тихо и даже как-то смиренно.
— За эти месяцы, что я брала у него интервью, я узнала его лучше, чем тебя! За десяток встреч! Он не прячется и не закрывается, он не скрывает себя,
— Что ты хочешь узнать? — выпалил парень, не задумываясь, и, услышав ответ, сник:
— Чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Я помогаю отцу… Ты же знаешь…
— Так помогаешь, что у тебя миллионы ежемесячного дохода? Да я сбилась, считая количество цифр твоего баланса! — Генри молчал. — Видишь, тебе нечего сказать, как обычно. Мне очень стыдно, Генри, что я не смогла сохранить тебе верность, но видит Бог, я этого не хотела. Не хотела этих чувств… — девушка обняла себя руками. Ей не хотелось исповедоваться, но это меньшее, что она должна своему любимому. — Когда я стала узнавать, как создавался альбом, когда услышала эти слова, положенные на мелодию… Это так близко мне, так знакомо… Будто он поет обо мне, для меня, ради меня. И я знаю, что это просто смешно, потому что у него, помимо миллиона сумасшедших фанаток есть и самый важный и дорогой человек. Но я чувствую так. И для меня эти чувства стали сюрпризом, неприятным, но неизбежным. Генри, я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить. Ты так дорог мне, так нужен мне… И я сама все испортила…
— Мне кажется, я готов принять это, все, что угодно, лишь бы ты была со мной… — в голос пробилась надежда, но Лайла помахала головой, останавливая, уводя от унижения:
— Не делай этого с нами, Генри. Мне нужно самой разобраться во всем. Возможно, все это пройдет, исчезнет после публикации книги. И без постоянных встреч с Джеем эти чувства превратятся в обычное восхищение поклонника. А может, я вообще все это придумала себе… Но пока я не могу ничего решить, кроме того, что сейчас мне лучше уйти. Прости…
Генри молчал. Кусок, точнее, глоток в горло не лез и Лайле, но она упорно пыталась допить свою чашку каппучино. В конце концов парень встал и взялся за ручку чемодана:
— Я буду ждать тебя в машине.
На самом деле наблюдения Лайлы оказались верны — ночью он не сомкнул глаз. В голове крутились по новой все те мысли, что за последний месяц так или иначе уже приходили к нему на ум. Все его попытки быть идеальным парнем по сути не имели и шанса. Как только девушка осознала свои чувства, она уже не могла повернуть назад. И Генри знал, что будет именно так, с каким-то мазахистским наслаждением наблюдая за тем, как рушится его личная жизнь. И в чем-то он даже понимал любимую — Джей был свободен от секретов. Возможно так будет лучше — у Лайлы появилось любимое дело, благодаря Николя она поступит на журналиста, а в том, что она поступит у него не было сомнений. А с выходом альбома она сама поймет, кто скрывался за личностью Джея.
Генри миллион раз представлял, как он после презентации альбома пригласит любимую в гримерку. Наверняка, даже говорить ничего не придется, потому что ей будет очевидно, кто под маской Джея. И ее реакция могла быть разной. От самой положительной до самой отрицательной, но он всегда думал, что именно так произойдет его признание. Сейчас же этот план был не просто под угрозой. Ему срочно нужно было что-то предпринять… Он не мог поверить, что между ними все закончится вот так. Все не могло так закончится. Генри знал, что это не конец. Он не намерен был терять любовь всей своей жизни. Но сейчас разумным было ненадолго отступить.
Что ж. Он попытался остановить Лайлу, хотя, предсказуемо, ему это не удалось. Значит, нужно признаться. Скоро очередное — предпоследнее интервью. Книга почти закончена, как говорила любимая. Остались моменты, которые нужно утрамбовать,
устаканить, и можно отдавать редактору и оформителям.Пока девушка спускалась, Генри твердо решил признаться ей во всем на следующей встрече с Джеем.
====== Сожалеть о несделанном. Врозь ======
— Ну что тебе стоит, Эван. Ты же любишь это не меньше, чем я…
— Я люблю тебя, и люблю делать тебе приятное. Делать тебе хорошо — это действительно мой кинк. Но то, что ты просишь, — это не просто «хорошо». Жасмин, ты должна уметь определять, улавливать и справляться со своими эмоциями без этого. Потому что ты попадаешь в зависимость от того человека, которые делает это для тебя. И я настроен к тебе очень серьезно. Я отношусь к тебе с неведомой ранее открытостью и любовью. И не могу тебе позволить впасть от меня в зависимость. Это не здорово. Прошу, давай найдем тебе врача по эту сторону океана.
Девушка злобно на него посмотрела и выбежала из комнаты. Вернулась она с полным бокалом вина и упрямо уставилась на любимого.
— Ты считаешь, что я становлюсь сексоголиком?
Эван рассмеялся:
— Что за чушь? Просто ты слишком привыкла справляться со своими нерешенными эмоциональными вопросами при помощи сексуальных практик. И такие эмоциональные горки были действенным способом вывести тебя из прострации, или помочь снять стресс. Но в повседневной жизни этот способ не подходит. Ты должна научиться анализировать свои эмоции. Это долго, нудно и неприятно. А иногда сложно и мучительно. Но это то, как делают все нормальные люди… — видя, что девушка намерена ему что-то возразить, он выдал последний аргумент: — Я уже видел это. Поверь, это сродни наркоте, слазить с которой ничуть не легче, чем с настоящей, наверное. Ты зависишь от того, кто дает тебе этот кайф свободы над собой, своим телом, своими желаниями. А когда тот исчезает из твоей жизни, тебя ломает. Корежит, выворачивает наизнанку. Поверь мне, Жас. Секс может быть просто приятным, страстным, ошеломительным времяпрепровождением, без техник, которые заставляют тебя забывать свое имя. А ты становишь эндорфиновым наркоманом. Ну, ты больше не злишься?
— Не знаю… — и без транспаранта над головой Эвана было понятно, что он говорил о себе. И эта редкая и почти всегда болезненная тема ставила ее в благоговейный тупик. С одной стороны, ей было до чертиков интересно. Любопытно. С другой же — она терпеть не могла, когда Эван становился таким мрачным, тяжелым, недосягаемым… А это было неизбежно после воспоминаний о его прошлом. Она решила, что видеть откровенное наслаждение на лице любимого лучше, чем полдня пытаться привести его в чувства, и добавила: — Ты что-то говорил о том, что секс может быть приятным… Ошеломительным… Удовольствием? — с каждым словом она все теснее притиралась к телу парня, вырисовывая движущимися в разговоре губами неведомые узоры на его коже.
Но развить свою мысль она не смогла — их прервал телефонный звонок Эвану.
— Я обещаю серьезно подумать об этом. Иди, и мы продолжим на том, на чем остановились сейчас…
Недолго думая, она решила скоротать свое время за разговором с Лайлой. Но вместо веселой мордашки она наткнулась на угрюмое заплаканное лицо.
— Что случилась, солнышко? Что-то с Риччи? — Жасмин сходу придумала еще несколько причин для плохого настроения подруги, но того, что услышала, она никак не ожидала.
— Я рассталась с Генри, — девушка шмыгнула носом и зарылась головой в одеяло.
— Что? Я, кажется, не расслышала.
— Я рассталась с Генри! Он действительно ревновал меня. И небезосновательно… Я увлеклась Джеем, подруга, и поэтому рассталась с Генри, — теперь она уже не стесняясь лила слезы. Жасмин же неожиданно разозлилась.
— Боже, зачем я только подарила тебе эти билеты, зачем потащила тебя на тот чертов концерт? Какого хрена я потянула тебя за собой на сцену, когда Джей позвал меня? Я же знала, что ничем хорошим это интервью не кончится. Это все из-за меня! Прости меня, Лайла!