Не верь глазам своим

Усевшись на кровать, она поежилась и осмотрелась в поисках открытого окна. Увидев открытую дверь на балкон, она хотела было уже закрыть его, чтобы не терпеть проклятый озноб. Но передумала. Выйдя в майскую ночь, она невольно вспомнила их каникулы. В голове прояснялось с каждой минутой все больше, воспоминания проносились вереницей сбывшихся надежд, и ее уход с каждым новым порывом ветра, трепавшим ее разъехавшуюся прическу, казался все более и более детской выходкой, а не проявлением железного характера. Развернувшись спиной к саду, она лениво осматривала фантазийные узоры на полу балкона. Взгляд ее зацепился за малюсенький столик с пепельницей и пустым бокалом. И телефоном. Она неожиданно поняла, что именно здесь оказался Генри после того, как ушел из гостиной. О чем он думал, стоя на этом же месте? Вспоминал ли он Шато-де-Анж? С кем он разговаривал по мобильному? Помог ли ему кто-то, как ей помогали (ну, или пытались) друзья и Катя? Или он был тут совсем один?

Взяв его телефон в ладонь, она скорее по привычке, чем осознанно, провела для разблокировки экрана и наткнулась на шифрование. Понятливо улыбнувшись, она сжала его в руке и решительно направилась обратно. Даже если они не помирятся, им нужно поговорить. Так будет правильно.

Она тихонько прикрыла дверь за собой и замерла в незнании, как себя дальше вести. Девушка громко вздохнула, прошла пару шагов и шлепнулась на подушки, протягивая телефон владельцу:

— Ну, что ты хочешь от меня? Я очень зла и мне очень больно… — Она изо всех сил старалась сделать вид, что именно за его телефоном она и вышла, а не сбежала от тяжелого разговора, как маленькая девочка.

Генри, все еще стоящий посреди комнаты, отнял руки от лица, неверяще глядя на любимую. За этот десяток минут он передумал всякого, от чего его сердце то замирало, то бросалось в ритм сальсы. Он то жалел, что не задержал, что не пошел за ней, то сокрушался, что не смог рассказать, как она важна, как нужна и как любима. Не смог извиниться. Ничего не смог… А тут — еще один шанс. Он неловко переступил с ноги на ногу, вспоминая начало разговора. Нужно не допустить ни одной ошибки! Он робко произнес:

— А в меня ничего не полетит, если я сяду рядом? — Лайла помотала головой. Генри поднял бутылку воды с пола и осторожно приблизился. В полумраке глаза уже привыкли различать формы и даже оттенки, поэтому он с лёгкостью ориентировался в комнате. Присев рядом с любимой на подушки, он аккуратно поправил прядь ее волос, заправив за ухо.

— Как ты себя чувствуешь? Непривычно видеть тебя такой… — Он протянул ей воду.

— Нормально. Эта неделя была очень насыщенной. И её финал буквально выбил почву у меня из-под ног. Не тебе меня упрекать!

— И не думал даже! — Он откинулся назад, поднимая руки. — Просто хотел узнать, готова ли ты поговорить со мной? Можешь рассказать, какой я мудак и почему конкретно ты так думаешь… Ну, и почему какой-то Николя вдруг решил исполнить твои мечты? А еще хотел извиниться за то, что меня не было рядом все это время и за ту идиотскую смс… Я ревнивый кретин… — Он помолчал минуту, так и не дождавшись реакции. — Почему ты молчала все это время?

— А что? — Лайла расслабленно отозвалась, видимо схватка отобрала у неё последние силы, а прохлада ночи заставила искать тепла и уюта в мягких ароматных подушках. — Мне нужно было сочинить поэму о причинах моей невиновности? — Горько, но с вызовом произнесла она.

— Я не об этом… Почему ты молчала о том, что боишься задавать мне вопросы, что тебе плохо со мной, неуютно… Чем я заслужил такую скрытность и недоверие?

Девушка сделала глоток из бутылки, давая себе время обдумать ответ. Она одновременно и злилась на это обвинение, и чувствовала вину, отчасти понимая Генри. Она решила занять нейтральную позицию:

— Никогда не рассматривала это под таким углом… Мне казалось, это часть уговора: ты говоришь только то, что можешь, а я не задаю лишних вопросов…

— И ты решила, что все вопросы будут лишними? Интересная позиция. Зачем вообще отношения, в которых ты обречена на подавление самой яркой черты своего характера?

— Я просто не могу без тебя представить свою жизнь… Все, что угодно — лишь бы рядом быть… Ну, то есть, я так думала…

— А теперь?

— А теперь я понимаю, что без доверия отношения не построить. И я не знаю, что я такого сделала, чтобы потерять твое… Но постоянно оправдываться и доказывать тебе, что я не верблюд, — это тоже не мой формат… Как бы сильно я тебя ни любила!

— О чем ты? — Парень никак не мог взять в толк, что она хочет сказать.

— О ч… О чем я?! — Лайла снова начала заводиться. — Ты выскочил из гостиной, как обжегшись, ничего мне не объяснив и не дав возможности объясниться самой. Сразу после того, как прочитал записку от Николя. Да даже полной дуре будет ясно, что там произошло!

— И что же там произошло?

Она открыла рот, чтобы высказать все, что думает по этому поводу, но не смогла сразу подобрать слов. Сомкнула губы, чуть прикусив нижнюю. Спустя минуту она процедила:

— Ты приревновал меня к Николя, даже не узнав, кто он. Решил, что пока тебя не было, у меня появился другой вариант. И свалил!

Генри не знал, как ответить. Имеют ли значение мотивы, по которым он так поступил? Или же важны лишь действия, а все остальное — просто жалкие оправдания? Он решил, что с самим собой он разберется позже, а сейчас — даже если есть малейший шанс помириться с любимой, он обязан его использовать.

— Я свалил, как ты выразилась, потому что меня захлестнула волна эмоций, и я не хотел говорить того, что на самом деле не думаю, не хотел, чтобы ты, да и наши друзья тоже, видели меня в таком состоянии. Мне нужна была минута, чтобы совладать с собой. Думаешь, было бы лучше, если бы я наговорил кучу всего глупого и бессмысленного, выставив себя жалким посмешищем? Я ведь попросил лишь немного времени и ушел. Не устраивая сцен…

Лайла не выдержала очередного до умопомрачения аргументированного и спокойного ответа. Генри очень старался держать себя в руках и не касаться девушки, но ее зубки, терзающие нижнюю губу, создавали такое дразнящее сияние в темноте, что он то и дело сжимал кулаки, заставляя голос звучать спокойно и уверенно, тщательно подбирая слова. Оттого создавалось впечатление внешнего безразличия, что стало последней каплей для девушки:

— Зачем ты вообще сюда пришел? Ты же все для себя уже решил: что у меня с Николя что-то есть, что я нечестна с тобой, так ведь? Чего ты хочешь добиться этим разговором? — Лайла со злостью откинула бутылку с водой и подобрала ноги, чтобы встать с пола. Но Генри остановил ее, осторожно придержав за локоть:

— Я искал тебя прежде всего, чтобы извиниться. Что я и сделал… А еще, чтобы попробовать продолжить наедине то, что было прервано. У тебя с Николя действительно что-то есть. И мне хотелось бы узнать, что именно. И кто он. Конечно, мне неприятно, что другой мужчина может сделать для тебя то, чего я не смог бы. Но с чего ты взяла, что я тебя подозреваю в чем-то? — Так и не убрав руки, вторую он положил на подбородок любимой, пытаясь поймать ее взгляд, едва различимый в полумраке. Сейчас он говорил горячо и страстно, всем сердцем желая убедить Лайлу в своей искренности. — Я же сказал: та смс, и фото, и моя ревность — это мои не самые лучшие поступки. И мне правда очень жаль, что я такой кретин и так расстроил тебя. Но я все еще верю в нас. Верю тебе. И эта вера абсолютно непоколебима! — Ему наконец удалось заглянуть в ее глаза и увидеть напряженную, затаившуюся надежду в них.