Не верь мне.

Наконец-то услышав долгожданные гудки, которые сменили автоматический женский голос, облегченно вздохнула. Сигнал есть, а значит уже хорошо. Сосредоточившись на звуке ритмично повторяющихся сигналов, и не заметила, как мысленно начала их отсчитывать. Раз, два, три... Десятый. Дальше был автоматический сброс. Раздраженно втянув воздух, снова набрала наизусть выученные цифры.

– Да сплю я, что непонятного?!
– это было первое, что услышала я, прежде чем осознать, что абонент соизволил наконец-таки взять трубку.

– Силантьева, ты в корень обнаглела?
– говорила тихо, но твердо, без каких-либо ноток истерики, которые бы выдавали мою взволнованность.

– Миш, я все объясню, только не сейчас, - промямлила Женя, слегка протягивая гласные.

– Уж постарайся. Спасибо, что хоть телефон включила, хоть знаю, что ты теперь жива, но не обольщайся, это исправится, как только я до тебя доберусь.

– Поверь, это будет для меня спасением. Ты не представляешь, какие круги ада я сейчас прохожу, - со стоном отозвалась трубка.

Слушая Женьку, ощущала, как в душе нарастает полное умиротворение, убирая прочь беспокойства за подругу, которая не появилась сегодня в университете. Вчера, вернувшись в клуб, я ее так и не нашла, а после того, как ее видели на сцене с "каким-то красавчиком", то Жени и след простыл. Разве что только остались ее вещи, что не могло не натолкнуть на непрошенные мысли.

– Значит, все хорошо, - сказала самой для себя.

– Нет, все плохо, - прогундосила Силантьева.
– И ты не представляешь насколько!
– к концу фразы Женька воскликнула в голос, но тут же оборвала себя, едва слышно застонав.
– Вот, блин.

– Что, - усмехнулась.
– Головка бо-бо?

– Головка бах-бах и это я еще минима... Минимане, - четырхнулась.
– Минимализировала, - немного помолчала.
– Ми-и-иш, - проныла в трубку Женя.
– Вытащи меня.

– Откуда?

– Не "откуда", а "из чего". Из тяжелого похмелья.

– Нет уж, милая, сама себя из этого болота вытаскивай, а вот как вытащишь, я приеду и тебя еще носиком в него потыкаю, чтобы знала, как подруг в безызвестность ставить.

– Да меня уже потыкали, и носиком, и лобиком, чуть ли не самой головой окунули, - проворчала Евгения. Хрипотца уже пропала в голосе, давая понять, что хозяйка уже отошла от состояния "сна".
– Мне бы лучше вкусненького чего-нибудь там попить и желательно холодненького, а тебе потом и золото и полцарства.

– Ага, и коня в придачу, - буркнула я, глядя перед собой на свисавшую с дерева ветку, которая плавно качалась в такт порыву ветра, словно подтанцовывая ему. Медленно с нее сорвался бледно зеленый листик, который будто продолжая ее танец, озорно кружа, вырисовывая в воздухе спиральку, оседал на землю. Перед самым его приземлением резкое дуновение воздуха и листок мягко осел на зеркальную лужицу, по которой сразу же поплыли разводы, искажая голубое небо, что отражалось в ней.

– И коня могу, - была уверена, что в этот момент Женька закивала.
– Блин, - сокрушалась она.
– В глазах все прыгает, в голове бардак. Выручай, Мишуля.

– Век со мной не расплатишься, - снова усмехнулась.

– Жду, - и отключилась. Все так же держа сотовый в руках, облокотилась на спинку лавочки, на которой сидела, глядя сквозь ветки деревьев в голубое небо, на котором словно плывущие пятнышки появлялись сероватые облака. Глубоко глотнув в себя воздух, расслабленно прикрыла глаза. Мне нравился витающий последождевой запах, пахло мокрым асфальтом, древесиной и еще чем-то тягучим и приятным. В детстве я готова часами была гулять под дождем, и хоть с возрастом многие привычки и поменялись, но до сих пор радуюсь дождю как маленькая, готовая в любой момент выскочить на улицу под изнуряющий ливень. В груди поселилось какое-то умиротворение и хотелось так сидеть очень долго. Даже не смотря на то, что Женька страдает в зыбучем похмелье в ожидании моей персоны, собираться и бежать к ней я не спешила. Намеренно оттягивая время, сидела в университетском парке, наслаждаясь погодой, в целях немного отомстить подруге. Домой идти вовсе не хотелось. Подставляя лицо теплому ветерку, и не обращая внимания на внешний шум, совсем не заметила какое-то шебаршащее движение возле. А когда на мои колени легко что-то тяжелое, немного опешила. Резко распахнув глаза, посмотрела вниз.

– Здравствуй злыденька, что сидим в гордом одиночестве?
– встретили взглядом меня насмешливые карие глаза. Вопрос Данила так и остался без ответа, потому как язвительные слова, которые хотели сорваться с моего языка так и погрязли в немом молчании. Пока я отстраненная от мира сего восторгалась погодой, Данил умудрился нагло примостить свою голову на моих ногах, но не это заставило меня замолчать. Мое внимание привлек небольшой фиолетовый синяк, что красовался на гладко выбритой скуле парня.

– Это...
– начала, но замолчала. Ведь знала же, откуда фингал.

– Это...
– темные брови парня взметнулись в вопросительном выражении.
– Ну, продолжай, - кажется, он не понял, на чем заострилось мое внимание.

– А тебе идет, - выдохнула я, не зная, что сказать.

– А-а, ты про это, - протянул он, теперь уже осознав, о чем идет речь.
– Упал.

Первое, что хотелось - рассмеяться.

– Упал?
– недоверчиво переспросила.

– Упал, - с серьезным выражением кивнул, как будто сам в это веря. А я пораженно уставилась на брюнета. Неужели не помнит? Или просто не хочет говорить.

– И на чью же руку ты упал?
– осторожно поинтересовалась я. В памяти внезапно вспыхнул наш поцелуй и, впервые за долгое время, я почувствовала, как на моих щеках появляется румянец. Слава Богу, что закрывал его толстый слой макияжа.

– Просто упал. Без рук. Ударился, - вздохнул Данил.
– Эх, Мишка, знала бы ты, как сейчас мне плохо.

Кажется, подозреваю насколько.

– Плохо?
– мой голос изучал обманную веселость.

– Не то слово, я время так наж... Напился, - исправился.

– Что, прям в полный драбадан?
– хмыкнула.

– Да, именно в него, - шумно выдохнул.
– Вчера весь вечер пил что-то. Вот его и помню, а что было после вечера, под ночь, как отшибло из памяти.

– Ну, что ж ты, пьешь и не знаешь что, - язвительно улыбнулась.

– Мишенька, это все душонка моя любопытная, вечная тяга к познаниям всего тайного. Вот видишь, я же чисто из желания быть информированным о том, что вливает в себя нынешняя молодежь и что нынче просто проегустировать.

– И как она, дегустация?

– Яд это, чернявая моя, яд и только, - со стоном отозвался Данил, прикрывая глаза.
– Который и пьется то в определенном порядке.