(Не) верный муж

В коридоре раздается оглушительный визг:

— Па-а-апа!

Лиана несется ко мне со всех ног.

Сажусь на корточки, распахиваю руки для объятий. И она бросается мне на шею, целует в щеку, крепко прижимается всем телом.

Как тут не разомлеть на полную катушку? Меня обнимает дочка!

Прижимаю к себе Лиану, целую в макушку и млею от удовольствия.

Сладкая! Пахнет конфетами и детством, век бы держал ее возле себя.

Однако Лиана быстро отстраняется, спрашивает меня, хитро поглядывая:

— Привез принцессу?

Я ставлю возле нее коробку с куклой. Причем эта коробка почти доходит Лиане до плеч, что неудивительно, ведь роста в моей дочке пока что немногим больше метра.

— Вот, принцесса для моей принцессы, — презентую куклу. — Лучшая во всем магазине.

Странно, но Лиана не разделяет моего восторга. Кривит губы и выдает:

— Папа, это не та принцесса. Ты что, не видишь? она не та!

Честно и откровенно, в этот момент я теряюсь, даже не знаю, что ответить.

— Тебе не нравится? — спрашиваю с обалдевшим видом.

— Это Эльза, я не люблю Эльзу, — сообщает дочка, при этом смотрит на меня осуждающе.

Такого взгляда не ожидаешь от пятилетнего ребенка.

Не угадал, надо же.

— А какую ты хотела? — спрашиваю у нее.

— Никакую, — вдруг слышу голос Марии.

Жена появляется в дверях коридора, сверлит меня взглядом.

На ловца и зверь бежит.

— Милая моя жена, — говорю строгим голосом. — Ты не хочешь объяснить, что у вас происходит?

Мария поджимает губы, сверлит меня взглядом.

Видно, понимает, что виновата, потому что быстро просит сына:

— Давид, отведи Лиану в спальню, дай ей планшет. Нам с папой надо поговорить.

Сын смотрит то на нее, то на меня, явно не хочет оставлять нас наедине, но все же кивает. Лиана и вовсе рада, ведь услышала волшебное слово «планшет».

Мария кивает в сторону кухни.

— Ты хотел поговорить? Пойдем.

Иду за ней, подмечаю, что, как только сажусь за стол, она закрывает дверь.

Впечатывает в меня разъяренный взгляд.

— Ты зачем приехал?

— Не очевидно разве? — начинаю возмущаться. — Мне звонит моя дочь, рыдает, просит куклу. Я что, каменный?

— И что? Если я что-то ей не купила, значит посчитала, что так нужно.

— Я, по-твоему, должен игнорировать собственную дочь?

— С чего такое внимание именно сейчас? Чтобы ткнуть меня носом? Ты ведь никогда раньше не покупал ей игрушек сам.

— Это неправда, — стучу ладонью по столу.

— Серьезно? — Мария приподнимает левую бровь.

Чешу лоб, пытаясь вспомнить, когда одаривал дочку самостоятельно. И почему-то не могу, ведь было попросту незачем. На каждый праздник жена приобретала подарки сама, делала это заранее, сообщала мне, что купила. Даже для моих родителей она выбирала презенты сугубо самостоятельно. И что, она будет выставлять меня невнимательным отцом, потому что сама выбирала кукол для Лианы?

— Зато я оплачивал все ее игрушки, — нахожу убийственный аргумент. — Или это не считается? Вообще, сейчас речь не обо мне. Объясни, почему Лиана позвонила мне в слезах. Что у вас происходит?

Мария меняется в лице, вижу, что ей неловко.

Она садится напротив меня, кусает губу. Видно, хочет в чем-то признаться, но не делает этого.

Начинаю сам:

— Почему ущемляются желания моего ребенка? Какого лешего ты не купила ей то, что она хочет? К чему этот цирк? Я подобного не потерплю.

Мария резко вскидывает на меня взгляд и отвечает:

— А на что ты рассчитывал, когда сказал, что не будешь платить алименты? Что я буду ежедневно их всячески одаривать, что ли? На какие деньги?

О как. Оказывается, я еще и в этом виноват.

— У тебя есть деньги на твоей карте, сама говорила в прошлом месяце, что накопила сумму. Но ты пожалела их для дочки. Как мне это воспринимать?

Она снова меняется в лице, кривит губы и наконец признается:

— Денег нет.

Это качественно новая для меня информация.

Я все-таки вовремя приехал, надо же.

Одариваю ее победным взглядом, интересуюсь с усмешкой:

— Что, милая, волшебник Айк понадобился раньше, чем ты думала? Ты живешь без меня всего три дня, а уже все потратила. Шустро справилась. Впрочем, я ожидал, что ты без меня и недели не протянешь…

Мария резко краснеет, прячет взгляд.

А меня несет на поворотах, продолжаю тем же тоном:

— Сколько у тебя было бравады, сколько пафоса. Засунь, Айк, карту в жопу, чемоданы в зубы и усвистала… Теперь что ты от меня ждешь? Что я растаю, переведу тебе денег, а ты дальше будешь жить здесь и изображать обиженную? Этого не будет! Ты получишь карту обратно, когда вернешься домой. Так и никак иначе.

— Иди ты со своими картами… — цедит она зло.

— Куда? В жопу? — спрашиваю все с той же ухмылкой. — Уже ходил, да вот пришлось вернуться, понадобился.

— Не понадобился! — шипит она. — Я у тебя ничего сейчас не просила, просто сказала про деньги.

— Ответь мне, милая, как ты собираешься при таком раскладе сама растить детей? — спрашиваю, буравя ее жестким взглядом.

— Как-то, — говорит она решительным тоном.

Нормальный ответ. Женский, очень информативный.

— Ты даже дочке куклу не купила, не в состоянии обеспечить детям необходимое!

— Необходимое? — хмыкает она. — Ты правда считаешь, что сто пятисотая игрушка — это необходимая вещь?

— Прям уж сто пятисотая, — отмахиваюсь от ее слов. — Лиана должна получить максимум…

— Пойдем, — перебивает меня жена. — Сам увидишь.

С этими словами она встает, манит меня в гостиную.

Иду за ней, наблюдаю за тем, как она обводит комнату рукой.

— Ничего не замечаешь?

Оглядываюсь.

Комната и вправду видоизменилась. На диване мягкие игрушки в количестве семи штук, на журнальном столике выставка пупсов разных размеров, возле телевизора восседают рядком куклы с волосами всех цветов, какие только можно представить. Блондинки, рыжие, брюнетки, с розовыми волосами и даже синими — одни с коронами, другие с диадемами, в бальных платьях.