(Не) верный муж
Шрифт:
Смотрю на свою жену. Умом понимаю, что мне, пожалуй, так и стоило сделать. А вот сердцем…
— Они мои дети, мне что, надо спрашивать твоего разрешения, чтобы с ними увидеться? — начинаю с ней спорить.
— Ты считаешь, что правильно сделал? — возмущается Мария громко. — Давайте, дети, собирайтесь, я вас забираю у мамы. Лиане пять лет, неужели ты думаешь, это подходящий возраст, чтобы заставить ее выбирать между мной и тобой? Ты же травмируешь ее!
— Я?! — моя челюсть летит вниз.
— Ты! — шипит Мария. — Она любит куклы, да, но больше кукол она любит маму, Давида. И тебя тоже любит! Ты думаешь,
Последними словами Мария припечатывает меня к плинтусу.
Но жена не успокаивается даже на этом, продолжает тыкать в меня пальцем и шипит:
— В общем, так, Айк, слушай меня внимательно. Я не позволю тебе рушить психику наших детей! Я забочусь о них с рождения и защищаю, и, если придется, буду защищать их от тебя тоже. Больше никогда не смей при них выяснять со мной отношения, и если хочешь их видеть, то договорись о визите заранее, чтобы я их подготовила. Запомни, я наизнанку вывернусь, но в обиду детей не дам, понял?
Тут уже не выдерживаю, рычу на нее:
— Ах какой я плохой. Прям монстр! Мария, как у тебя поворачивается язык такое говорить? Я же все эти годы для вас, ради вас старался, вкалывал, заботился…
— А я не обнуляю твоих прошлых заслуг, Айк! — вдруг восклицает она. — Еще недавно я считала тебя лучшим из мужчин. Ты молодец, ты с восемнадцати лет делал все для своей семьи, добился приличных высот, стал большим человеком, заботился о нас. Но сейчас ты ведешь себя как свинья, в первую очередь по отношению к своим детям!
— Да я люблю их больше жизни! — восклицаю громко. — Как ты мне можешь такое говорить, Мария?
Она щурит глаза и продолжает:
— Если ты их любишь, зачем ставишь перед выбором, с кем они хотят быть, с тобой или со мной? Им нужны оба родителя, даже если они живут порознь. Можно же видеться, можно как-то договариваться…
— Много ты со мной договаривалась, когда потребовала развод? — подмечаю зло.
— Я по крайней мене не говорила, что хочу полную опеку. Я предлагала тебе общую! Ты же обрушил на меня лавину злобы. Алименты через суд, еще и смел сказать, что заберешь детей. Как у тебя только язык повернулся мне такое сказать? Потом еще явился сюда качать права. Зачем ты со мной так жестоко? Что такого ужасного я тебе сделала, что ты со мной так?
Смотрю на возмущенное лицо жены и понять не могу — она правда не догадывается?
— Ты от меня ушла! — напоминаю ей. — Ты сделала мне очень больно…
— И ты делаешь все, чтобы я к тебе не вернулась! — бросает она напоследок.
После выскакивает из машины, со скоростью пули мчится в подъезд.
Сижу, смотрю ей вслед, соображаю.
А ведь она права.
Своими действиями я только глубже себя закапываю. Каждый раз умудряюсь настроить Марию против себя еще сильнее. Даже детей втянул…
Что я делаю вообще? Я прямо сейчас просераю свою семью.
Глава 17. Пирожки с сюрпризом
Мария
После разговора с Айком меня всю трясет.
Поднимаюсь в квартиру, сжимая кулаки.
Я так зла, что вполне могла бы кого-нибудь прибить. Желательно Айка…
В коридоре квартиры меня встречает сестра.
—
Ну что? Дала своему дрозда?— Дала, — киваю. — Только толку-то. У него в одно ухо влетает, в другое вылетает. Он вообще мои слова не воспринимает, похоже. У Айка какая-то своя правда, мне искренне непонятная.
— Кто бы сомневался, — поджимает губы сестра. — Пошли печь пирожки, мама делает тесто.
— Кать, веришь, нет, мне не до пирожков, — кладу холодную руку на грудь. — У меня дела, займете Лиану?
— Займем, — кивает сестра. — Тем более что она уже играет с тестом.
Катя уходит на кухню, откуда слышен голос Лианы.
Смотрю на дочку через приоткрытую дверь — она уже полностью успокоилась. Даже завидую ей — это же насколько у нее крепкая психика.
Вот бы и мне еще как-то успокоиться, но, видно, не в этой жизни. Или по крайней мере пока мы с Айком не разберемся со всем. Только как с ним разберешься, он же невыносим.
Ухожу в спальню, забираюсь с ноутбуком на кровать. Включаю его, смотрю на экран… А перед глазами надменное лицо мужа. Так бы и надавала по его наглой морде.
Я просто ужасно, дико на него зла.
За то, что он тут устроил с детьми.
За то, что угрожал их отнять.
За то, что пытался шантажировать меня деньгами.
За то, что переспал с этой кобылой Верой, да еще к тому же заделал ей ребенка! Причем он даже виноватым себя за это не чувствует. Ведет себя так, будто я от него ушла ни с того ни с сего, и причин у меня для этого не было никаких. Видно, для него ребенок от другой женщины — это пустяк. Правильно, кто я такая, чтобы бросать великого Айка? Он же содержит семью, такой молодец. Как будто только в этом заключается счастье.
Но как бы ни было мерзко это признавать, в одном он прав — я без него никто. Сегодняшний день это доказал на все сто.
Пока я растила его детей, он делал карьеру, становился уважаемым человеком.
А я что? А я стала домохозяйкой, которую и уважать-то не за что.
Мне двадцать восемь, я мать двоих детей и я ничего из себя не представляю, как специалист. У меня нет денег даже на банальные продукты, нет своего дохода, кроме оклада, который опять же платит муж. К слову, он легко может перекрыть этот денежный ручеек. Уверена, сделает это уже на следующей неделе.
Кажется, он готов на все, чтобы прижать меня к ногтю, заставить делать то, что он хочет.
Однако я четко понимаю, что если сейчас пойду у него на поводу, засуну гордость в задницу и прощу, то он будет вытирать об меня ноги всю оставшуюся жизнь.
Будет и вторая Вера, и третья…
Что-то мне подсказывает, что на дне рождения Лианы было только начало.
Он так любит дочь, так обожает, что аж чуть не засадил в рот секретарше у любимой доченьки на дне рождения. Проклятый лицемер!
Не позволю Айку мной манипулировать.
Мне срочно-обморочно нужна работа, причем нормально оплачиваемая, желательно с окладом, какой я получала у Айка в компании. И я себе такую найду.
А что? Какой-никакой опыт работы у меня есть.
Опять же — дети подросли.
Давиду уже девять. В следующем году в школу сможет ездить сам, или переведу его куда-то поближе. Кстати, до летних каникул рукой подать — третья декада мая. Еще чуть-чуть его повожу, и одной заботой станет меньше.