(Не) верный муж

— Здравствуйте, Айк Барсегович, что-то вы рано, часы посещений еще не начались.

Он сейчас серьезно про часы посещения?

Не трачу время на приветствия, сразу спрашиваю:

— Что с моей женой?

В этот самый момент дверь палаты открывается, и рослый медбрат выкатывает каталку, на которой лежит Мария.

— Маша! — кидаюсь к ней.

Хватаю ее за руку, а она не реагирует. Лежит бледная, с закрытыми глазами.

— Айк Барсегович, послушайте меня, — начинает врач. — Мария без сознания. Дело срочное, нужно оперировать…

Мой пульс убыстряется до критических показателей.

Поворачиваюсь к Матвею Сергеевичу и рычу не своим голосом:

— Она беременна, какие операции? Что с ней?

Врач выставляет вперед ладони:

— Успокойтесь.

Дальше он обрушивает на меня такое, что я и в страшном сне не видел, не слышал:

— Вчерашнее несчастье не прошло бесследно. У вашей жены замершая беременность, мы подтвердили это с помощью УЗИ. Плод внутри нее уже не живой, он разлагается, нам необходимо его изъять, чтобы не допустить воспаления…

Слушаю его, а в ушах барабанит так, что кажется, еще чуть-чуть — и голова взорвется.

Мертвый плод.

Мой ребенок — мертвый плод…

Я никому в жизни не пожелаю услышать эти страшные слова. Они душат, они убивают.

А все же в памяти всплывает сообщение Марии: «Спаси ребенка!» Хватаюсь за это как за спасительную соломинку.

— Я не даю согласия, — качаю головой. — Необходимо все перепроверить.

— Мы перепроверили, — заявляет Матвей Сергеевич. — Вашей жене еще ночью стало плохо, утром сделали контрольное УЗИ, все подтвердилось. К сожалению, мы не всесильны, в ее случае ничего нельзя было сделать.

— Я хочу услышать стороннее мнение! — требую жестким тоном.

— Вы не доверяете моей компетенции? Мы, конечно, можем собрать консилиум, но вам любой врач скажет то же самое, что и я. Мы тратим впустую драгоценное время! Пациентку нужно срочно оперировать…

— Вы меня не слышали? Я не даю согласия, — стою на своем.

— Мы получили согласие от вашей жены, она подписала необходимые документы. Если хотите, пройдемте в мой кабинет, я вам их покажу.

Ага, подписать подписала, а потом написала мне такое сообщение? Не вяжется. К тому же мне здесь уже сделали обалденные ДНК-тесты, так что доверие к клинике подорвано дальше некуда.

— Мне плевать на ваши бумажки! — заявляю ему. — Я запрещаю.

— Вам не жаль жену? — голос Матвея Сергеевича вдруг становится осуждающим. — Вы же видите, в каком она состоянии, ей срочно нужна помощь.

Я оглядываюсь на Марию, в который раз за последние минуты ужасаюсь тому, какая она бледная, из нее будто выкачали жизнь.

Сквозь шум в ушах слышу голос врача:

— Я вынужден настоять на операции, Айк Барсегович. Это совершенно необходимо, причем срочно. Речь идет о спасении пациентки. — И тут он кивает медбрату: — Везите быстрее.

Медбрат снова берется за каталку, вправду собирается увезти мою жену.

В эту секунду я понимаю — оглянуться не успею, как из нее изымут плод. Никто даже не хочет ничего перепроверять! Я это допущу?

Меня накрывает окончательно, разум отключается.

Кулак сам собой летит в лицо врача.

Бац…

И Матвей Сергеевич уже на полу.

Я спешу к каталке, хватаюсь за нее, спрашиваю у медбрата с хищным оскалом:

— Тоже хочешь по роже?

Он смотрит на меня испуганно, сразу отходит в сторону.

Не теряю времени, беру Марию на руки.

Если здесь не хотят ничего проверять, я отвезу ее в другую клинику. Не позволю никаких чисток без стопроцентной уверенности, что это необходимо.

В этот момент Матвей Сергеевич приходит в себя, даже пытается встать, орет во все горло:

— Охрана!

Но я его уже не слушаю, несу Марию к лифту, а Арам спешит следом.

Однако, когда мы выходим из лифта на первом этаже, к нам и вправду спешат два охранника, они на ходу достают шокеры.

— Вы не можете покинуть здание, — шипит один из них. — Иначе мы будем вынуждены применить силу.

А я и сделать ничего не могу, ведь у меня на руках жена.

В этот момент нас закрывает телохранитель. Он мгновенно реагирует, достает из кобуры пистолет. Оружие травматическое, но охранникам это неизвестно. Они тут же отходят назад, позволяют нам пройти.

Через минуту мы уже в машине, за рулем Арам, а я с Марией на заднем сиденье.

Я трясу ее за плечо, трогаю лицо, а она никак не приходит в себя. Что с ней? От бессилия мне хочется громко орать.

— Вези в городскую больницу! — командую Араму.

— Может, лучше в перинатальный центр? — советует телохранитель. — У меня там наблюдается жена, хорошие врачи.

— Гони туда, — киваю.

Глава 43. Биение сердца

Айк

Я стою рядом с Марией, смотрю ей в глаза, пока врач готовится сделать УЗИ.

Жена лежит на кушетке, оголенная до пояса, сжимает мою ладонь ледяными пальцами.

Моя девочка уже в сознании, в перинатальном центре ее быстро привели в чувство. Но она так отчаянно боится того, что покажет УЗИ, что в лице ни кровинки.

И я боюсь.

До дрожи.

До остановки сердца.

Но отец с детства учил никогда не показывать страха. Даже в такой момент креплюсь, ободряюще улыбаюсь Марии. Делаю вид, что все в порядке, хоть это и близко не так.

Наконец врач подносит к животу Марии аппарат, водит им по коже.

Хмурится…

А потом охает:

— Кто же вам сказал, что беременность замершая? Слышите?

В этот момент из динамика аппарата раздается какое-то уханье.

Я его узнаю. Уже слышал, когда Мария водила меня на УЗИ, пока носила Лиану под сердцем.

— Это сердце бьется? — спрашивает жена надтреснутым голосом.

При этом почти до боли сжимает мою руку.

— Бьется, хорошее сердцебиение, сильное, — отвечает врач.

Шумно выдыхаю.

Бьется сердце. Малыша, мое, Марии. Три сердца в унисон.

— Беременность прогрессирующая, — тем временем продолжает врач. — Беспокоиться не о чем.