(Не) верю. В любовь

— Жарко, — я шепчу и пытаюсь стащить с себя свитер.

— Я помогу, малышка. Я тебе сейчас помогу, — Миша шагает ко мне.

19

Алиса

Утром я с огромным трудом открываю глаза. Голова гудит, трещит, вот-вот лопнет. Я медленно открываю глаза, жмурюсь, глаза режет яркий свет. Я медленно сажусь, меня тошнит.

— Проснулась? — слышу голос Адама.

Перед глазами появляется любимое лицо. Парень резко подаётся вперёд и прижимается к моим губам своими. Я затаиваю дыхание. Широко-широко распахиваю глаза. Молодой человек всасывает в рот то верхнюю, то нижнюю мою губу. Прикусывает. Проводит по ним языком. Посылает по всему телу горячие мурашки.

Молодой человек резко отстраняется. Смотрит своими невозможными серыми глазами, скользит взглядом по лицу.

— Что ты д-делаешь? — спрашиваю поражённо, прижимая пальцы к губам.

— Выполняю твою просьбу, маленькая, — шепчет в мои губы с лукавой улыбкой.

— К-какую просьбу? — выдыхаю со стоном, когда молодой человек целует меня в уголок рта.

— Поцеловать тебя. Сделать тебя своей, — трётся о моё плечо головой, целует в шею и скулу.

— Я? Я ничего не помню… — я хватаюсь за голову. — Последнее, что я помню, как Миша отнёс меня в комнату и… Адам, что произошло? Где Миша?

— Миша твой…

Адам

Малышка жмурит глаза и дышит часто, вцепившись в ворот моей футболки тонкими пальчиками.

— Спас тебя, — добавляю торопливо, видя, что девчонка слишком сильно распереживалась.

Вчера

Я смотрю вслед Алисе, которая скрывается в доме, а сам давлю в себе дикое желание пойти следом, чтобы убедиться, что с ней всё будет в порядке. Сжимаю руль, откидываю голову на подголовник.

Я не хочу её отпускать от себя ни на шаг. Когда я понял, что мои чувства к девчонке слишком сильные, когда открыл глаза и осознал, что все мои слова были лишь защитной реакцией.

Я обязан водить её на свидания, я обязан дарить ей подарки, я обязан сделать всё, чтобы из её памяти стёрлись все мерзкие воспоминания о нашей первой встречи и моих последующих словах.

В салоне машины пахнет Алисой. Её нежным лёгким запахом. Уголки моих губ ползут вверх, а я держусь изо всех сил, чтобы не кинуться в дом и не забрать Алису.

Я помню её глаза, когда она просила дать ей возможность помириться с другом.

Я дам. И пофиг, что меня изнутри сжирает чёрная ревность. Посрать, что мне выть хочется и крушить всё вокруг.

Холодные мысли помогает держать осознание, что Алиса выбрала меня. Пусть кричала несколько часов назад, что ненавидит.

Моя девочка. Я знаю, что довёл. И этот взрыв рано или поздно последовал бы. Она и так держалась слишком долго.

Барабаню пальцами по рулю. Полчаса слишком долго, особенно, когда переживаешь за девчонку.

Мой телефон оживает через двадцать пять минут. Когда вижу имя девчонки на экране, весь подбираюсь.

— Да? — а сам уже выскочил из машины и бегу в дом.

— На втором этаже. Первая комната от лестницы, — слышу голос её дружка.

Я прячу телефон в карман, залетаю в дом. Расталкивая одноклассников, бегу на второй этаж. Распахиваю дверь в комнату, на которую указал Миша, замираю на краткий миг в ступоре.

Алиса сидит на кровати — растрёпанная и красная, без свитера. Ворчит, одной рукой пытается расстегнуть свой топ.

— Миша, ну помоги, — хнычет, дуя губы. — Мне так жарко. Так плохо.

— Что здесь происходит? — цежу сквозь зубы, глядя на её дружка, который сидит у кровати, скукожившись и вжавшись в колени лбом. — Я тебя спрашиваю.

Я оказываюсь возле молодого человека, вздёргиваю на ноги и смотрю в расширенные зрачки. Он такой же красный, как и Алиса. Выдыхает с мучительным стоном, сжимает зубы.

— Не дёргай, блин. Я и так едва держусь. Забери её. Забери, пожалуйста, — хрипит, жмуря глаза.

Я киваю. Отпускаю Мишу. Парень принимает прежнюю позу, а я подхожу к кровати, подхватываю мою девочку на руки.

— Адам, — выдыхает сладко, прогибаясь в пояснице и демонстрируя мне острую грудь. — Мой Адам, — поднимает руку, кончиками пальцев проводит по щеке. — Хочу тебя. Так сильно хочу. У меня там всё печёт. Течёт. Ждёт тебя, — шепчет Алиса сиплым голосом, от которого волосы на загривке встают дыбом.

— Что ты пила, Алиса? — спрашиваю строго, усаживая её на стол и натягивая на неё свитер.

— Эй! Я не хочу одеваться! Пусти! Я хочу всё с себя снять! Мне там всё так печёт. И грудь чувствительная такая. Адам, возьми меня, — хватается пальчиками за плечо, заглядывает в глаза.

Смотрю в её бездонные зрачки и прихожу в ярость. Полчаса дал, блин! И к чему это привело? К тому, что я в комнате с двумя невменяемыми, готовыми иметь всё что движется людьми.

— Ну-ка, закройся! — рявкаю на неё, из-за чего нижняя губа девчонки начинает дрожать, а она с обидой смотрит на меня исподлобья.

— Пусти, — начинает шипеть, как маленькая змейка, извиваясь в моих руках так яростно, что мне с трудом удаётся удерживать её, чтобы ненароком не причинить боль. — Пусти меня, подлец. Снова ты… Я хочу кого-нибудь! Сейчас! Мне нужно, мне там так всё тянет! Миша мне поможет, — хнычет, дёргаясь назад.

Я с огромным трудом удерживаю девушку от того, чтобы она не завалилась назад и ко всему прочему не получила сотрясение. Давлю ладонью между лопатками и дёргаю на себя:

— Ты хоть понимаешь, что тебе что-то подсыпали? Я кому говорил, чтобы ты была осторожна, а? Кому говорил? А ты? Что я вижу, Алиса? Ты на первого встречного готова сейчас запрыгнуть.

Девчонка вдруг вскидывает руку и даёт мне пощёчину. Да ещё и с такой силой, что в ушах звенит.

— Ты подлец! — выпаливает. — Вечно меня обзываешь.

Я хмыкаю. Беру хрупкую ладонь в руку и целую пальцы, которыми она трясёт. Заслужил, ничего здесь не скажешь.

С трудом преодолев сопротивление малышки, я напяливаю на неё свитер. Подхватываю на руки, прижимаю к себе, чтобы она не дёргалась слишком активно, тащу в машину. Пока спускаюсь, она начинает поцелуями покрывать мою шею и ухо. Дышит часто и с надрывом, шепчет: