(не)Веселый космический Роджер

— Вчера, пока ты вытирал собой арену, была попытка диверсии. Против "Стрелы" и против твоего жилья. Твоя агемка насадила диверсанта на рога, Чимча пошли в отказ, но они явно подстраховываются и подозревают подвох. Дерись, как дрался в эти дни, тяни время и дай публике зрелище, тогда Чимча будут не так злы потом.

Лошадкин посмотрел в упор в его глубоко посаженные глазки и понял, что даже Дронго его списал. Разве что Хлоя, может быть, верила в его победу, просто потому что хотела верить и цеплялась за Михаила, как за новую опору своей несчастной жизни. Но все остальные? Все считали, что Чимдалабан победит и клан Чимча мог оказаться в убытках из-за тех ставок. Прилетевшие посмотреть на бой скорее всего уже расспросили, подкупили местных, вызнали все шансы.

Поэтому Дронго и намекал, мол, дай зрелища, чтобы потом Дионаре было не так плохо.

— Неужели никто не поставит даже креда на меня?
– громко спросил Михаил.

— Я поставлю, - вдруг прогудел Трорг.
– Но у меня нет кредов.

— Капитан!
– повысил голос Лошадкин.

— Некогда, некогда, публика ждет!
– засуетился Нессайя, колыхая пузом.

— В счет моих долгов и будущих прибылей, - не сдвинулся с места Михаил.

— Кто вернет мне эти долги, когда ты погибнешь?
– выдал себя Нессайя.

— Я поставлю, - раздался голос Дионары.

— Но у тебя же...

— Есть. Тут и правда любят дитранок и вчера я очень выгодно продала информацию о тебе, - ответила Дионара так, что было ясно - наврала с три короба.

Губы Михаила разъехались в улыбке, дух воспарил к небесам, то есть куполу арены, а сам он поспешил на выход, не дожидаясь, пока Нессайя начнет орать, брызгать слюной и колыхать пузом.

Вчера эти трибуны были пусты, сегодня их заполняла толпа, ревущая и орущая, жаждущая крови. Наверняка Чимча, если и не вели трансляцию, то записывали, чтобы продать потом. Неважно. По правилам, арену накрывал купол силового поля, и он должен был бы отсекать звуки... в теории. На практике рев толпы не стихал, видимо для дополнительного воздействия на бойцов.

Серые плиты и белые стены, безликая арена, с которой уже замыли вчерашние следы крови. Чимдалабан уже вылетел с противоположной стороны, и толпа ревела и орала, приветствуя его. В адрес Лошадкина летели больше угрозы и предложения показать, какого цвета кровь землян.

Михаил прошел в центр, где их уже поджидал судья, электронный арбитр.

— Никаких боевых расширителей и допинга, - сказал он, сканируя Михаила и Чимдалабана.

То ли утверждал, то ли озвучивал правила, неясно.

— Оружие будет выбрано случайно из имеющегося, - добавил арбитр.
– Использовать только его и то, что вам дано от рождения. Бой до потери сознания или смерти.

— Хасса, - мрачно отозвался Михаил, Чимдалабан прожужжал что-то на своем.

Огромные фасетчатые глаза, крылья, явно дополнительно защищенные чем-то вроде чехла, не стесняющего движения. Длинное вытянутое тело, напоминавшее ему палку серой колбасы, перевитое золотой лентой. В рукопашной без крыльев Михаил легко взял бы верх, даже не смотря на эти коготки на лапках, но Чимдалабан побеждал не за счет горы мышц.

Разве что летательных.

— Да начнется бой!
– провозгласил арбитр и отключился.

Чимдалабан прицепил два мелких щита на золотую ленту и теперь выглядел так, словно у него съехал лифчик. Коготки его ухватили копье, ловко, умело. Привычно. Этим копьям не требовались тяжесть и масса, закаленная сталь на наконечниках. Начинка для стрельбы, пластики и сплавы, так что даже стрекоз смог бы махать таким легким копьем часами.

Преимущество для Михаила... если забыть о том, что Чимдалабан умел летать.

— Давай, землянин, попляши для меня!
– прогудел Чимча.

Три заряда вырвались из его копья, словно он проводил триангуляцию и крики усилились. Михаил прыгнул, уходя от заряда, и разрывая дистанцию и Чимдалабан резко ускорился, вошел в пике и едва не достал его копьем. Лошадкин, хоть и ожидал такой атаки, все равно с трудом успел уклониться и не успел выстрелить сам.

Проклятье!

Ключевой компонент его плана заключался в другом, но до того момента еще следовало дожить, и чтобы сделать это, требовалось двигаться и стрелять. Михаил приземлился и выстрелил несколько раз подряд, за вспышками, едва не пропустив ответную атаку Чимдалабана. Тот налетел, грозно жужжа, опять едва не опрокинул Михаила. Трибуны выли и свистели, угрозы и насмешки в адрес Михаила и Земли лились водопадом. Если бы не барьер защитного поля, то наверняка бы и мусором, и огрызками бы кидались!

Двигаться! Стрелять!

— Пляши, землянин, пляши веселей!
– жужжал сверху Чимдалабан.

Несмотря на самоуверенный вид и игру на публику, осторожности стрекоз не терял. Михаил плясал, уворачивался от зарядов, ощущая, как покалывает в руках и ногах. Быстро двигаться, еще быстрее! Шум толпы не стих, но сдвинулся куда-то далеко, на задний фон. Несмотря на таблетку и заживляющие мази, помощь медицинского комплекса, почти двое суток непрерывной подготовки, избиений, тренировок давали о себе знать. Шумела кровь в ушах, лился пот, мелькал Чимдалабан.

Улыбался, жужжал и стрелял, но все никак не мог поразить Михаила, и улыбка постепенно сползала с его лица. Заряды становились все сильнее, пару раз Лошадкина чуть не парализовало, но чуть не считалось в таких делах, и он отпрыгивал, уклонялся, блокировал, пусть и неуклюже и стрелял в ответ. С каждым мгновением манопа все лучше подсказывала движения Чимдалабана.

Выстрел!

Заряд попал в крылья стрекоза и парализовал половину из них. Чимдалабан закружился, будто лист на ветру, и Михаил ринулся к нему, ощущая, как не хватает воздуха. Перестук крови в висках и сердца в груди, Чимдалабан вдруг закружился еще сильнее, и золотая лента слетела с него, а два щита едва не достали Михаила по голове. Стрекоз понесся прочь крупными прыжками, будто дело происходило на Луне, и Михаил попытался перехватить ленту, но не сумел.

Выстрелил в спину и не попал, Чимдалабан прямо в прыжке уклонился, пустив в ход те крылья, что еще работали. Михаил побежал, жадно хватая ртом воздух и где-то вдалеке шумела толпа. Двигаться! Стрелять! До основной части плана было еще далеко, он сам не ожидал, что попадет и Чимдалабан не ожидал, и следовало бы возблагодарить манопу, но потом!

Михаил прыгнул, вытягивая руку, царапнул тело Чимча, но тот уже успел запрыгнуть на стену и побежал по ней, перехватываясь лапками и помогая себе крыльями. Развязанная золотая лента с щитами взметнулась и примотала копье к его длинному стрекозиному телу, демонстрируя, что чемпион готов и к такому. Михаил выстрелил, перекатился и едва успел укатиться дальше, сам едва не попав под ответный заряд.

Чимдалабан стрелял, не глядя, лишь бы отпугнуть Лошадкина, и Михаил откатился дальше, поднялся и отпрыгнул, блокировал, выстрелил для вида и не попал, но все равно выстрелил еще раз, ощущая себя так, словно пробежал марафон по стене в горизонтальном положении.

Манопа подала условный сигнал и Лошадкин оскалился, сквозь пот и грязь. Сейчас!

Он сделал вид, что хочет прорваться к самой стене, стрелять вдоль нее, чтобы Чимдалабану было неудобно защищаться и тот поверил, или просто не мог позволить себе роскоши не поверить. Стрельба из копья, примотанного к спине - лента! Наверняка это был какой-то проводник или управляющий кабель! Но даже так, Чимдалабан не мог наводиться так же ловко, как с копьем в руках и поэтому палил по площадям, что было на руку Лошадкину.