Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
– Очень и очень неплохо, - хрипло выдохнул фокусник, вновь нанося серию ударов огромной мощи, пытаясь прощупать и промять ими чужую защиту. Мальчика умудрялся принять каждый из ударов, закрывая все возможные уязвимые и слабые места, а от некоторых еще и уворачивался, скользя вдоль чужого тела прохладной волной. Вот только у волны обычно нет острых, как бритва, напитанных Шу ногтей-стилетов, способных и Фэйтану дат фору по длине. Курапика, конечно, гордился своими ногтями, ухаживал за ними, и постоянно подновлял дизайн в салонах красоты, но в первую очередь, это было дополнительное оружие, которое всегда с ним. После очередной атаки, мальчишка поднял в воздух огромную тучу песка, воспользовавшись тем же приемом, что и Увогин когда-то в пустыне, заставляя наблюдавшего мужчину довольно и гордо скалиться.
Ин скрыло его от всех органов
– Поймал, - протянул насмешливо-сладко, резко закружившись волчком на месте, так что у Курапики, видевшего все прекрасно даже через оседающий песок, перед глазами замелькал маленький огненный смерч. Он не успел дематериализовать цепь, и та просто намоталась на фокусника, как на катушку, вместе с тем, притянув к себе и Курута. Параллельно мужчина поднял в воздух еще одну тучу песка, закрывая всякий обзор действий. Когтистые руки схватили мальчишку за локти, резко притягивая к себе, однако парень выставил вперед острое колено, попадая прямо в пах противника, от чего Фокуснику показалось, будто из него выбили весь воздух.
– Сученыш, - Прошипел, не разжимая хватки, и стискивая ладони так, что чужие кости захрустели. Не усиль Курапика защиту, и его локти превратились бы в крошево, точно так же, как некогда пальцы.
– Мне казалось, тебе нравиться, когда немного больно, - смешок парня потонул в чужом стоне, ведь он собрал всё то, сладко-колкое, что сейчас было в нем, и, вместе с потоком ауры, направил в чужое тело. Однажды, это уже сработало на Финксе, который потом бесился еще несколько часов, не в силах справиться с физиологическими желаниями организма, подкрепленными чужой аурой, проникшей в тело и слишком медленно растворяющейся там. С тех пор, Усилитель не позволял себе слишком близкие захваты, или касание кожей к коже в этот момент. У фокусника встало настолько жестко и болезненно, что в глазах потемнело. Гораздо сильнее, нежели обычно в бою - спектр ощущений был столь широк и остр, что он невольно упустил контроль, и Курапике хватило этого, дабы вывернуться из чужой хватки. Увы, он изрядно замазался в чужой жвачке. Хисока поднял на него горящие расплавленным золотом глаза, безмолвно обещая сотворить с его живым ли, мертвым ли телом, все непотребства, какие только придут к нему в голову, и дернул на себя снова. Парень сжал зубы, подлетая высоко, переворачиваясь в воздухе. Кажется, лис планировал спутать его руки и ноги своей техникой, а потом просто распотрошить когтями в этот момент. В голову ударил адреналин, Курута отпустил свой контроль на мгновение, позволяя гормонам захлестнуть все чувства, синхронизируя разум, чувства и силу. Он несколько месяцев потратил, тренируя возможность включать и выключать татуировки на теле молниеносно. И, зависнув в воздухе на миг, перед тем как сила инерции снова потащит его к фокуснику - выжег чужой Нен, облеплявший его. Аура снова плеснула в стороны, как в начале боя, заливая побережье, будто вода в половодье. Удивительно, что сюда никто не прибыл еще из местных или из игроков, на такое-то светопреставление. Каналы очистились, так же как кожа с одеждой и, вместо того чтобы угодить в чужие жадные лапы, парень ударил ногами в грудь фокусника опрокидывая его на землю.
В крови пел оглушительный азарт, заставляющий его наслаждаться каждым следующим ходом оппонента, получат наркотический почти прилив от опасности, проносящейся стремительно мимо. Лису пришлось вложить крайне много ауры в место поражения, иначе чужой удар, усиленный Нен, просто раздробил бы ему грудную клетку. Из-за ослабления защиты в других местах по коже обожгло болью - Мальчишка оседлал бедра поверженного на землю противника, и резко вспорол кожу на чужих боках, заставляя воздух наполниться острым и густым ароматом крови. А затем, в его лицо впечатался сначала один острый кулак, затем другой. Блондин бил с такой силой, что и не скажешь, будто его пальцы состоят из осколков, собранных как диковинная мозаика. Курапика позволил себе выпустить всю скопившееся внутри за эти месяцы - сомнения, тревогу, одиночество. Хисока сам хотел спустить пар, что же, он к нему в этом присоединиться. Парень содрал всю кожу на костяшках, клоун же смотрел на него широко раскрытыми глазами, совершенно не сопротивляясь
сейчас, будто удивленный силой, сокрытой в чужом теле. Внутри мужчины, на самом деле, кипел настоящий лавовый поток, он искренне наслаждался каждым чужим даром, разбивающим его лицо, пробивающим Тэн и оставляющим черно-багровые следы на коже.Куроро действительно отхватил для себя самый настоящий приз. Нежнейшее произведение искусства, тонкие линии, и вместе с тем, способность чувствовать необычайно ярко. Достанься этот приз ему, и они бы обязательно однажды убили друг друга, вот в таком порыве страсти. Мужчина сжимает с силой чужие бедра, запуская когти в кожу, вспарывая ее точно так же, как этот мальчишка недавно его ребра. Они даже трети всех способностей друг другу не показали, а сил терпеть, уже нет. Аура Хисоки раскрывается ярким огненным цветком, он готов убить, и сам быть убитым, весь мир будто застывает в тягучим сиропе, настолько ускорилось его сердцебиение. Как вдруг... удары прекращаются.
Нен Курапики усиливается вдруг, но его татуировки не активны, он наклоняется резко вниз, обхватывая ладонями чужую шею, глаза распахиваются... и ослепляют мужчину своим алым сиянием. А в его свете, он видит, как вторая фигура наслаивается поверх первой, как не две, а четыре ладони сжимают с силой его под подбородком не давая втянуть воздух. Вес Курута увеличивается, будто он не тонкий мальчишка, а взрослый мужчина. Хисока узнает это лицо. Эти темно-графитовые глаза, цвета хмурого неба, из которого вот-вот ударит в землю гроза. С тихим шорохом, раскрываются черные кожистые крылья из Нен, закрывают их обоих непроницаемым куполом, оставляя наедине настолько, насколько оно вообще возможно.
– Даже и не думай, - легкая, фальшивая, как всегда улыбка, спокойная и безмятежная. У Куроро всегда одно выражение лица - и тогда, когда он читает книги, и тогда, когда потрошит противника. Аура мужчины - сплошная тьма, пронизывающая землю на метры в глубину. Снаружи песчаной бури вздрагивает Шалнарк, неверяще глядя в эпицентр, где резко сгустился мрак, не смотря на горящие всюду факелы. В воздухе почти видны нити ауры Курапики - превратившейся в золотую паутину, пронизывающую собой Нен фокусника. А в центре, как сердцевина у цветка, бьется ожившая ночь. Но этого не может быть. У босса нет сейчас его способностей, они заперты еще более чем на полгода. Ведь так?
Эта тьма просачивается в рыжего лиса, сдирая буквально с чужого разума дымку безумия, заставляя сознание работать четко и ясно... и заодно лишая всякого удовольствия от происходящего. Фокусник выглядит почти обиженно сейчас, раздосадовано - и отдергивает руки от чужого тела, показывая, что не трогает собственность Люцифера. Но одномоментно, он восхищен происходящим, новой способностью его игрушки, которую он вернет себе, так или иначе, рано или поздно. И хватка на его горле ослабевает. Куроро усмехается чуть шире, чуть искренней, вместе с его мимикой усмехается лицо Курапики, он словно в трансе, проводя чужой разум как медиум - призрака.
– Умеешь ты обломать все веселье, - хрипло-придушенно тянет фокусник, демонстрируя показательно свою обиду.
– Не только мне, но и своей принцессе не дал развлечься, - растягивает губы в усмешке.
– Принцесса уже достаточно развлеклась, - отвечают ему два голоса одновременно.
– Как ты здесь оказался?
– облизывается с любопытством лис, не в силах промолчать и не задать терзающий его вопрос.
– Ты вообще, на Острове Жадности?
– притянул к себе тонкое тело, осязая живую плоть, прошитую металлом под руками, в прорехах разрезанной картами одежды. И одновременно чувствуя сильный мужской торс, такой, какого у остановленного искусственно в развитии Курута, никогда не будет. Под ладонью трепещет плотно аура, раскрывающаяся крыльями, тоже почти-осязаемо-настоящая. Но только лишь почти.
– Нет, - отвечает Куроро и его глаза медленно закрываются, будто мужчину клонит в сон.
– Пришлось запереть мою ауру внутри себя. Но как оказалось - если она не может устремляться вовне, то может переходить к тому, с кем я связан особыми узами. Так что, даже не пытайся повторить подобного, - он резко снова раскрывает глаза, улыбаясь дружелюбно-фальшиво.
– Или я сам сниму с тебя кожу.
– Какой ты скучный. Всё запрещаешь, - качнул головой клоун, замечая, как оседает пылевая буря, позволяя видеть очертания зрителей вокруг.
– Что мне будет за то, что я позволю маленькому паучку вырасти спокойно? И поверь - собственной кожей за возможность подразнить этого сладкого мальчика, я пожертвую не задумываясь.