Не вижу зла

– Кубинский солдат?

– Да. Кубинцы и американцы там постоянно следят друг за другом. Так что нет ничего удивительного в том, что кто-то по другую сторону колючей проволоки мог кое-что заметить.

– Что он видел?

– Я еще не допрашивал его, поэтому не хочу вселять в вас чрезмерную надежду. Но, по словам полковника, с которым мы встречались, один из кубинских охранников видел, как вы ушли из дома на работу. И, что более важно, он видел, как потом кто-то другой вошел в дом.

Линдси приоткрыла от удивления рот.

– Боже мой. Это фантастика! Он видел, кто это был?

– Они утверждают, что он может опознать этого человека. Но пока что не назвали его имени.

– Почему?

– Потому что они хотят, чтобы я заключил с ними сделку. Они дадут мне кубинского солдата в качестве свидетеля, только если я пообещаю им кое-что взамен.

– Ну, так дайте им это! Что им нужно?

– Не имеет решительно никакого значения, чего они хотят. Если сделка состоится, вообще любая сделка, обвинитель уничтожит нас на глазах у присяжных. Мы сможем выставить кубинского солдата в зале суда Майами для дачи свидетельских показаний в вашу пользу только в том случае, если все будет чисто, без всяких сделок и тайных соглашений.

– Кто это сказал?

– Можете мне поверить. Это мое авторитетное мнение.

– Но это же мояжизнь. Мне грозит смертный приговор, а вы говорите, что я должна отказаться от свидетеля, который может показать, что видел, как в мой дом входил посторонний человек, и все из-за того, что я могу ненароком задеть чувства нескольких американцев кубинского происхождения в жюри присяжных?

– Я полагаю, что, если мы разыграем свои карты правильно, правительство Кубы не останется в стороне.

– Итак, что вы им ответили?

– Что я не стану заключать никаких соглашений.

– Вы что?

– Не злитесь.

– Я не просто зла, я в бешенстве! – Она вскочила со стула и принялась ходить взад и вперед по комнатке. – Вам следовало позвонить мне, прежде чем принимать решение такого рода.

– Вы и вправду ожидали, что я мог заказать приватный разговор с американской тюрьмой из кубинского военного офиса? У меня есть идея получше. Почему бы нам с вами не продемонстрировать нашу беседу адвоката с клиентом в шоу-программе «Сегодня вечером»?

Она перестала метаться по комнате и вернулась на свое место. Джек ясно увидел, какие у нее воспаленные от недостатка сна глаза. Она казалась сломленной, и, когда заговорила, в голосе ее не было уверенности – только усталость.

– У меня не хватит на это сил, Джек.

– Для этого вы и наняли меня.

– Вы все еще не понимаете, что я чувствую.

– Понимаю.

– Нет, вы не можете понять. У меня разрывается сердце при мысли о том, что я могу больше не увидеть сына. А стоит мне подумать, что он считает меня убийцей его отца… – Она умолкла, не в состоянии закончить предложение. – Вы просто не можете представить себе, что я чувствую.

Джек задумался над ее словами, ему не впервые приходилось их слышать: дескать, пока у вас не появятся собственные дети, вы не сможете понять чувства родителей.

– Наверное, вы правы.

– Если только…

– Если только что? – спросил Джек.

– Если только у вас нет личной заинтересованности в благоприятном исходе.

– Брайан – мой биологический сын. Разве это недостаточная личная заинтересованность?

– Нет. Если, проиграв, вы ничего не потеряете, то нет.

– Брайан лишится матери, если я проиграю дело. По-моему, это серьезная потеря.

– Для Брайана, не для вас.

– Не вижу разницы. Я делаю то, что делаю, ради него.

– Разве? Или, может быть, вы сидите и думаете про себя: «Хорошо. Если я проиграю это дело, то позабочусь о Брайане. Я сделаю все, чтобы он получил достойное воспитание. Я буду жить собственной жизнью вместе с Брайаном».

– Я не думал ничего подобного. Если его мать невиновна, я хочу добиться ее оправдания.

– А если вы проиграете, то должны лишиться того же самого, что и я.

– Чего именно?

Она подалась вперед и сказала:

– Если я проиграю, то потеряю Брайана. Если вы проиграете, то тоже должны лишиться его.

Джек нервно рассмеялся.

– Это безумие.

Глаза у нее вспыхнули, словно она придумала что-то.

– Нет, это не безумие. Вы, адвокаты, способны проявлять поразительную бесстрастность, когда речь идет о жизни и смерти других людей. Может быть, пришло время вам на собственной шкуре испытать то, что чувствуют ваши клиенты.

– И все-таки, к чему вы клоните?

– Теперь у меня два адвоката, вы и София. Я хочу, чтобы Брайаном занималась София, а не вы. Вы встретитесь с ним только в том случае, если выиграете дело.

– Я не могу играть по таким правилам.

– Чего вы ожидали? Что на суде я отведу вас в сторону и стану умолять: «О Джек, пообещайте мне одну вещь. Если я не выйду из тюрьмы, пожалуйста, позаботьтесь о Брайане»? Так бывает только в сказке. Я хочу, чтобы вы поставили только на выигрыш.

– Вы используете своего сына как приманку.

– Я стараюсь сделать все возможное, чтобы мать, которая любит его, смогла воспитать его сама. Что в этом страшного?

– Это не то, что нужно Брайану. Это то, что нужно вам.

– Не вижу здесь никакого противоречия.

– Это незаставит меня выиграть дело.

– Нет. Но это может не позволить вам проиграть его.

– С таким же успехом это может помешать мне быть вашим адвокатом.

– Что вы намерены делать? Отойти в сторону?

– Да, – ответил Джек, вставая. – Я ухожу и отказываюсь работать на вас.

– Подождите минуту. Вы не можете отказаться. Как только делу дан ход, адвокату по уголовным делам требуется разрешение судьи, чтобы отказаться от дела.

– Но, как вы с радостью заявили мне минуту назад, теперь у вас два адвоката. Это означает, что судья разрешит любому из нас оставить дело, стоит нам только пожелать. У вас по-прежнему останется один адвокат, так что задержки с рассмотрением не случится.