Не возвращайся

— Да.

— А что мы говорили про жмотов?

— Папа, не переводи тему, — так по-взрослому ответила ему Лика.

И муж положил вилку. Посмотрел на Глеба, который молча поедает ужин, на меня. Руки сложил под подбородком в замок и сказал после паузы.

— Мы с мамой вместе. Так будет всегда. Со временем все наладится. С плеча не рубите, не злитесь. Мы все обсудим. Все, что захотите. На любые вопросы отвечу. Просто я сейчас… счастлив, — Паша сжал мое запястье, пальцы к губам поднес. У него глаза блестят, такие яркие, это будто звезды на небе, я смотрю, и не могу оторваться.

— Ясно, — Глеб хмыкнул и отодвинул тарелку. Поднялся из-за стола. — Спасибо, мам. Курица сегодня с перчиком.

— Доставка из ресторана, — посмотрела на Лику — та уплетает за обе щеки. — Глеб…

— Ужинайте, девочки, — Паша тоже поднялся и вышел из кухни следом за сыном.

А дальше все было как раньше, и даже лучше. Мы с Ликой убирали со стола, мыли посуду, шутили и смеялись, и у меня замирало сердце.

Паша здесь — и Лика словно в облаках порхает. У нас все наладится. Я поверила мужу — и это правильно, он наш, мы вместе, мы семья.

С улыбкой зашла в спальню, взяла с тумбочки телефон. Хотела поставить будильник на утро, но увидела сообщение от Тамилы.

И замерла.

«Анастасия Николаевна» — написала эта девчонка, — «вы красивая женщина, но я моложе. И вам не сравниться со мной. Паша хочет меня, не вас. Сомневаетесь? Тогда спросите, где и с кем он ночевал прошлой ночью».

Глава 25

Прочитала. Перечитала. Совру, если скажу, что осталась спокойной.

Сегодня всё так хорошо было. Непривычно было после года не самой счастливой жизни снова чувствовать себя желанной. И женщиной. Не мамой, не уборщицей, не кухаркой, а залюбленной до одури женщиной. Я не ходила, а порхала от счастья.

Это был самообман?

Нет, — сказала себе мысленно. — На уловки этой малолетки я не поддамся. Всё хорошо, так оно и останется: с Пашей всё наладилось, Лика довольна, Глеб тоже с Пашей помирится. Я для сына любимая мама, а не вожак стаи, и без Паши он, боюсь, по кривой дорожке пойдёт.

Да, всё хорошо. А Тамила…

Положила телефон на тумбочку, сообщение оставила без ответа. Нужно будет в черный список её номер внести, когда руки перестанут трястись.

Вышла из спальни, дошла до комнаты Глеба. Трижды стукнула костяшками по двери.

— Мам? — сын приоткрыл дверь.

— Можно?

— Что-то случилось? — он распахнул дверь, пропустил меня внутрь.

— Я поговорить хотела.

— Я всё понял, не маленький, — буркнул сын. — Мам, ты просить за него пришла? Или за семейный климат, который я порчу своей кислой рожей?

— Я пришла… извиниться, — со вздохом опустилась на кровать. — Наши ссоры ударили не только по нам, но и по тебе.

— Лично ты мне ничего не сделала.

— Глеб…

— Да понял я всё! Понял! Вы ссорились — мы страдали — ты извиняешься, вы помирились — всё должно стать хорошо в том числе и у меня. Раз вы с ним сошлись, то и у меня теперь всё должно стать прекрасно, я верно понял? Блин, мам, прости, — сын сбавил тон, опустился рядом со мной и неловко, будто стесняясь самого себя, приобнял. — Я не хотел на тебя орать. Знаешь, что? Мам?

— М?

— Если ты счастлива, я тоже счастлив. Драки с ним… с отцом, — выдавил сын нужное слово, — устраивать не стану, как и мешать вам. Честно. Считаешь, что тебе лучше с ним, чем без него — хорошо.

— Спасибо, мой хороший, — нежно провела ладонью по щеке Глеба — раньше у него лицо нежное было, с пушком, а сейчас уже щетина чувствуется. — У меня просьба к тебе, прислушайся, пожалуйста — не пей больше, хотя бы пока не вылечишься. Я волнуюсь за тебя.

— Не буду, не парься. Спокойной ночи, ма.

После я зашла к Лике, а выйдя из комнаты дочери, столкнулась с Пашей — он к комнате Глеба направлялся.

— Паломничество по детям, — подколол муж.

— Паш, ты бы не трогал Глеба пока.

— Я просто поговорю с сыном. Мягко, откровенно. Ругаться не будем, не переживай. И не подслушивай — у нас мужской разговор. Если что-то пойдет не так, я скажу. Иди в спальню.

Пару секунд я раздумывала и нерешительно кивнула. Паша притянул меня к себе, обхватил ладонью мой подбородок и провел большим пальцем по моим губам, перед тем как поцеловать — нежно, страстно, многообещающе… как раньше.

— Иди, я скоро приду и продолжим, — шепнул он и легонько шлепнул по попе, подгоняя.

В спальню я шла с улыбкой. И с тревогой. Не зря, ведь едва я вошла в спальню, потянулась к телефону чтобы заблокировать номер Тамилы, и обнаружила от неё 3 сообщения. На экране высвечивается только одно, и еще 2 скрыты в диалоге.

«Послушайте аудио, посмотрите видео. Если решите что это фейк — проверить правдивость легко» — прочитала строки, и заблокировала экран.

— Нет, — передернула плечами, и снова приказала себе: — Нет!

Я не стану открывать и смотреть, что мне отправила Тамила. Может, Пашу подкараулила, попросила заснять себя рядом с ним, и будет выдавать видео как доказательство их романа. А я решила верить.

Я должна верить! Не могу я просто взять, и разрушить то, что половину жизни строила. Все эти дни без мужа я не жила, а существовала, всё время думала как он, где, с кем, а сама не жила. Я без Паши не умею. И я должна все силы приложить, чтобы вернуть в нашу семью ощущение счастья, доверие, иначе что я за женщина такая?!

Пока принимала душ, мантрой повторяла себе это. И когда в кровать легла — тоже. Но рядом, на тумбочке проклятый телефон с непрочитанным сообщением. Хоть форточку открывай, и выбрасывай смартфон, чтобы раны не бередил.

А если я зря Паше доверилась? — пробился сквозь мой аутотренинг еле заметный росток мысли.

Дверь в спальню открылась, рассеивая темноту.

— Родная, спишь? — спросил Паша тихо.

Не знаю, почему, но я промолчала, так и осталась лежать без сна с закрытыми глазами. Слушала шум воды из ванной, дождалась пока Паша вернется в постель. Он лег рядом, прижался к моей спине грудью, обнял меня, запахом своим окутал — парфюмированным гелем для душа и чем-то своим, терпким, родным.

— Ася, — хрипло прошептал муж, обхватил мочку моего уха губами, чуть оттянул, лизнул. Меня всегда это заводило, а сейчас… сейчас плакать охота. — Асенька, любимая моя, я так скучал. Ну же, просыпайся…

Муж гладит меня, шепчет жарко. А я деревянная. Не-мо-гу! Нужно развернуться к Паше, расспросить о разговоре с Глебом. Сексом заняться — он подтвердит наше примирение, и поможет выбросить из головы дурные мысли. И хочется, да. А еще хочется взять телефон, разблокировать, показать Паше сообщения Тамилы и прокричать: какого черта эта девка себе позволяет? Как он это допустил?