Не возвращайся

— Ты права, — покачала я головой. — Как же ты права, Соня! Неужели, все наши проблемы только из-за этого?

— Думаю, не только. Паша, при всём своём трепетном к тебе отношении, и взятии на себя всех обязательств, частенько забывает, что у тебя не мужской склад характера. А ты… Ась, вот вы с Пашей говорили, но ты же не высказала ему ничего, даже вопросы никакие не задала. Он не женщина, по лицу эмоции не считывает, — Соня подумала пару секунд, и пояснила: — Мы с Денисом прошли сложный период, помирились и пошли к семейному психотерапевту. Он очень нам помог, но больше всего меня выручает одна высказанная им мысль: почти все проблемы и разочарования в браке возникают из-за того, что женщина ждёт что мужчина будет реагировать на конфликты по-женски, и наоборот. А мы ведь разные!

А, правда, почему я молчала? Да, я была в ужасе от диагноза Паши, огорошена всем случившимся, и разговор этот был не ко времени. Но он начался, хотела я того, или нет. В мыслях я всё прокручивала, а вот озвучивать не стала. По дурацкой привычке.

А Паша? Каково ему рассчитывать на кого угодно, но не на меня? Он сказал что ему я нужна как жена, а не как друг, но жена ведь и должна быть самым лучшим другом для мужа, как и муж для жены! Кому еще мы можем доверять, если не друг другу? Но я для Паши не друг, да и он для меня тоже. И это неправильно!

— Я же не идиотка. Почему мне это в голову не приходило? — пробормотала я себе под нос. — Или я всё же идиотка?

— Нет, Ася, ты не дура. Просто со стороны часто видно то, что изнутри кажется непонятным. Да и я по верхам прошлась, по тому что в глаза бросается, а то что глубже — я и сама не знаю. Но, — она вздохнула, — ты просила помочь тебе разобраться. И сейчас я возьму на себя ответственность сказать тебе, что делать.

— Что? Поговорить с Пашей еще раз? Объяснить ему и Лике всё?

— Иди, и будь рядом, Ась. Не убивайся в одиночестве. Ты любишь быть нужной — так будь ею, потому что ты нужна: и Паше, и детям. Ты говорила, что Глеб такой же, как ты? Вот он и прячется от всех. Лика воюет, тоже реагирует как умеет. А Паша — как привык. Ты ведь хотела быть рядом с мужем, так езжай, Ася, тебя не прогонят! Планировала пообщаться с врачами — дерзай, хотела подтвердить диагноз и лечение — вперёд!

— Но Паша… хотя, ты права!

— Паше придется тебя послушать. И поддержку твою принять. Ты юристам отбой дала по разводу?

— Конечно! Какой развод?! — ужаснулась я.

— Сейчас — никакой. Ась, я не всегда агитирую сохранять семью, иногда лучше расстаться. И тебя агитировать не собираюсь, но скажу вот что: если вы откровенно поговорите, если сумеете услышать друг друга и хоть немного понять — я верю в то, что вы с Пашей всё преодолеете. Может, вам необходима была эта встряска, чтобы, наконец, узнать друг друга, и перестать играть по ролям. Езжай к Паше с Ликой, найди Глеба, наведите в семье порядок. Начать придётся с себя, Ася. И, кстати, — она поджала губы, — твой рассказ про эту Инну мне не нравится. Может, она классный врач, но этика явно хромает. Я дам тебе контакт папиного онколога. На всякий случай.

Соня обняла меня, так крепко, что я чуть не расплакалась. Как же мне нужны объятия! Я так много получила от этого разговора: многое мне придётся обдумать, многое — решить самой и вместе с Пашей. Но главное — начать. Даже в этом Соня оказалась права.

— Спасибо, — прошептала я.

— Не за что. И, Ася, если что, я всегда рядом, и готова подсказать, помочь, выслушать. Главное — не заставляй догадываться, что тебе требуется помощь, выпытывать это из тебя. Никого не заставляй. Не молчи больше. Говори! Хватит быть ведомой, ты знаешь, что делать!

Я знаю, да.

Этот разговор встряхнул меня, заставил разозлиться: на себя, на Пашу, на жизнь, которую я не научилась жить без подсказок. Даже сейчас мне пришлось инструкцию просить! Но, может, это в последний раз? Может, я научусь уже? Потому что… ну пора ведь! Когда, если не сейчас? В семьдесят лет? В восемьдесят? А может быть, сейчас?

Никаких «может быть», — подумала я, и открыла дверь в Пашину квартиру своим ключом. — Сейчас. Пора действовать, иначе мы все друг друга потеряем: я — свою семью, а семья — меня. И никому от этого счастья не прибавится.

Глава 36

Закрыв за собой дверь, я остановилась и прислушалась. Не хотелось бы снова застать гостей. Видеть рядом с Пашей воркующую Инну было не менее больно, чем Тамилу.

Вместо надоевших посторонних, я застала дома Лику, она как раз вышла из кухни в коридор, держа в руке паровую швабру, и застыла при виде меня.

— Привет, зайка.

На моё ласковое приветствие Лика уже привычно насупилась, выключила швабру и поставила её в углу коридора.

— Привет. А ты зачем пришла?

— Подойди ко мне, моя хорошая, — протянула руку, поманила дочку к себе.

Лицо Лики не смягчилось, но привычка — такое дело, на зов она пошла. Ближе, ближе, хмурясь при этом всё сильнее. А я шла ей навстречу, пока мы не оказались рядом. Я приложила ладонь к её щеке, хотела притянуть к себе, обнять. Господи, как же я соскучилась! Но стоило мне прикоснуться к Лике, она вдруг всхлипнула, порывисто прижалась ко мне, лицо на груди спрятала, и крепко-крепко обняла.

— Мам, мамочка, — Лика, чуть дрожа, обнимала меня, невнятно звала, всё повторяя: «мам, мама», а я не говорила ничего, просто обнимала своего ребёнка в ответ.

Лика маленькая еще. Умная, в чём-то сильная, в некоторых жизненных аспектах она даже взрослая. Но при всём этом она — хрупкий, раненный ребёнок. То всхлипывает, то шепчет, обнимает меня до боли крепко, словно прячется от чего-то страшного. И я даже знаю, от чего.

— Всё, всё, тише, родная, я не уйду. Я с тобой.

Лика подняла на меня раскрасневшееся личико, спросила жалобно:

— Правда?

— Правда, — тихо ответила я.

Хоть бы самой не разреветься!

Как же мне стыдно! Детей не только Пашина болезнь надломила, но и наше поведение. Почему мы с Пашей не сумели скрыть от Лики и Глеба наши недомолвки? У других родителей как-то получается не впутывать своих детей в скандалы, а мы с Пашей так крупно… облажались. Иного слова не подобрать.

А еще мне просто невероятно стыдно за то, с каким надрывом Лика еще минуту назад повторяла слово «мама». Действительно, звала меня так, будто я и сейчас не рядом. Она меня, наверное, все эти дни звала, а я была так разбита, что не слышала её. И если бы Соня не спровоцировала наш разговор, не знаю, сколько бы еще длилась эта нездоровая ситуация, в которой бы Лике пришлось играть роль взрослого сильного человека.