Не все мухи попадают в Ад

Хищные…

Чёрт.

Всё началось с глупой случайности — просто хотел зайти в комнату.

А закончилось... чем?

Не победой. Не поражением.

И это уже третья драка за... сколько? За пару недель?

Вот уж точно - есть, чем гордиться.

***

Глухой гул вибрации шёл от пола. В служебном отсеке, за панелью, которую все избегали без нужды, горел тусклый красноватый свет. Не авария — просто старые лампы, которые никто не менял годами. Они создавали ощущение застывшего времени — между сменами, событиями, вмешательствами.

Один из них сидел, развалившись в стуле с облезшей спинкой, поставив ногу на консоль. Армейские ботинки, шнурки нарочно не затянуты. Он лениво помешивал кофе в жестяной кружке, даже не глядя. Второй стоял у экрана, куртка расстёгнута, воротник поднят. Одной рукой опирался о пульт, в другой вертел зажигалку, щёлкая крышкой с монотонным упорством.

На экране — замедленная чёрно-белая запись: два дерущихся ребёнка, картинка зернистая, будто старая плёнка. Без звука, только время в углу: 08:18:49.32. Момент, когда восьмилетний мальчик впился зубами в запястье подростка.

— Он правда это сделал, — сказал тот, что с зажигалкой. Голос сухой, будто давно забывший смех.

— Угу, — отозвался второй, отхлебнув кофе. — А ты сомневался?

— Думал, сдастся раньше. Или просто заорёт.

— А он выбрал зубы. Сильно.

Щелчок зажигалки.

— Надо обновить профиль. Выдержка не по возрасту. Это не дрессура — инстинкт.

— А у Кирюхи наоборот — уверенность снаружи, внутри каша. Хорош был, пока линейкой щёлкал.

На экране мальчик стоял у окна — растрёпанный, с распухшей губой, но спиной прямо, будто в засаде. В его взгляде, отражённом в стекле, был тот самый отблеск — слишком раннее понимание потенциала силы. Слишком голодный взгляд.

— Видел? — первый ткнул пальцем в экран. — Вот тут, когда выдыхает. Чувствуешь?

— Угу. Момент, когда понял, что выжил.

— Не просто выжил. Выиграл. Пусть и грязно.

Молчание. Воздух будто сгустился.

— Надо было вмешаться? — спросил сидящий, без сомнения в голосе.

— Не наша задача, — отрезал второй. — Нам велели смотреть. До конца.

Он шагнул ближе к панели. В тусклом свете на запястье сверкнуло — не браслет. Татуировка: глаз без зрачка, будто врезанный в кожу. Смотрел вверх. Или внутрь.

Глава 10

Прошло два месяца.

Нет, правда. Целых два! А кажется, будто вчера еще сидел в парадной машине, жевал оладьи с медом и мысленно строил планы, как по-быстрому стать самым крутым магом Академии. Ха-ха. Наивный Владик.

Но знаете, что самое удивительное?

Мне… понравилось.

Академия. Тренировки. Этот бешеный ритм, в который я втянулся так, что даже сам не заметил, как начал пахать. По-взрослому. Без напоминаний, без пинков — просто потому, что захотел.

И все вокруг удивлялись. Ха-ха! То-то же!

Два месяца. Мой график не изменился ни на йоту.

Физически — до седьмого пота.

Теория — пока не начнет мерещиться в снах.

Дар — ежедневные медитации, контроль, попытки выжать из себя хоть каплю больше.

А еще… тайком я подучивал формы для сложных, структурированных заклинаний.

Уже не эти примитивные двухмерные конструкции, которыми нас пичкают на уроках («Запомни! Воспроизведи!»), а трехмерные — странные, изломанные, будто собранные из обрывков чужого сознания. В сворованных (ладно, одолженных у старшеклассников) конспектах не было пояснений, зачем они нужны. Скорее, просто тренировочные макеты, чтобы энергия не рвала стены в неподготовленных классах.

Но черт возьми, как же хотелось кого-нибудь покошмарить этой силой!

И ведь получилось. Не покошмарить, а… Ам, тренироваться!

Контроль над ядром завершен. Связи с органами частично проведены. А значит…

Блокировку сняли!

Полностью. С одного аспекта.

Это контроль. Ву-ху!

Энергия идёт — я её чувствую. И не просто так: её будто стало больше. Не внутри ядра, а в теле. Она греет, струится по жилам, и где-то в животе поселилось странное ощущение — будто я проглотил вечную шипучку, и теперь она мурлычет там, в районе поджелудочной, довольная и бурлящая.

Это случилось буквально за неделю до каникул. Типа: «Поздравляем с успехами, держи доступ к своему личному энергетическому аду!»

Я уже представлял, как приеду домой не просто Владиком. А Владиславом Экрон — с активным направлением, уважаемым, заряженным. Тем, у кого под перчаткой теперь не просто рука, а… гроза в кармане. Я – новый герой, новый Фрэш этого отсталого грешного мира, бу-га-га…

Но блин!

Вместо каникул — практика!?

Мы с Максом и Антоном были в шоке.

Но жаловаться? Нет, не наш… э-э… стиль. Не знаем такого слова! Они, глядя на мою одержимость тренировками, видимо, тоже решили немного подтянуться — между бабл-квасом и боблоксом, конечно. Совместные утренние занятия, спарринги в клубе... Это нас сплотило. И тела подкачали — они хоть и без пробужденных аспектов, но уже не те хлюпики, что пришли сюда два месяца назад.

Так вот, практика!

Набор объявили странно. Вернее, мы вообще не ожидали, что первыми окажемся на линии огня.

Заметил их еще в начале урока: Рен Клименко, директор, пара преподавателей и какой-то бородато-усатый тип в потертом кожаном плаще стояли у главного входа. Обсуждали что-то оживленно — жестикулировали, кивали. Целых полчаса!

Макс тихо присвистнул:

— Ну все, пацаны. Кто-то опять накосячил, раз сбор такой.

Антон нервно покрутил в руках планшет:

— Может, это к тем четверокурсникам? Они же вчера...

Но нет. Взгляд Клименко, скользнувший в нашу сторону, сказал все без слов.

Это к нам.

Пу-пу-пу.

Я не мог не следить за странной группой у главного входа. Пока Валерий Фёдорович что-то бубнил о математике и трехмерной геометрии, мой взгляд снова и снова возвращался к окну.

Бородач в костюме явно был здесь не случайно. По тому, как преподаватели почтительно слушали его, как директор кивал его словам, я сделал три вывода.

Ну, во-первых, это чей-то отец - слишком уж вальяжно он держался на нашей территории. Да и с чего кому-то другому здесь тусоваться, с ним бы общались охранники.