Не все мухи попадают в Ад

— Еп твою мать... — почти синхронно выдохнули оба парня рядом с Кириллом. — Рен! Господи, вы как?! Вы живы?! — Несмотря на зловещий патруль теней, они рванулись ближе к куратору.

Тени, к всеобщему изумлению, даже не шелохнулись в сторону детей.

— Так, так, так... Пульс есть! — возбужденно сказал один, проверяя запястье Клименко. — Что еще проверяют?!

— Посвети ему в глаза! — крикнул другой, пытаясь вспомнить основы первой помощи.

— Да чем?! — растерялся первый.

— Телефон возьми, дубина! — выпалил Кирилл, уже склоняясь над Клименко.

— Точно! Ща! — Парень полез в карман.

— Дак можно было же уже давно позвонить кому-нибудь?! Почему только сейчас сообразили?! — вырвалось у Кирилла в раздражении от глупой задержки.

— А связи-то нет, емае! — отозвался парень, подсвечивая Клименко в глаза. — Я свечу! Глаз... ну, зрачок уменьшился. Вроде живой! — В его голосе послышалось огромное облегчение.

— А раны? Он от них не умрет? — с тревогой спросил один из парней, осматривая Клименко.

— Не должен, — ответил другой. — Они вроде только поверхностные. А что... что с Миллером?

— Тоже надо проверить, но... по-моему, он умер, — ответил Кирилл, с трудом отводя взгляд от распятого тела. — И кто его так?.. Может, куратор?

— Да ну, — возразил парень. — У него же вроде земля и тени...

"Кха... кха... кха..." — Сухой, отрывистый кашель внезапно прервал их испуганную перепалку, заставив всех троих мгновенно замереть и переключить внимание.

Ошарашенные дети медленно повернулись в сторону звука. Кирилл инстинктивно вскинул найденный импульсник, готовый к любой угрозе. Но нарушителем тишины оказался тот, о ком они только что говорили. Клименко. Он с трудом поднял голову, его взгляд, несмотря на изможденность, был совершенно осмысленным.

— Ой! Вы живы!!! — выдохнули парни с огромным облегчением.

— И вы... Я рад, — голос куратора был слабым, хриплым. Он снова закашлялся. — Разберемся потом... кха-кха... Слушайте. Обшарьте тела сотрудников. В нагрудном кармане у кого-то должен быть небольшой коробок с символом креста. Принесите его. Желательно срочно...

Не раздумывая, ребята бросились выполнять поручение, хотя мысль снова трогать труп, уже более осознанно, была крайне неприятной. Найдя нужный коробок, они вернулись к Клименко.

— Супер, откройте его, — дышать куратору становилось все тяжелее, его слова перемежались частыми вдохами. — На верхней панели видите шприц? Доставайте. — Парень с трудом вытащил стеклянный цилиндр. — Теперь ампулу. Зеленая маркировка. Да, эта. Откупорьте. — С непривычки открыть ампулу оказалось не так-то просто, но второй парень помог. — Отлично. Теперь наполните шприц. Быстро. И... вколите мне в ногу. В бедро. Медленно вводите раствор.

Когда дрожащие руки вводили иглу, Клименко, морщась от боли, пытался объяснить:

— Это жидкий фермент... для стабилизации работы ядра... Он пойдет по крови и будет вымывать из меня все излишки... Я истощил себя, пользоваться даром уже нет сил и возможности... Уффф, спасибо...

Едва последний миллилитр жидкости вошел в его тело, живые тени, до сих пор безмолвно патрулировавшие вокруг, начали таять в воздухе, словно утренний туман под лучами солнца, исчезая без следа.

Спустя несколько минут, заметно придя в себя, Рен начал расспросы, хоть и голос его все еще звучал хрипло:

— Вы как? Все живы-здоровы?

— Да, вроде да... — ответил Кирилл. — Пока не считали, этим другие ребята занимаются. Вы скажите, что тут было?!

Лицо куратора вдруг стало озадаченным:

— Не посчитали?.. Видели Экрона, первоклассника?

— Э... нет. — сказал Кирилл. Он действительно не видел того мальчика, такое лицо он точно бы заметил и запомнил.

— Сейчас осмотримся, — Рен уже более уверенно и самостоятельно поднялся. — Пошлите в центр плаца, туда... за скульптуру льда.

Они направились вслед за ним, в ту часть плаца, куда они еще не дошли, куда не падал их взгляд раньше. И прямо там, в центре этого кошмара, было это.

– БУЭ! — Не выдержав увиденного, один из мальчишек исторгнул желчь на землю.

Перед ними предстала ужасающая картина. Там, среди разбросанных человеческих останков, вырванных жесточайшим, поистине диким способом, словно выкорчеванных под корень, лежал... Экрон. Тело мальчика, всё, от макушки до пят, измученное лицо — всё было в крови. Кровавая лужа под ним уже спеклась, растекшись по неровному бетону в форме остроконечной звезды.

Рядом, пронзенный парой костей, на первый взгляд напоминающих ребра — его же собственные ребра, лежало то, что осталось от культиста.

А над всем этим царила странная атмосфера. Его молнии, казалось, получив приказ охранять тело Владислава, беспорядочно метались из стороны в сторону. Если прислушаться, можно было уловить их тихое шипение и накал, напоминающий гул перегруженных проводов в городе. В воздухе отчетливо пахло озоном и железом.

И под эту какофонию звуков, запахов и невыносимых эмоций, вдали послышались нарастающие звуки вертушек.

Лишь куратор, кажется, впечатлился не столько кровавой бойней вокруг, сколько состоянием самого мальчика и тем, что увидел на его груди. На месте, где раньше, висела какая-то подвеска с любопытным камнем, теперь зияло темное пятно, словно клеймо, выжженное прямо на коже. Кожа вокруг этого места отдавала темнотой, а в широко открытых, неподвижных глазах мальчика, отражались сотни мельчайших фасетчатых зрачков, которые на глазах медленно стягивались, принимая обычный человеческий вид.

Глава 15

Я снова очнулся. Где? Угадайте с одного раза: конечно, в медицинской капсуле. Точно, как тогда, больше трех лет назад.

Но что теперь со мной? Кто я? Как себя определить? Кем теперь считать?

Снова прокручиваю полученные воспоминания, анализирую свои последние года жизни, свое поведения в разных ситуациях...

Я точно не чувствую себя Андреем, хотя именно его память, его мировоззрение, его суть... они так сильно повлияли на меня и продолжают влиять до сих пор. И я ни в коем случае не Владислав – от его памяти у меня нет ничего, только его тело, его жизнь за последние годы.