Не все мухи попадают в Ад

– Сергей, Влад, – он обратился к двум другим бойцам, высоким и крепким, словно высеченным из гранита, – вы – входная группа. Работаете по протоколу. Быстро, чисто, без лишнего шума. Цель – контроль ситуации внутри здания.

– Игорь, ты их страхуешь. Вторая линия. Если что-то пойдёт не так – мгновенное вмешательство. Понял?

– Дмитрий, ты снаружи. Перехват беглецов. Наблюдение за окнами и чердаком. Кто попытается сбежать – работаешь на поражение. Если потребуется.

В этот момент в тишине резко раздался звук хрустящей ветки.

— Дети! Съеб…проваливайте отсюда, живо!

Офицер быстро оглядел свою команду. Его взгляд был холодным и сосредоточенным, движения – чёткими и точными. Настоящий профессионал.

– Всё ясно? – Адресовал своей команде. Его голос звучал уверенно, без намёка на сомнение. – Работаем!

Внутри царила тишина. Зловещая, давящая тишина, от которой волосы на затылке шевелились.

Сергей, держа пистолет наготове, первым пересёк порог. Двигался он плавно, бесшумно, словно пантера, крадущаяся в джунглях. Следом за ним, прижимаясь к стене и прикрывая напарника, двигался Влад. Воздух внутри был тяжёлым, густым, пропитанным запахом пороха и крови.

В тусклом свете фонарей они увидели тело. Мужчина лет двадцати пяти, раскинувший руки. Кровь, тёмная, почти чёрная, растекалась по деревянному полу, запекшаяся вокруг множества пулевых ран.

– Контакт, – глухо сообщил Сергей в рацию. – Один «двухсотый».

Влад, не отрывая взгляда от тела, медленно повернул голову и замер. В углу комнаты, среди обломков мебели и разбросанных частей тел, лежал ещё один человек.

На первый взгляд – тоже труп. Одежда разорвана, лицо бледное, землистого цвета, в застывших, невидящих глазах – отпечаток ужаса, множество мух, облепивших его тело и все вокруг. Но когда луч фонаря Сергея скользнул по его груди они увидели: он дышит. Слабо, прерывисто, но дышит.

– Есть выживший! – бросил Влад, двигаясь в сторону человека.

И в этот момент он пошевелился. Едва слышный стон вырвался из его разбитых губ, рука слабо дёрнулась.

Выстрел прогремел мгновенно. Резко. Оглушительно.

От неожиданности палец Сергея дёрнулся на спусковом крючке. Это было рефлекторно. Инстинкт, натренированный в сотнях боёв с отродьями Бездны, подсказывал одно: если кто-то шевелится среди груды мёртвых – это угроза. Устранить. Немедленно.

Пуля вонзилась в грудь живого. Он дёрнулся и затих. Навсегда.

– Чёрт! – Влад шагнул вперёд, но было поздно.

В рации раздался голос командира:

– Докладывайте!

Сергей, бледный как полотно, сжал зубы. Сердце колотилось с такой силой, что отдавалось в висках.

– Ошибка… – с трудом выдавил он. – …«двухсотый».

[u1]Вежливое обращение к одаренному, родовитому

***

От автора:

Цепляет, да? Тогда поставь лайкосик, сделаю продолжение еще ярче :D

Глава 2

Филиал имперской больницы, г. Коронаград. Проспект имени Семи основ.

– Поздравляю вас, – произнес врач ровным голосом, неумело скрывая удивление. – Дар Владислава… пробудился. Нестандартно, правда. – Он ковырнул стилусом парящую над столом трёхмерную проекцию магического ядра. Сложное, многослойное образование пульсировало, переливаясь разными цветами. – Видите эти отростки? Новые ветви. Потенциал, скажу я вам, значительный. Но что именно проявится пока сказать сложно. – Врач покрутил проекцию, рассматривая её под разными углами. – Базовый аспект, как и полагается вашему роду, воздух, но упор на производные. Это видно по голубому свечению в центре ядра. Но вот эти красные искорки… огонь? Возможно, но в вашем роду это редкость. И фиолетовые нити… Я бы подумал на кровь, но не подумаю, хехе. Интересно. – Он вздохнул. – В общем, полная каша. Позанимайтесь с ним. Или, что лучше, наймите компетентного целителя. Он вам и подробный отчёт подготовит, и индивидуальную программу тренировок разработает. Эта экспресс-диагностика – так, общее впечатление. Патологий нет, и на том спасибо. – Он отмахнулся от проекции.

– А почему он нас не узнает? Вы уверены, что физически он в порядке? – спросила мать, её голос дрожал от тревоги.

– Физически все прекрасно, Рена Экрон. С памятью – классика жанра при таком бурном пробуждении, – буднично ответил врач. – Ментальная магия, видимо, тоже в деле. Развивается неравномерно. Ранее были проявления?

– Нет, – отец мрачно покачал головой.

– Хм… занятно. Значит, стресс стал катализатором. Форсированное развитие все же редко, но бывает. – Врач снова уставился на проекцию, словно ища там ответы на все вопросы. – Заблокируем дар на время. Рано ему ещё с такими силами играться. Тело не подготовлено, контроля никакого. Тренируйте его. Физически. Бег, плавание, гимнастика. Вам виднее, Рен Экрон.

– Ещё вопросы? – он вздохнул. – Нет? С вас 195 тысяч за диагностику и 300 рублей за суточное содержание. Всего доброго.

***

Я проснулся от того, что что-то теплое и мокрое тычется мне в щеку.

— Доге, ну хва-а-атит! — засмеялся я, открывая один глаз.

Передо мной сидел Качок-Доге Кабосу III и вилял хвостом, сбивая пух с одеяла. Его золотистая шерсть блестела в утреннем свете, а на морде застыло самое глупое и обожаемое мной выражение.

— Ты же знаешь, — зевнул я, потягиваясь, — что я люблю поспать подольше.

Доге в ответ лизнул мне нос, оставив липкую дорожку слюны. Я застонал, но все равно потянулся погладить его за ухом. Его шерсть пахла летом и чем-то сладким — наверное, вчера мама опять купала его в своих шампунях.

Собака...

В животе неприятно засосало. Мама говорила, что года три назад на меня напала собака. Страшная, большая, с огромными зубами. А врач объяснил, что я не запомнил это, потому что испытал большой стресс. Такая, мол, реакция организма. Ну и хорошо, что не запомнил. Даже сейчас, представляя, как какая-то огромная, мохнатая махина с зубастой пастью смотрит на меня… бррр! Меня бросало в дрожь. Но Доге... Доге был другим. Добрым. Папа говорил, что Доге – потомок славных самурайских псов из Японского Сёгуната.

Вспоминая тот день, я вдруг подумал, что от меня что-то скрывают. Это точно. Я видел по лицам родителей. Даже не по лицам, а… по телу, что ли? Они странно начинали шевелить глазами, глядя на меня. Как-то украдкой. И дыхание у них какое-то… не такое. Сбивчивое. Нервное. Но не суть. Мне говорят, я маленький, чтобы в таком разбираться, но я большой. Мне уже… целых восемь лет! И мне есть чем гордиться. После той истории с нападением я лежал в больнице. В огро-о-о-мной капсуле. Она вся светилась и гудела. А мне было плохо. Голова болела, а что-то в районе сердца так сильно сжималось и разжималось, будто меня кто-то мял в руках. А руки и ноги… будто в кипяток опускали. Жгло и кололо. Неприятно.

Так вот. Через окно капсулы я видел не только обеспокоенных людей (как оказалось, моих родителей), но и нервного врача. Он что-то быстро рассказывал и сильно удивлялся, всё время косясь на меня…

Я обнял Доге за шею, зарываясь лицом в густую шерсть, быстро тряся головой, чтобы забыть внезапные воспоминания.

— Влад, ты проснулся? — В дверь постучала тетя Эля.

Я натянул подушку на голову:

— Нет!

— Тогда этот шоколадный круассан, наверное, съем сама...

Я мгновенно сорвался с кровати, запутавшись в одеяле. Доге радостно прыгал вокруг, чуть не сбивая меня с ног.