Не вся la vie

– Он же еще маленький, – защищала я Даню.

– Не-е-е, идиот, – любя говорил Сергей Иванович.

Там был такой деревянный поросенок, покрашенный в розовый цвет. На поросенке было написано: «поросенок Владик».

Как-то рядом с этим чудовищем стоял мальчик и пинал поросенка ногой. Примеривался и пинал. Рядом причитала мамаша:

– Это ж надо, я пойду жаловаться, как так можно?

Оказалось, что мальчика звали Владик и дети ему сообщили, что его зовут так же, как поросенка. Мальчик сначала отлупил всех хорошо информированных детей, а потом решил расправиться с поросенком.

Впрочем, Дарья Петровна тоже к внуку относилась скептически.

– У него задержка развития. Явная, – говорила она.

– Почему?

– Он не может сложить буквы в слоги.

– Может, еще рано?

– У меня дочка в пять лет в школу пошла. Нет, тут явная задержка развития. Это я как педагог вижу. У меня стаж – двадцать лет. Явная задержка развития.

– Он похож на вашего дедушку, – сделала комплимент я.

– Ничего подобного. Он похож на своего отца, – обиделась Дарья Петровна.

Потом Сергей Иванович по секрету мне рассказал, что дочка его с мужем – отцом Дани – недавно развелась.

Так вот, Даня все-таки умудрился заболеть. Температурил, кашлял, сопливился, писался. Жаропонижающие свечи не помогали. Сергей Иванович пошел в бар и принес водки в стакане. Водку вылили на мокрое полотенце и обернули ребенка. Даня по привычке вырывался из полотенца.

Дарья Петровна была счастливой женщиной. Она и шагу не могла ступить, не спросив мужа или не посоветовавшись с кем-то еще. Кем-то еще была я.

– Ты как считаешь, его надо показать врачу? – спрашивала она мужа.

– Надо, – отвечал Сергей Иванович.

– А вы как считаете? – обращалась она ко мне.

– Конечно.

– Он не какал два дня. Ему дать лекарство?

– Дайте, – говорила я.

– А у меня нет.

– Тогда дайте ложку оливкового масла натощак.

– А ты как считаешь? – обращалась она к мужу.

– Дай, хуже не будет, – отвечал он.

– А может, к врачу? – сомневалась Дарья Петровна.

– Да, – соглашался Сергей Иванович.

– Или масло?

– Или масло.

– Нет, я боюсь, пусть его в Москве лечат.

– Пусть.

– Нет, надо звонить по страховке.

– Сейчас позвоню.

– А масло?

– Что масло?

– Давать сейчас или после врача?

– Без разницы.

– Но оно же не от температуры.

– Нет, не от температуры.

– Тогда не давать?

– Не давай.

Это могло длиться бесконечно.

Сергей Иванович все-таки позвонил в больницу по страховке, заказал такси – меня брали в качестве переводчика. Васю девать было некуда.

– Вася, посиди во дворе с Сергеем Ивановичем, ладно? – попросила я.

– Я тоже хочу в больницу, – сказал ребенок.

– Зачем?

– Я никогда не был в турецкой больнице. Никогда. Понимаешь?

– Вася, туда здоровых не пускают.

– Тогда я закричу и заболею.

– Это как?

– Бабушка, когда я кричу или капризничаю, спрашивает: «Вася, ты что, заболел?»

– Вася, Дане плохо, его будет доктор смотреть, я должна помочь.

– Я тоже хочу по-турецки, очень.

– Что ты хочешь?

– Чтобы меня смотрели по-турецки и говорили со мной по-турецки.

– Сергей Иванович, расскажите ему что-нибудь, это единственный способ его отвлечь, – попросила я.

– Что рассказать?

– Что угодно – что видите, про то и рассказывайте.

Всю неделю я Васю убалтывала мифами Древней Греции. Наш отель украшали фигуры Посейдона, Аполлона, Афродиты и прочих богов. Рассказала все, что помнила. Даже про Диану-охотницу.

– Папа, – отчитался Вася моему мужу по телефону, – я знаю, что Дионис – бог вина, дяденьки-боги все голые, они ничего не ели, как я, только амброзию. Здесь амброзию не дают, поэтому я тоже ничего не ем.

– Как звали ту тетку с клубком? – выхватила я телефон.

– Маша, у вас все в порядке? – испугался муж.

– Да, только у меня мифы закончились. А Вася требует новые. Я забыла, как звали царя, у которого золотое руно было, и эту, с клубком.

– Ариадна. Нить Ариадны. Маш, ты что? Это же базовые знания.

– Знаешь что? Вот приезжай и пересказывай ему свои базовые знания. У меня больше сил нет.

Муж, кстати, приехал с толстенным томом энциклопедии по Древней Греции.

Так вот, Сергей Иванович пнул ногой камень и сказал:

– Вася, знаешь, из чего камни делаются?

– Из чего? – переключился Вася.

– Значит, если камень вулканического происхождения… а если галечного…

Мы благополучно зашли в больницу. В вестибюле сидел мужик и держался за глаз. Его жена сидела рядом и просила:

– Дай посмотрю.

– М-м-м, – говорил муж.

Жена все норовила пощупать его глаз, прикрытый кровавыми бумажными носовыми платками. Муж отворачивался и мычал. Один раз ей все же удалось.

– Убью, – сказал муж.

– Инглиш? Спик инглиш? – подошла к ним девушка-администратор.

– Наин, – сказала жена.

– Руссо туриста, облико морале, блядь, сука… – сказал мужик.

– Господи, хоть здесь не матерись, – возмутилась жена.

– Это она, – сказал мужик нам и отлепил салфетку от глаза. Дарья Петровна ахнула и отвернулась. Даня перестал плакать и с интересом уставился на безглазого дяденьку. Глаза у мужика почти не было. – Давай пойдем купаться ночью, давай пойдем купаться ночью. Мне оно надо?

– Я тебя не заставляла, – вклинилась в рассказ жена, – ты вообще не за мной поплыл, а за этой…

В общем, отдыхали они хорошо. Познакомились с соотечественниками. Ребята ничего, нормальные. Посидели, выпили. Девушки предложили в море ночью искупаться. Мужики хотели еще посидеть и выпить, но пришлось идти «за этими» на пляж. Мало ли что? Жена мужика с глазом плескалась у берега, а подруга нового знакомого поплыла. Этот мужик за ней.

– Она голая была, – сказала зло жена.

– А ты, можно подумать, одетая, – рявкнул муж. Доплыли они до плота – такой пластмассовый, недалеко от берега. И мужик решил произвести впечатление. Прыгнуть спиной назад с переворотом. Прыгнул. Девушка захлопала в ладоши. Прыгнул еще раз – с подкрутом. И лицом об железную лестницу. Доплыл до берега нормально – пьяный был, боли не чувствовал. Только потом, когда в гостиницу зашли и он себя в зеркало увидел, страшно стало. Половины лица нет.