Не заводи романа с инопланетянкой!

Улыбка Лизы окрасилась чем-то вроде высокомерия недотроги, и я понял наверняка, что мысли она все-таки читает. По-крайней мере, вырубленные топором на лице собеседника, то есть моем.

– А чем вы питаетесь? – спросил я, чтобы не думать о перспективах ближайшей ночи, тем смущая свою гостью.

– На Земле? Да тем же, чем питаются люди. Кашки, супы, котлеты и так далее. Торты вот обожаю.

– Не могу не спросить об одной вещи, любопытство прямо раздирает меня…

– Так спрашивайте, не стесняйтесь!

– А… А как вы выглядите на своей планете?

– Конечно, не так, как люди. Кстати, когда вы окажетесь на ней, вы ничуть не удивитесь нашему обычному виду, потому что сами будете выглядеть в общих чертах так же, как и мы.

– Не понял?! Чушь какая-то, извините! – Кажется, я начал что-то понимать. Лиза сказала «не если вы окажетесь на ней», а «когда вы окажетесь на ней»! Не собираются ли она похищать меня со своими соплеменниками?!! Да точно! На телевидении только и талдычат о похищениях людей инопланетянами!

– Понимаете, вы, земляне, живете в определенной ячейке Вселенной, - увлеченная сутью вопроса не отреагировала Лиза на мою мысль, хотя та и была вырублена топором на моем лице. – И потому выглядите сообразно физическим законам и константам этой ячейки. Мы же живем и рождаемся в своей ячейке и, оставаясь в ней, выглядим сообразно ее физическим законам и константам. Переместившись же в другую ячейку, в вашу, например, мы видоизменяемся и становимся существами, как две капли воды похожими на вас, то есть на людей. Иногда это довольно болезненный процесс, но вполне терпимый… Кстати ваши ученые, связанные с космосом, давно обратили внимание на многочисленные факты, указывающие на перерождение космонавтов в околоземном пространстве, в частности, на то, что их кости теряют кальций, то есть у них уже в первые месяцы пребывания в космосе начинает исчезать за ненужностью человеческий скелет. А ваши страшные сальмонеллы? В космосе у них иначе начинают работать сотни ранее «спавших» генов и меняются особенности синтеза сотни белков – это явный признак перерождения их в не пойми что, просто ваши ученые не все еще могут понять, в том числе, и степень опасности этого процесса. Кстати, Виктор, если я кажусь вам слишком начитанной или не дай бог, слишком умной, вы дайте знать...

– Нет, нет! Все что вы говорите, чрезвычайно интересно для меня. Просто мне не очень хочется в присутствии очаровательной девушки погружаться в космологические проблемы, сейчас меня более интересует, почему вы, находясь на Земле, можете изменять форму своего носа и цвет глаз, а мы, люди, не можем?

– Пока не можете, - не захотела Лиза о чем-то секретном говорить.
– Человечеству ведь всего лишь около миллиона лет, а нам – больше трех миллионов.

– Кому это вам? – нет ничего противнее говорить с женщиной о разных там материях, но я не мог остановиться: любопытство во мне развито так же сильно, как влечение к прекрасному, хотя, видимо, это одно и тоже – любопытство и влечение.

– Мы, в данном случае, я, родилась на планете Эрна, это третья планета двойной звезды, которую вы зовете Альфой Центавра.

– А как вы к нам попали?

– А что, у вас нет еще системы, обнаруживающей кротовые норы и использующей их особенности для перемещения в космическом пространстве предметов и живых существ?

– Нет. Мы пока не можем так путешествовать, нам ведь всего миллион лет, - бюстгальтера на Лизе не было и груди ее, явно жаждавшие прикосновений, метались под халатом как неприкаянные.

– Ну и хорошо, Виктор, - уловив мои мысли, смешалась девушка.
– Честно говоря, я плохо разбираюсь в физике путешествий. Вы ешьте торт, ешьте! В туристическом агентстве «Земля» всем дают такие торты на дорожку, говорят, на Земле они открывают любые двери…

– Да, торты и вот это, - щелкнул я ногтем бутылку шампанского. – Расскажите об этом чудодейственном средстве в своем туристическом агентстве.

– Обязательно расскажу, - посмотрела Лиза как-то странно, то есть думая что-то вроде: «не алкоголик ли ты, братец?» Не иначе девушка прилетела на Землю с матримониальными целями и дурные привычки кандидата в супруги ее интересовали не в последнюю очередь.

– Давайте, наконец, выпьем!
– сказала она, видимо, подумав, что и земляне иногда читают мысли.
– Я никогда не пила с инопланетянами, интересно, как алкоголь действует на них?

– На меня он действует благотворно, я становлюсь более целеустремленным, – заулыбался я, и наше знакомство, наконец, было обмыто.

3.

Выпив шампанского, мы стали есть торт, заинтересованно поглядывая друг на друга. Девушка вызывала у меня все большее и большее желание; чтобы спонтанно не понаделать разных глупостей, я стал спрашивать, на каких планетах ей приходилось бывать.

– О! На многих, - сказала Лиза, налив еще по фужеру шампанского, - судя по всему оно ей понравилось, чему я был рад.
– Давайте, Виктор, выпьем еще и за нас, а потом я вам все расскажу.

– Замечательная идея, однако я предлагаю ее приятно осложнить, - губки Лизы тянули меня своей свежестью.

– Не поняла? – захлопала она удивленно удлиненными ресницами.

– Предлагаю выпить на брудершафт, - улыбнулся я заговорщицки.

– Это когда пьют, сплетя руки, а потом долго целуются и называют друг друга на «ты»? По крайней мере, так это действие описывается в нашей туристической памятке.

– Совершенно верно! Ну что, поехали?

Мы выпили. Мяконькие живые губы девушки поразили меня своей родственной сопричастностью. Порозовевшая Лиза, отставив фужер, уставилась на меня вопрошающим взглядом.

– Вы хотите меня о чем-то спросить? – догадался я, не сумев с хода перейти на «ты».

– Нет, не спросить, а сказать. Я чувствую, вы хотите меня… со мной… со мной… как там у вас говорят?

Я покраснел. Как ей сказать, что я хочу затащить ее в постель, то есть туда, где отношения мужчины и женщины определяется само собой или не определяются вовсе?

– Ну, я подумал, что ты с дороги устала и, возможно, хочешь прилечь…

– Да, отсюда до моей Эрны пятьсот световых лет. Но вы, нет, ты думал о другом, ты думал о чувственной любви. Ты понимаешь это «другое» у меня появляется так же, как нравящиеся тебе нос и груди, - улыбнулась она стыдливо. То есть, как только ты захотел познать меня, так я сразу же загорелась желанием оказаться в твоих объятиях. Это так странно для меня, не привыкшей еще вполне к своему людскому телу, у нас, на Эрне, любовь проистекает несколько по-иному. Или это шампанское так на меня действует? Ну да, наверное шампанское, подруга говорила мне об этом…

– Ты не все мне сказала, - почувствовал я сердцем что ли, не знаю, в общем почувствовал, что Лиза о чем-то не договаривает.

– Да. Понимаешь, ты воспринимаешь меня в мыслях то как девушку, то как женщину. Я уже измучилась, походить то на ту, то на другую. Ты уж решись, милый, кем мне стать.

– Ты что, и это можешь менять? – несказанно удивился я.

– Да… Хочешь, я стану девушкой, хочешь женщиной…

Я несколько сник. Что-то не то получалось у меня с этой инопланетянкой Лизой. Она все больше и больше становилась похожей на какой-то одушевленный саморегулирующийся инструмент для исполнения желаний человека, которому она благоволит. Захочешь, чтобы у нее был маленький аккуратный нос – получай, захочешь грудь на номер меньше а попу на размер больше, чтобы талия приковывала взор – получай. Захочешь любви плотской, и вот вам, она уже кричит из постели: