Не заводи романа с инопланетянкой!

– А давайте выпьем за знакомство! – встряла тут Эльза в мои мысли, заговорщицки мне подмигнув.

– А давайте! – подхватила призыв Лиза и накатила мне полный фужер неизвестно откуда появившейся массандровской «Мадеры» крепостью в девятнадцать с половиной оборотов. «Эльза, что ли принесла? – подумал еще я.
– Но ведь в пакете бутылки не было? Никак они еще и телекинезом балуются? Вот дела!»

Принимая фужер, я чувствовал себя конченым человеком. Нет, конечно, я мог попытаться выставить девушек за дверь. Выставить двух писаных красавиц за дверь?!! Нет! Сделать этого я не смог бы даже под угрозой медленной смерти от паранойи, вызванной чересчур тесным общением с инопланетянами, не мог, даже стань я в этот самый миг безнадежным импотентом, даже кастратом. Но что-то делать надо? Ведь я сейчас на переднем краю обороны Земной цивилизации, на самой первой окопной линии! Тут мне в голову услужливо явилась расхожая фраза, наверняка телепатически переданная мне одной из девушек, кажется, Эльзой:

– Не можешь ничего сделать? Получай удовольствие!

Короче, я принял из Лизиной руки фужер, чокнулся с девушками (они предпочли шампанское) и, смакуя, принялся пить.

У меня оставалось еще половина фужера «Мадеры», когда в дверь позвонили. Мой подбородок отпал, как у созревшего трупа. Третья девушка с третьим тортом? Да что, в этой Москве мужики кроме меня перевелись?!!

7.

К счастью, это была мама. Она принесла большую чашку плова, видимо, услышав из своей квартиры развеселые возгласы, раздававшиеся из моей. Мама стала мне что-то говорить, но я не слушал, потому что заметил, что Эльза с Лизой вовсю пытаются ей угодить, то есть готовы поменять на себе все, что угодно – нос, глаза, подбородок, уши и даже возраст. Слава богу, мама демонстративно не смотрела на девушек и, увидев, что я глух к ее словам, потому что озабоченно пялюсь на своих красоток, ушла, так и не познав особенностей эрнианского этикета, я имею изменение внешности как проявление расположения.

Кровать у меня в квартире одна. Эльза, отказавшись спать на диване, легла с нами. Ночь пролетела так бурно, что утром у меня не доставало сил оторвать голову от подушки. А эрнянкам было хоть бы хны. Несколько раз пригласив меня завтракать, они принялись щебетать о своем. Иногда девушки переходили на русский или употребляли русские слова, и я понял, что они обсуждают мою транспортировку на Эрну. Заинтересовавшись этим, я кое-как встал, стоя перед окном, размял свой практически ошкуренный член и, казалось, навсегда опустевшие яички, размял область простаты, чувствовавшей себя пустым орехом в безводной пустыне. Постояв, так релаксируя, минут пять, пошел к девушкам, по пути соображая, как отмазаться от этой злополучной Эрны.

Как только я устроился на своем месте, девушки уставились на меня. Минуты через три Эльза сказала, обращаясь ко мне.

– Мы с Лизой догадываемся, о чем ты думаешь. Ты пытаешься спровадить нас, а путешествие на Эрну вообще не стоит у тебя на повестке не только дня, месяца, года но и всей твоей жизни, ведь так?

– Так, – не стал я врать.

– Еще мы знаем, что ты любишь красивых девушек, но более всего тебе по душе запирать за ними утром дверь, ведь так? – спросила уже Лиза.

– Так, - вздохнул я, понимая, что отныне это удовольствие от меня отдохнет.

– А теперь, когда ты, как тебе кажется, чистосердечно нам сознался, представь себе одну ситуацию, о которой, как нам кажется, ты мечтаешь…

– Какую ситуацию?

– Представь себе, что прямо сейчас мы навсегда уйдем из твоей жизни и ты никогда, понимаешь, никогда больше нас не увидишь, разве только в черно-белых, потертых как старая кинопленка, снах. Представил?

Я представил. И мне стало если не страшно, то очень и очень себя жалко. Но сдался я не сразу. Придав своему лицу как можно больше сарказма, я сказал:

– Через какое-то время после вашего ухода в эту дверь, - указал я на вход в свое жилище, - постучится девушка с коробкой, перевязанной голубенькой лентой. Я ее конечно, впущу и она, как Лиза, все с собой сделает, чтобы мне понравиться.

– Ты жестоко ошибаешься! – улыбнулась Лиза соболезнующей улыбкой. – Как только ты закроешь дверь, мы внесем тебя в электронную картотеку, как мужчину, абсолютно неприемлемого для транспортировки на Эрну в качестве мужа.

– В вашу контрабандистскую картотеку? Вы ведь занимаетесь контрабандой мужчин на Эрну?

– Да. В нашу контрабандистскую картотеку, если хочешь. И не только внесем, - в лице Лизы соболезнование царило тучей, закрывшей солнце.

– По-моему уже перебор, не надо больше меня пугать, а то ведь заикой стану.

– Не станешь, милый, ты заикой, мы уж тебя побережем, - чмокнула она меня в щеку. – Но ты должен это знать, чтобы решение далось тебе легко.

– Не томи душу, говори, - взмолился я.

– Нет, я не смогу, любимый, не смогу, - потрясла головой Лиза. – Пусть Эльза скажет, она мужественная.

– Ладно, слушай, - с трудом переварив определение, данное ей подругой, сказала Эльза.
– Мужчина, хоть раз познавший эрнянку, пропитывается ее тонким духом или, как говорим мы, ее телесным очарованием. И ни одна, слышишь, ни одна земная женщина, не сможет с ним больше лечь. А если и сможет, то ничего у них не получится, даже безобидного петтинга, то есть поцелуйчиков. Если не веришь, сходи на улицу и увидишь, как все женщины, включая старушек, будут воротить от тебя свои носы…

8.

Я, ошарашенный, молчал. Моя безудержная фантазия рисовала одно полотно воображения за другим. Вот что на них было, на этих картинах маслом:

1. Эрна. Городской рынок в разгар торговли. Эльза продает меня в сексуальное рабство горбатой и хромой женщине в одежде, напоминающей паранджу.

2. Эрна. Великолепная квартира глубоко под землей. Я в сексуальном рабстве ублажаю эрнянскую Бабу-Ягу. Она безобразна, крива на правый глаз, желтые зубы торчат наружу, ведь лишь охотники за рабами могут усилием воли приукрашивать свою внешность.

3. Эрна. Я, утративший сексуальную привлекательность и мужскую силу, выставлен на продажу в качестве животноводческой продукции, порубленной на категории.

4. Эрна. Кухня ресторана «Земная кухня». Меня рубят на куски в целях приготовления деликатесного ассорти «Ниже пояса».

Поделом мне! Поделом! Все нормальные люди глядят в глазок, прежде чем открывать дверь.

– Все это глупости, милый!- сказала тут Лиза, подсев ко мне чуть ли не урчащей ласковой кошечкой. – Не надо ничего придумывать, наша Эрна продвинутая планета, и людей на ней не едят, тем более половые их органы.

– Но почему бы вам не остаться здесь? – мои глаза забегали от глаз Лизы к глазам Эльзы.

– У вас, на Земле всего одна кротовья нора, и ведет она к Эрне. А на Эрне их двадцать! Ты разве не хочешь попутешествовать по свету? Это так чудесно! Вот мы недавно были на планете с удивительным земным названием Мария, на ней живут премилые существа, называющие себя ксенотами. Их цивилизация с незапамятных времен уделяла внимание всестороннему развитию индустрии удовольствий. И потому, еще тысячу лет назад, все ксеноты по генетической склонности к тому или иному образу жизни, были разделены учеными на шесть групп. И с тех пор ксенотов - природных наркоманов - с рождения помещают в так называемые кадушки - специальные высокотехнологичные емкости, в которые в определенной последовательности подаются совершенно безвредные и индивидуально подобранные наркотические вещества.