Не заводи романа с инопланетянкой!

– А не получится так, что на Эрне я останусь сувениром, типа деревянной африканской статуэтки из красного или черного дерева? – спросил я в шутку, решив отказаться от путешествия на Эрну в виде мумифицированного трупа, который Лиза, мечтает на четвереньках протащить за собой по узенькой кротовьей норе.

– Да нет, не беспокойся, на Эрне тебя быстро вернут в первобытное состояние, - махнула девушка рукой.
– Это как пить дать.

– А расскажи мне об Эрне, - попросил я, водя пальчиком по ее умопомрачительному животику, на котором кричаще отсутствовал пупок, что меня хоть и подспудно, но удивляло.

– Тяжелая у нас была планета, пока мы не научились путешествовать по свету, -сказала она, улетая мыслями на родную свою твердь. – Представь, тридцать лет на ней длится день, тридцать лет ночь, причем такая, что ни одно живое существо пережить ее не может...

– Почему не может?

– Потому что темно, очень холодно, до минус восьмидесяти по вашему Цельсию, плюс проникающая радиация от Черной нашей луны.

– А как же выживала ваша цивилизация до того, как вы научились с нее сбегать?

– Она не выживала, она погибала каждые тридцать лет, - по щеке Лизы скатилась натуральная слезинка.

– Как это?!

– Да так. Эрняне рождались, жили и обустраивались двадцать девять лет, затем почти целый год занимались любовью, но детей не рождали, собирая в особых банках оплодотворенные яйцеклетки. Так же, естественно, собирались зародыши эрнянских животных, семена растений, штаммы бактерий и прочих живых микроорганизмов. Банки эти помещались в особые хранилища, вырубленные в скальных породах глубоко под поверхностью планеты. Когда наступала новая жизнь, то есть приходил новый день, наши оплодотворенные яйцеклетки начинали сами по себе развиваться, появлялись дети. Первые пять лет они очень быстро росли, питаясь тучными лишайниками, научившимися существовать и в зимнее время. Вторую пятилетку они восстанавливали фабрики и жилища. Оставшиеся до следующей зимы девятнадцать лет предавались удовольствиям, занимались искусством. Это было хорошее время. Люди знали, чтобы не случилось, они умрут здоровыми и полными сил…

– Ты сказала «это было прекрасное время». Что, сейчас живут не так?

– Да. С появлением и усовершенствованием ракетной техники и открытием кротовых нор многие эрняне стали на зиму улетать с планеты. И не все из них возвращаются, потому население планеты ощутимо сокращается, особенно мужское население.

– Понял. Ты хочешь меня увезти на Эрну, что восстановить пропорции…

– Ты можешь и не ехать, - отвернулась Лиза, чтобы не показывать мне своих намокших глаз.

– Ты, что, плачешь?
– повернул я ее на спину

– Я полюбила тебя, дурачок, ты разве не видишь? И мне не хочется, нет, я больше не смогу искать себе мужчину, другого мужчину.

– Ну-ну. Любовь-морковь. И много таких эрнянок ходит по Москве с тортиками, перевязанными голубыми ленточками?

– Почему по Москве? Мы по всем городам ходим…

– Так я и знал…

– Что ты знал?

– Что тут что-то не так.

– Что не так?

– Да то! Через десяток лет вашего секс-туризма на Земле не останется мужчин, по крайней мере, авантюрного склада симпатичных мужчин. И Земная цивилизация погибнет по генетическим соображениям.

– Ты утрируешь! Из России каждый год уезжает сто тысяч мужчин в Америку и другие западные страны и сто тысяч на Эрну. И ей, вашей России, это хоть бы хны!

– Погоди, погоди! Так это вы эстонцев с прочими прибалтами подметаете, что там скоро народу не останется?

– Нет, Витя, они к нам не хотят, они в Англию едут в секонд-хендах торговать. А остальной мировой народ в Америку метит, как будто она медом намазана.

– Хм, недавно слышал, что в Америке сто тысяч в год умирает от пчелиных укусов…

– Не знаю, что эти пчелы в американцах нашли… Нам они не нравятся - жениться не хотят, толстые, едят черт те что.

– Послушай, Лиза, если у вас на Эрне все так неоднозначно, почему вы, к примеру, на Землю не переселяетесь?

– Ты не знаешь, есть во Вселенной одна закономерность: чем суровее планета, тем больше ее население любит.

– Черт, все было так хорошо до твоего рассказа об Эрне. Жизнь была такая привлекательная штука, особенно с тобой рядышком. А тут дилемма – свою Землю спасать или твою Эрну. Ну, подумай, как я предателем уеду в твои края, Родину свою бросив, стариков?

– А мы будем приезжать каждый год!

– А если меня разлюбишь? Что я там буду без тебя делать? Или тут?

– Эрнянки своих мужчин не разлюбливают. Они держатся за них обоими руками. Вот так.

Лиза со всех сил обняла меня. Как тут было не заняться любовью?

– Черт, который это уже раз?! – думал я, конструируя любимую свою позу «она на четвереньках, я сзади».

6.

Вечер подобрался незаметно, и Лиза занялась ужином – запекла в духовке утку с яблоками, за которой я гонял в ближайший магазин. Лишь только мы устроились за столом и разделочный нож вонзился в благоухающую тушку, в дверь позвонили. Недовольный срывом таинства разделки, я пошел в прихожую, раскрыл дверь и увидел… симпатичную, стеснительно улыбавшуюся девушку. В одной ее руке была коробочка с тортом, повязанная голубенькой ленточкой, в другой фирменный полиэтиленовый пакет.

– Здравствуйте! – сказала девушка, умело используя колоратурное сопрано. – Я тут немножечко заблудилась. Скажите, это ведь квартира номер 13, дома 13?

– А, это ты! – раздался за моей спиной Лизин голосок, ставший уже родным. Тут же, тронув плечо, она познакомила нас:

– Витя, это Эльза, моя подруга. Эльза – это мой мужчина.

– Как у вас вкусно пахнет! – пройдясь по мне оценивающим взглядом, восхитилась Эльза. – А какой у тебя отпадный халатик! Кстати, я кое-что тебе принесла – юбку, блузку, бюстгальтер, одним размером меньше и тэ пэ.

– Ты проходи, что встала! – отодвинула меня в сторону Лиза, и гостья прошла; они тут же обнялись, расцеловались, затем стали о чем-то по-женски щебетать, естественно, на своем, эрнянском.

Само собой, мой мозг отключился. Он не мог ни о чем думать, он не мог ничего оценивать и предугадывать. Он мог лишь одно, он мог хотеть выпить и потому протолкнул меня на кухню, чтобы я хлебнул немного водки, залежавшейся в холодильнике.

Выпив, я уселся на диван и стал подозревать, что подвергаюсь вторжению инопланетян, по крайней мере, их передовых частей, состоящих сплошь из женщин, потому что мужчины на Эрне в дефиците. Представив, что все холостяки Москвы в настоящее время подвергаются такому же нашествию, я сострадающе улыбнулся и посмотрел на девушек. Те продолжали оживленно беседовать на своем языке, не обращая на меня ни малейшего внимания.

«Ну и хрен с ними!» - подумал я и принялся расчленять утку с инквизиторской жестокостью. Расчленив, хотел за нее приняться, но вовремя счел, что единоличное пиршество будет выглядеть как-то жлобски, и пригласил девушек к столу.

Эльза села в кресло, утром обжитое Лизой, последняя, переодевшаяся в новые юбку и блузку - слева от нее, то есть поближе ко мне. Естественно, мои глаза устремились к носу вновь прибывшей инопланетянки, но тот совсем не изменился, так как выглядел на мой взгляд идеальным. Глаза груди и талия девушки тоже соответствовали моему вкусу, отчего я подумал, что Лиза передала своей подруге мои предпочтения телепатически. Передала до того, как та позвонила в мою дверь. Из этого вывода следовал другой - прозрачный и очевидный: я есть объект заговора. И потому в скором времени либо случится групповой секс или они, не мешкая, напоят меня, чтобы посылкой переправить на свою планету в качестве очередного мужчины.