Небо на двоих

– Ты не иртханесса, - сообщила подруга, - у тебя нет таэрран и тебя не надо спасать. Так что кое в чем вы все-таки отличаетесь. К слову, как назовешь?

– Имери, я тебя убью.

– Так себе имечко.

– Имери!

– Это мне нравится. Если у нас с Гаром будет девочка, я рассмотрю вариант назвать ее Танни.

Я сползла с кровати и подошла к панорамным окнам. В Лархарре уже была вторая половина дня, за чтением архивов с переменным успехом я умудрилась пообедать, и теперь два пустых подноса громоздились на столике друг на дружке. Помимо обеда я пыталась почувствовать в себе хоть что-то, что чувствовала Теарин, но вместо этого чувствовала только драконий аппетит.

– На самом деле я рада, что у меня будет племяшка, - донеслось из динамика.
– Ой. Целых два. Ленард будет тебе помогать.

– Я еще ничего не решила.

– Да брось, Танни. Ты уже все решила, - Имери хрустнула тостом.
– Иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.

Наверное, она была права. Наверное.

То есть теоретически я уже понимала, что не смогу отвести себя туда, где из меня вытащат новую жизнь. Не смогу, потому что... потому что не смогу. Потому что даже если у него сердце, которое я не слышу, и даже если его еще нет, оно все равно уже почти сердце, и оно бьется. И я за него в ответе, потому что он ко мне не просился.

А вот как это будет физически...

– Я боюсь, - честно призналась я.

– Это нормально.

– Нет, это не нормально. Он полудраконенок. Или три четверти драконенок. Ему нужно пламя... или мне. Или нам.

– У тебя сестра с мужем как ходячие файерстанции, - хмыкнула Имери.

– Да-да, знаю, у вас сейчас не самый легкий период, и все такое, но Леона тебя не бросит. Уж пару баночек пламени в день ты у нее точно сможешь одолжить... или как это там у иртханов происходит.

Не знаю я, как оно происходит. В утробе матери-иртханессы ребенок питается от внутреннего пламени, во мне ему брать нечего. Похоже, мне действительно нужно поговорить с Леоной.

– В общем, теперь я счастлива и могу с легким сердцем идти на работу.

– А до этого ходила с тяжелым?
– поинтересовалась я.

– Ага. Потому что не представляла, как вдолбить в твою голову, что ты хочешь совершить самую большую ошибку в своей жизни. Наберешь меня вечером?

– Когда у тебя будет вечер, у меня уже глубокая ночь.

– Ой. Тогда давай так же завтра утром. Я вздохнула:

– Давай.

– До связи, будущая мама.

Мы попрощались, и я догрызла остатки ногтей. Поняла, что от Геллы мне здорово влетит (если, конечно, мы с ней будем разговаривать после случившегося и если я вообще вернусь на съемки). Пока догрызала, смотрела на смартфон и думала, с чего начать разговор. Интересно, вальцгарды сочли случившееся в зале достойным доклада? Судя по тому, что Леона до сих пор не звонила - нет. Наверняка решили, что такой момент от ее внимания точно не укрылся.

Ну и что мне ей сказать?

Привет, я скоро стану мамой, не одолжишь немного пламени?

Или - у меня тут небольшая проблемка, пока что грамм сто, но месяцев через девять будет три-четыре кило чистого пламени и дикого ора. Кстати, не знаешь, что делать, если сын подпалил подгузники?

Волосы на голове от такой перспективы зашевелились, пальцы опять похолодели.

Я встала, и, глубоко дыша, уже собиралась распахнуть окно, когда в дверь постучали.

Решив, что с меня хватит сидения в номере и что я вполне готова к свершениям, направилась к двери. Джамире я уже все сказала, и, если надо, повторю. Гелла и Бирек тоже не заслуживают отговорок по телефону. По- хорошему, что мне сейчас действительно надо, так это поговорить с Ленардом и объяснить ему, что кое-кто - просто тупорылый набл в затянувшемся приступе самолюбования.

С этой мыслью я так дернула на себя дверь, что она чуть не сорвалась с петель.

– Ну привет, Ладэ, - сказал «кое-кто» в своей обычной манере: не предвещающим ничего хорошего тоном.
– Собирай вещички, мы едем в больницу.

– Провериться на вменяемость хочешь?
– поинтересовалась я.
– Это хорошо, правильно. Давно пора, а то совсем мозги отказывают. Только я с тобой не поеду, бери свою Снежинку и мотай, она тебя на приеме у психиатра будет держать за руку, чтобы ты его не загрыз.

Толкнула дверь, но ее мне, разумеется, закрыть не позволили.

Спружинив от его руки, дверь отскочила назад.

– Хватит паясничать, Танни.

– Ой, - почти искренне изумилась я.
– Ты мое имя помнишь? Ну значит не совсем плохой, может даже без справки обойдешься.

– Я хочу быть уверенным, что с моим ребенком все в порядке.

– Это с тем, которого я убила?

– Та-а-анни, - прорычал он.
– Я говорил с Роном. И с остальными твоими... мальчиками. Ты не делала аборт.

Да ты что?!

– Знаешь, Гроу, шел бы ты... к Сибрилле, - сказала я.
– Твоего в этом ребенке только шустрый драконий головастик, а говорить с тобой у меня нет ни малейшего желания. Поэтому или ты сейчас уберешь с моего порога свои руки-ноги и прочие конечности, или я попрошу ребят, чтобы они тебе в этом помогли. Кстати, ребята, когда он придет в следующий раз, даже стучать ему не позволяйте.

Кажется, его проняло. По крайней мере, он уже посмотрел на меня совершенно иначе.

– Ладно, - изрекло это драконоподобное.
– Чего ты хочешь?

– От тебя?
– я сделала паузу, насладилась его хмурой физиономией, а потом добавила: - Ничего!

И на этот раз захлопнула дверь раньше, чем он успел просунуть в нее свою клешню. С другой стороны, парочка прищемленных драконьих пальцев, наверное, немного подняла бы мне настроение. Что-то я какая-то кровожадная стала в последнее время. С другой стороны, кровожадность моя распространялась исключительно на Гроу, так что, наверное, это не страшно.

Понять бы еще, с какой радости меня так весело телепает и потряхивает.

– Танни!
– донеслось из-за двери рычащее.
– Открой! Ага, счаз.

Дверь содрогнулась, потом я услышала какую-то возню и колоритные ругательства, после чего все затихло.

Выждав минут пятнадцать в режиме фервернской ходьбы без палок по номеру, я глубоко вдохнула, глубоко выдохнула. Приблизившись к двери, заглянула в глазок и, только убедившись, что Гроу убрался из коридора (по крайней мере, из поля зрения), решила, что можно уже выходить.