Небо нас ненавидит
Шрифт:
13. Бастард Квендульф
Галера начала поворачивать. Квендульф услышал, как по-другому зашелестела вода.
Тело, как ни странно, почти не ощутило поворота. Но берега уже поползли по другому пути. Какое- время казалось, что они собираются сейчас сойтись и раздавить галеру, словно ореховую скорлупку.
Но потом к нему снова вернулась способность ориентироваться и он смог прикинуть, куда они уже уплыли.
В этих местах Квендульф точно никогда не был, но примерно представлял, что они сейчас в самой южной части города. Вот и две башни,
Пастор Регинмод сидел всё так же неподвижно, с трофейным мечом на коленях. Возможно, он собирался
Кто же командует лодкой. Мертвецы же не знают, когда надо свернуть. Квендульф поразмыслил и решил, что это Сибби. Или на галере был кто-то ещё из живых, кого он не знает.
— Зачем всё это? — только и спросил юноша. — Зачем?
— Сегодня ночью, — ответил пастор Регинмод, не отводя взгляд от воды, — мы много что испытали, много проверили, во многом убедились. Это пригодится. Это всегда пригодится.
Квендульф хотел спросить, кому пригодится — мятежникам или узурпатору. Но понял, что спрашивать бесполезно. На такие вопросы всё равно не дают честных ответов.
Если мятежникам — это бесполезно. Мятежа больше нет. Эта ночь собрала всех, кто способен держать оружия. После неё не останется ни рук, ни оружия. Второе страшнее.
Если узурпатору — насколько Квендульф понимал мужицкого короля, для него это не больше, чем бесполезные ухищрения. Он не разобрался даже с оружием, которое раздавал гвардии. А тут — птицы, ожившие мертвецы, а может быть, ещё и драконы…
Квендульф сам удивился, как легко он переносит соседство с ожившим злом. Мертвецы шуршали прямо у него за спиной, а он сидел, как ни в чём не бывало и даже не чувствует опасности у себя за спиной. Он, который лет в десять бежал бегом мимо городского погоста, потому что кто-то из не до конца мёртвых его обитателей может схватить за шкирку и утащить…
Нас предали, — понял он, — Нас предали с самого начала. А я попался на это предательство, потому что поверил Лейдольфу. Но он был мне как брат, это естественно — поверить брату. А вот Лейдольф поверил уже Регинмоду и Сибби. Вот это уже было серьёзной ошибкой. Нельзя же быть настолько наивным!
Видимо, можно. Он видел среди мятежников и взрослых мужиков, кто-то даже с подросшим сыном пришёл. И не удивительно, что их не пугала магия ночи. Напротив, они были уверены, что именно страшные силы помогут им победить — а уже потом Регинмод и Сибби, два святых человека, загонят их обратно.
Но Регинмод, Сибби а может кто ещё из верхушки мятежа решили, что загнать страшные силы узурпатору — куда выгоднее. А с такой выгодой можно и не восставать.
— Зачем вы оставили меня в живых? — спросил Квендульф.
— Ты умный и способный, — ответил пастырь Регинмод, — Но пока слишком молод. Поэтому даже не представляешь, насколько редко это встречается.
— А Лейдольфв вы тоже вытащите?
— Ты смог вытащить себя сам. Такие нам и нужны.
Квендульф в очередной раз почувствовал щемящую беспомощность.
— И что, птицу вы мне тоже простите?
— Птицу
можно изготовить и новую. А вот человека, способного и готового её убить, — он покачал головой, — Такой человек может только обнаружить себя. Его невозможно— А что будет с моим другом?
— О ком ты?
— Лейдольф, вы в его знаете. Мы вместе приехали.
Про Гесту юноша даже не спрашивал. Она прекрасна, она выберется. В этом он не сомневался.
— Мы будем хлопотать, — сказал пастырь.
— …Но ничего не получится, — закончил за него Квендульф
— Почему ты так думаешь?
— Вы всё равно мятежники, а не чиновники короля.
— Ты тоже мятежник, — морщинистая рука поглаживала меч, — Ты не представляешь, как много работы и славы тебя ждёт. О, никто и не вспомнит, что ты бастард. Потому что твоя слава просто затмит славу твоего отца. Вот увидишь!
Галера упёрлась носом в топкий берег и остановилась. Квендульф посмотрел вперёд, но увидел там только пустырь с круглым фундаментом давно сгоревшей мельницы.
Их никто не встречал. Впереди были только ночь и пустырь.
— Вы не боитесь, что ваших мертвецов похитят? — спросил Квендульф.
— Нет, что ты. Они ничего не значат. Будет надо — поднимем новых. Ты сам видел, как обширны городские кладбища.
— Я понял, — Квендульф заметил, что ему что-то упирается в живот. Он опустил глаза и заметил рукоять рапиры.
Она до сих пор с ним, в ножнах. Этот факт настолько его удивил, что когда пастырь поднялся со скамьи, юноша даже не посмотрел в его сторону. Медленно, готовый в любую секунду к параличу, он поднёс пальцы к рукоятке и сомкнул их. А потом рванул оружие наружу.
Лунный свет сверкнул на обломке рапиры, словно вспышка крошечной молнии. А потом она вошла в правое предплечье пастора.
Пастырь вскрикнул, попытался отскочить и уронил меч на доски палубы. И на Квендульфа обрушилась вонь. Целый океан, целое море тошнотворной, сладкой вони.
Вот и конец чарам!
Квендульф отшвырнул горе-пастора ударом локтя, подхватил с палубы меч меч. Пальцы задели капли ещё не высохшей крови. Не прерывая движения, он бросился к борту.
Вслед ему неслись визгливые ругательства. Язык этой ругани был ему незнаком. Наверное, это тот самый язык богов. Ведь именно оттуда, из пустынь дальнего юга, где стоят священные города, пришла вера в Бога и Богиню.
А вот Сибби не было слышно. Может быть, его вообще нет на корабле. Или старый мерзавец затаился — так поступают все, кто не боится богов, но боится людей.
Надо было вернуться, отыскать его и зарубить. Вот таких, как Сибби, Квендульф бы истреблял без пощады. Руки сами тянулись, чтобы устроить мщение.
Но Квендульф не вернулся на корабль. Слишком уж там воняло и слишком уж противно вопил раненый Регинмод.
Он шагал по берегу и пытался сориентироваться получше. Город был необозримо велик, даже больше, чем юноша мог себе вообразить. Даже не верилось, что ничтожество вроде короля-узурпатора смогло овладеть настолько обширной землёй. И это только столица, а есть же и другие территории…