Небо нас ненавидит

Король-узурпатор обещал отправиться туда в паломничество и заключить союз с тамошними жрецами-правительствами. Но пламенеющая птица словно хотела показать, чью сторону сегодня ночью приняло магическое искусство древних.

Птица сделала круг над двором, роняя искры. Искры гасли, не долетая до земли, но когда она делала вираж, струя теплоты ударяла по лицам. Даже самые чёрствые их бойцов, что успели побыть рабами или наёмниками, смотрели на неё, как завороженные.

И вот птица вновь заработала крыльями. Она поднималась, всё выше и выше. Сделала круг над бывшим донжоном и полетела на юго-запад, в сторону того самого пограничного города, где росли Квендульф и его друг.

Никто не знал, куда именно полетела птица, сотканная из пламени. Но всем было ясно — её видно и на площади у Старого Собора.

А ещё всем стало ясно, что это и был сигнал к выступлению. Настолько тайный, что его не знал никто, кроме высшего круга командиров. И настольно ясный, что никто не мог ошибиться или понять его неверно.

Птица из пламени летела к неведомым союзникам участников сегодняшнего мятежа. Она несёт радостную весть — город восстал против узурпатора.

— Выступаем! — зашелестели голоса, — Выступаем! Выступаем!

И три сотни восставших двинулись на набережную через арки, служившие некогда замковыми воротами.

4. Ур-Шубул, сторож священной библиотеки

Пламя в луже разлитого плясало на плитках пола, озаряя полки, заставленные глиняными табличками. Тени сторожа Ур-Шубула и юного Арад-Нинкилима вытянулись, словно две длинные чёрные ленты, а ритуальные кинжалы

Теперь пахло горелым маслом и копотью. Но даже смрад дыма не мог сырого аромата от каменных книг.

— Кинжал нам не просто так дан, — заметил Арад-Нинкилим, отставляя свою теперь уже ненужную плошку на ближнюю полку, — Значит,

— И сейчас могут, — сторож попытался улыбнуться.

— Вы из военного сословия? — осведомился юноша. — Пошли в храм, потому что это тоже престижно.

— Как и ты.

— Я — нет, — Арад-Нинкилим качнул своим хвостом из волос, — Отец мой — жрец, старший над звездочётами в Аруке.

— Ты опозорил его!

В ответ Арад-Нинкилим бросился в атаку.

Он был моложе, легче и быстрее — значит, пытаться уклониться бесполезно, можно только отбивать или уязвить контратакой.

А ещё это значит, что убить его будет особенно интересно. Молодая кровь — самая сладкая…

Ур-Шубук отбивался так виртуозно, что сам удивлялся своей ловкости. Первые два выпада он отбил, а на третий ответил уколом. Кончик кинжала рассёк край одеяния младшего жреца. Ему не хватило четверти пальца, чтобы задеть тело.

Теперь они снова стояли, тяжело дыша, в боевых стойках. Сторож отметил, что на лице парнишки уже можно разглядить смятение.

— Будешь атаковать? — поинтересовался Арад-Нинкилим.

— Буду ждать, пока ты выдохнешься, — улыбнулся Ур-Шубул, — и сам убьёшься.

Арад-Нинкилим прыгнул в бок. Сторож был готов. Он легко отвёл удар и двинулся в атаку сам, нанося удар за ударом.

Теперь юноша пятился — хороший признак. Человеку очень тяжело идти спиной, он устаёт и пугается. А это и есть то, что надо.

Контратака! Арад-Нинкилим попытался поднырнуть под лезвие. Но Ур-Шубул знал этот приём. Волосы хвоста чирнули по лезвию — а в следующее мгновение полоснули по плечу.

Досталось ткани. Но по белому полотну бежит кровь. Это хорошо — до плоти он дотянулся.

Арад-Нинкилим стоял, ещё не замечая раны. Ничего, скоро заметит. Он не опытный боец, его пока всерьёз не ранили. Организм не готов долго не замечать боли.

Не зря он пытался учиться и медицине.

Ур-Шубул снова двинулся на юношу — с той же беспощадностью, с какой отец сторожа преследовал горных дикарей. Ещё два удара — и юноша сам почувствовал, что не может уже увернуться. Третий — и ему пришлось отступать, теперь уже раненому и вслепую.

Он попытался контратаковать — и чудом не остался без руки. Сторож уже слышал, как неровно он дышит, судорожно глотая воздух, полный колючего дыма.

Почти падая, Арад-Нинкилим отступил к полкам. Он уже не пытался отбиваться и только уворачивался. Взмахнул левой рукой в тщетной попытке удержать равновесие — и начал падать назад. Ур-Шубул уже прикидывал, как его противник уткнётся спиной в полки и нож сторожа пригвоздит его к каменной перекладине. Но тут левая рука вдруг сделала ловкий кульбит, схватила ту самую лампу — и одним рывком плеснула маслом прямо ему в лицо.

Ур-Шубур заревел и схватился за полыхающие болью глаза. Он ничего не видел, и чувствовал только пульсацию боли внутри головы. Сделал шаг, другой и замер, из последних сил приказал себе не двигаться. Ведь он может случайно шагнуть прямо в огонь.

Невидимая рука врезала ему в скулу ребром ладони. Ур-Шубур заревел, крутанулся на месте, распахнул всё ещё горящие глаза, увидел вонючий мрак — а в следующее мгновение кинжал младшего жреца одним ударом перерезал ему горло.

Он не успел даже попрощаться с богом-покровителем. Впрочем, все воины обычно не успевают этого сделать — настолько внезапна их смерть.

Он медленно отходил, лёжа щекой в луже собственной крови. Сквозь боль он слышал шум и плеск. Кажется, юноша собирается потушить пламя и выбираться из библиотеки. Пусть идёт. Что бы он ни собирался делать — он заслужил это сегодня ночью, в бою, собственной кровью…

Ур-Шубул хотел додумать эту мысль до конца. Но не успел, потому что дыхание жизни покинуло его.

Глава 4. Мост Огненных Чаш

5. Бастард Квендульф

Чёрная вода шевелилась за парапетом набережной. На той стороне — заросли Королевского парка, в алом зареве огней, что горят на Мосту чаш.

Так и не зажжёные фонари торчали вдоль берега, похожие на бесполезные палки. Свет — только на мосту, и кажется, что на мир выплеснули банку алой кошенилевой краски.

У мятежников были факела и фонари, — на случай, если узурпатор прикажет гасить чаши, чтобы ослепить атакующих. Но их пока даже не зажигали. Исчерченная длинными тенями ночь не нуждалась в лишнем огне.

Квендульф хотел бежать, но людей оказалось на удивление много. Пришлось идти, двигаться вместе со всеми. Он собирался достать рапиру, но отложил и это.

Вот и странная часовенка на берегу. Пять голых гранитных колон, куполообразная крыша. Её поставили в честь каких-то иноземных богов, когда король-узурапатор искал союзников за морями. Вдруг в страну приедут поклонники тех, чьи имена местные жители даже прочитать не смогут.