Небо в огне
Шрифт:
Кайриннег сделал вид, что ничего не слышит. Алсек покачал головой, снова метнул гневный взгляд на южанина и замолчал, выбирая более удачный вопрос.
– А в Чакоти, в доме солнечного змея? Ты был стражем святилища, и ты был дружен с Анкувилькой, верховным жрецом… Что он сделал, когда… когда тебя изгнали? Он вступился за тебя?
Скарс посмотрел на него, и в глазах хеска Алсек не увидел ничего, кроме бушующего пламени.
– Он хотел отдать меня змею, - ответил Кайриннег и добавил, склоняясь над чашей:
– Змей отказался.
Румингьяви зашевелился в темноте, но прикусил язык, не дожидаясь,
– Это хорошо, - тихо сказал изыскатель. – Если бы и твоя сила досталась ему…
Кайриннег фыркнул, выдохнув облако искр. Казалось, он уже насытился, но что-то удерживало его у решёток, и Алсек решился задать ещё один вопрос.
– Скажи, Кайриннег, что ты спросил у Румингьяви? Он – воин, и он не очень разговорчив. Может, я отвечу тебе?
– Фаррагх, - Скарс смерил жреца пылающим взглядом. – Я говорил о крови. Ваши боги пьют её. Так говорил Анкувилька. Ты не хочешь отдать им мою жизнь. Мою кровь они возьмут?
Изыскатель мигнул.
– Кровь? Ты говоришь о подношениях крови? – переспросил он. Скарс, разозлённый его непонятливостью, выдохнул багровый дым, и искры посыпались в чашу с водой, шипя и угасая на дне.
– Возьмут? – повторил он, выпрямляясь во весь рост и наваливаясь на решётку. Толстые каменные стержни жалобно затрещали, молнии засверкали, обжигая Скарса, но он не шелохнулся.
«Зген всесильный! Отчего он так хочет умереть?!» - Алсек едва удержался, чтобы не вылететь из пещеры стрелой, но из-под полога страха сверкнула другая мысль, и жрец замер на месте. «Кровь… Щит небесного огня! Он точно станет прочнее, если… Да что же я стою столбом?!»
– Да, - кивнул он, запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом со Скарсом. – Зген, властитель небесного огня, даритель жизни, возьмёт малую долю крови. Ты – могучий воин, ты сделаешь его сильнее, и он вольёт эту силу в небесный щит. Так ты защитишь этот город от ударов с неба.
– Арра-агх, - выдохнул Кайриннег, плотнее прижимаясь к решётке. – Бери. Жёлтая кожа – тоньше.
Изыскатель судорожно сглотнул и запустил руку в поясную суму – там, завёрнутые в лист, лежали тонкие стеклянные проколки и клочья тальхумового пуха. Румингьяви, сверкая жёлтыми глазами, подошёл ближе и смотрел, не мигая, как Алсек надрезает шкуру на животе Скарса, и как тёмная кровь пропитывает пух на палочке, поднесённый к ранке.
– Во имя дарителя жизни, пересекающего небо от края до края, - еле слышно говорил Алсек, подняв свободную руку к своду пещеры. – Кровь, наполненная силой огненного воина, да вольётся в небесные жилы, да станет щит солнечного пламени прочнее кованой бронзы, крепче гранитных скал… Да вернётся свет новой кровью, да поддержит он могучего воина, и да будет даритель жизни благосклонен к нему…
Алсек бережно завернул окровавленный пух в листья и убрал в суму вслед за проколкой. Румингьяви шумно вздохнул – до того он стоял, затаив дыхание.
– Да не оставят тебя боги, Кайриннег, - склонил голову жрец. – Твой дар непременно будет принят. Я… я обращусь к Згену на закате и спрошу его о разных вещах. Есть что-то, о чём хотел бы узнать ты? Я передам это в точности.
Кайриннег отодвинулся от решётки, зацепился ухом за потолок и сердито фыркнул, усаживаясь на пол.
– Спроси, когда я умру.
Алсек стиснул зубы,
медленно кивнул и пошёл к выходу. Румингьяви ухватил его за плечо уже на пороге, в двух шагах от залитой солнцем террасы.– Хэ-э! Я думал, ты наконец его прирежешь. Зря не сделал! Ты видел? Он даже не дрогнул!
– Зачем же воину дёргаться из-за маленькой царапины? – пожал плечами Алсек. – Он почтителен к богам, и это хорошо. Я ему зла не желаю. А вот ты, Румингьяви, обошёлся с ним скверно. Что смешного было в его словах?!
– Ушш! – Румингьяви отступил, показывая пустые ладони. – Ты видел, чтобы Скарс копал землю? Чтобы Скарс хоть что-то делал?! Они только жгут и ломают, и убивают всех, радуясь крови. Он смешно соврал, и я смеялся. А ты веришь ему?
Алсек отмахнулся и вышел на солнце. Небо, раскалённое добела, низко нависало над городом. Нигде не было ни облачка.
«Дождь? Тучи?» - изыскатель пожал плечами и побрёл вниз по склону. «Чего только Скарсу ни примерещится…»
Куши зарычал и попятился, когда Алсек подошёл к нему, и рявкнул, когда жрец взялся за поводья, и долго пытался заглянуть себе за спину, взбираясь по лестницам Мекьо. «Чует кровь,» - покачал головой изыскатель, кое-как его успокоив. «Чует, что я прикасался к Скарсу… Храни нас всех Аойген! Даже не знаю, как я поведу Кайриннега в Эхекатлан. Не убили бы по дороге…»
До заката Алсека никто не тревожил, не слишком докучали и на закате. Он стоял у алтаря, озарённого багровым небесным огнём, и смотрел, как сгорает в курильнице пропитанный кровью пух. Кто-то осторожно заглядывал в дверь, отходил, уступая очередь другому, вешал на стену нити-послания, - Алсек не оборачивался. Тихо, еле слышно он говорил, обращаясь к живущим в доме солнца, чувствовал теплые волокна на лице и руках и старался без страха отвечать на задумчивый взгляд с небес. Даже Согва отошёл в сторону и молча благословлял воинов Ти-Нау благовонным дымом и брызгами священного ицина. За стеной сдавленно рычал потревоженный Куши, и Хифинхелф негромким шипением успокаивал его, - ящер ни на секунду не задерживался в храме, когда наступал рассвет, закат или полдень, какой бы страшной ни была жара снаружи, и как бы его ни уговаривали Алсек и Согва…
– И мы увидим небесную реку вскипающей на твоём пути, и твой корабль, и золотые щиты на нём, - Алсек отступил на шаг, склоняя голову. – И ты, сияющий, увидишь мир ярким, юным и полным жизни…
Стекляшки на алтаре потускнели, только его западная грань ещё светилась алым. Ти-Нау неслышно расходились. На пороге храма стоял укутанный в листья горшок – кто-то принёс еды, рядом лежал узелок с сухими листьями. Над узелком, с любопытством разглядывая расписные стены и трещину в потолке, стояла Чами.
– Да будет Зген к вам благосклонен! – усмехнулась она, входя в храм. – Я слышала твои слова, Алсек. Ты говоришь красиво и правильно, и твои речи радуют богов.
– Хсссс, - Хифинхелф проскользнул за её спиной, отмахиваясь от кумана. – Не по ссебе мне от вашших ритуалов. Шшто нового у почтенного Макула?
– Передышка, - Чами повернулась к стене, разглядывая бабочек и солнечный корабль. – Воины Джаскара отступили, нам теперь их не достать… Один Румингьяви всегда при деле. Кровь, которую ты, Алсек, сжигал тут, - та кровь, которую дал пленный Скарс?