Небо внизу

— Ты что, холодной моешься? — возмущенно заорала Тео под дверью.

— Она не холодная! Я быстро! — не очень логично, но очень громко ответил Том. И не соврал. Через несколько минут по коридору торопливо прошлепали босые ноги. Заскрипели дверцы шкафа, послышалась деловитая возня. Решительно отбросив в сторону шляпку, Тео встала с кровати.

Какого дьявола? Она ведь и так знает, чем все закончится. Так для чего же тянуть?

Когда Тео вошла к Тому, он топтался у шкафа, расстегивая пуговицы на рубашке. С мокрых волос по голой спине стекали струйки воды.

— Да, госпожа? — обернулся на звук шагов Том, прикрывая грудь и живот сорванной с плечиков рубашкой. — Я сейчас, одну минуту. Я…

Тео положила ему палец на губы. От этого невесомого прикосновения Том застыл, как соляной столп, только часто-часто моргал светлыми ресницами. Тео провела ладонью по подбородку, скользнула по скуле к виску… Мягким кошачьим движением Том потянулся за ее рукой, и шумно выдохнул, когда Тео зарылась пальцами в мокрые волосы. Чуть надавив на затылок, она направила движение, и Том послушно наклонился, глядя на нее расширившимися, ошалелыми глазами. Легонько, едва касаясь губами, Тео поцеловала его в скулу, в щеку, в кончик носа, в уголок рта.

Забытая рубашка упала на пол. Подавшись навстречу, Том приоткрыл губы — и Тео сделав полшага, обняла его за шею, прижалась всем телом и поцеловала всерьез. Она скользила языком по небу, вылизывая горячий мокрый рот, и чувствовала, как оживает соляная статуя. Осторожно, неуверенно, Том прихватывал губами ее губы, ловил языком язык.

Чем же ты занимался со своей блондиночкой, — мелькнула в голове непрошенная мысль, но Тео не собиралась ее думать. Застонав, она куснула Тома за нижнюю губу, тут же важно лизнула и куснула снова. Руки Теодоры жадно оглаживали голую спину, твердые мускулистые плечи, узкую талию. Секунда — и Том застонал в ответ, обнимая ее, прижимая к себе до хруста. Движения его губ оставались такими же неумелыми — но теперь они стали решительными и жадными. Том целовал ее так, словно это последний в его жизни поцелуй, рухнул в него без остатка, и Тео оставалось только цепляться за широкие плечи, надеясь, что подгибающиеся колени выдержат. Скользнув ладонью по влажной груди, она пробежала кончиками пальцев вниз, к уходившей в штаны дорожке жестких волос.

Том был готов. Более чем готов. Его вставший член упирался Тео в бедро — горячий, твердый, пульсирующий. Подцепив пальцами первую пуговицу, Тео протолкнула ее через петлю. Закончив с одной, принялась за другую. Снова окаменев, Том, запрокинув голову, подставлял под поцелуи подбородок и шею, вздрагивал, как испуганный конь, и шумно дышал.

Расправившись с поясом, Тео потянулась к ширинке… И Том, громко вздохнув, шагнул назад.

— Я… Госпожа Тео, я…

— Что? — растерянно отвела руки Тео. — Что-то не так?

— Я… Я… Ну…

— Ну — что?

— Я не умею, — решился наконец Том. Раскрасневшийся, взъерошенный, с распухшими от поцелуев губами, он стоял перед Теодорой, придерживая полурасстегнутые штаны. — Я никогда не… Ни с кем. Ни разу. Я ничего не умею. Вам не понравится.

Облизав припухшие губы, он нервным движением подтянул вверх сползающие штаны. Сделав шаг вперед, Тео накрыла его руку ладонью.

— Значит, ты никогда и ни с кем?

— Нет…

— Ни разу?

— Ни разу…

Наклонив голову, Тео длинно и мокро лизнула Тома в шею.

— Ну что, господин Макбрайд, готовы взять пару уроков?

Легким движением она толкнула Тома к кровати. Послушно отступив назад, тот рухнул на матрас, широко раскинув руки.

— Готов. А если я…

— О господи. Томми. Просто. Заткнись.

И Томми заткнулся.

Залепив ему рот поцелуем, Тео расстегнула пару чертовых пуговиц. А остальные оторвала — потому что ну нет никакой возможности возиться с этой пакостной мелкой дрянью. По тонким подштанникам уже расплывалось влажное пятно смазки. Выцеловывая напряженную шею, Тео потянулась рукой к тому, что пряталось под тканью. Стоило ей коснуться члена, Том коротко вскрикнул, судорожно вздернув бедра.

— Пречистый огонь! Тео!

— Ну что ты, Томми. Я не пречистый огонь. Я всего лишь его заместитель.

Нащупав пальцами завязку, Тео дернула за шнурок и потянула подштанники вниз. Том с готовностью приподнялся на лопатках, брыкнул ногами, отшвыривая в сторону спутавшуюся узлом тряпку. Глаза у него были бессмысленные, как у наркомана, расширившейся зрачок затопил радужку чернотой, оставив только ярко-синюю кайму по краю.

— Тео…

Склонившись над ним, Тео скользнула языком в приоткрытые губы, ритмично толкаясь, — и с той же скоростью двинула кулаком по члену. Было в этом что-то болезненно-возбуждающее — оставаясь одетой, ласкать Тома, заставляя его хрипло вскрикивать, вздрагивать и комкать в кулаках покрывало, до треска натягивая ткань.

Еще несколько движений рукой, все более сильных, все более уверенных, — и Том, беспомощно охнув, кончил, забрызгав спермой живот.

— Я… Тео… Пречистый огонь, прости, я все испортил, — тут же взвился он, как только смог двигаться и дышать.

— Заткнись, — толкнув Тома в грудь, Тео вернула его на кровать. — Заткнись и прекрати извиняться. Все идет так, как должно идти.

— Но я же… Но ты…

— И ты, и я, и мы вместе. Сейчас ты спустил лишний пар. А теперь у нас целая ночь впереди, — хищно улыбнувшись, Тео наклонилась и укусила Тома за ухом.

— Ай!

— Не ай. А помоги мне расстегнуть это кретинское платье. Людей, которые пришивают на лиф миллион крошечных пуговиц, нужно расстреливать у стены.

Когда Тео стянула нижнюю рубашку, глаза у Томми остекленели. Медленно, словно в трансе, он потянулся к груди, провел пальцами по нежной белой коже.

— Я… Поцелую. Можно?

— Можно все, что захочешь, — взяв Томми за руку, Тео положила его ладонь себе на грудь и сжала пальцы. — Все, что захочешь. Где захочешь. И как захочешь.

Все так же медленно, завороженно, Том наклонился и коснулся губами кожи. Мягко поцеловал, словно пробуя на вкус, лизнул, снова поцеловал. Поглядел неуверенно — и сжал губами сосок.

— О-ох, — выгнулась Тео. — Томми!

Скосив вспыхнувший шкодливыми искрами глаз, Том снова прижал губами сосок, щекотно лизнул кончиком языка и тут же прикусил.

— Вот так нужно?

— Да, так…

Рухнув на подушку, Теодора закинула руки за голову, позволяя Тому исследовать свое тело, как неизведанную терра инкогнита. Том гладил ее, едва касаясь руками, и тут же сжимал, хрипло и жарко выдыхая в ухо, целовал то нежно, то страстно, оставляя на коже красные пятна. Наконец, отважившись, он коснулся рукой лобка, очертил пальцами круг и скользнул вниз. Застонав, Тео развела ноги, вскидывая бедра навстречу движению. От бережных, мягких, как бархат, прикосновений, внутри разгорался голодный огонь, который требовал большего, большего, большего! Поймав Том за руку, Тео положила ее правильно, надавила, задавая направление и ритм.

— Вот так?

— Да, так…

Разметавшись на скомканном покрывале, Тео плавилась и текла от поцелуев и мерных, настойчивых движений рукой. Том, приоткрыв рот, шумно, влажно дышал, жадно вглядываясь в ее лицо, улавливая малейшие оттенки наслаждения.

— Вот так?

— Да. Так…

Том уже был готов ко второму раунду, его горячий бархатистый член вздымался, влажно поблескивая розовой головкой. И Тео тоже была готова. Полностью готова. Даже если это тело принадлежало девственнице, Тео просто не могла больше терпеть. Толкнув Том на подушку, она перекатилась сверху и оседлала его бедра.