Нечисть так уязвима

— Это что такое?! — проворчала Вера и наклонилась ближе к зеркалу, чтоб рассмотреть.

Сначала, как будто поплыла одна щека, по-старушечьи оттягиваясь вниз, затем лоб прочертила глубокая горизонтальная морщина, за ней другая. Всё наращивая темп, мелкая сетка морщинок побежала по всему лицу, превращая тридцати пяти летнюю женщину в старуху. Ошарашенная Вера хотела закричать, но неожиданный разряд тока, молнией вырвался из зеркала и ударил в лоб. Сознание покинуло тело.

— Мам, ты чего? — Дима нерешительно похлопал прислонившуюся к зеркалу и застывшую в одной позе мать. — Мам я готов, поехали.

Женщина медленно распрямилась и повернулась к сыну. Ее глаза были сплошного фиолетового цвета, белки отсутствовали. Дима нервно сглотнул и, отступив на шаг назад, уперся в стену.

— Меня зовут Баалхам, — из уст женщины вырвался утробный, не человеческий голос. — Ты, Дмитрий, удостоен великой чести. Выполнишь мое поручение, и твоя мать будет жива, мало того, я верну твоего друга.

— Женьку? — заикаясь, спросил Дима, продолжая вжиматься в стену.

— Да.

— Какое поручение?

— Запомни мое имя — Баалхам. Ты должен в полночь на надгробной плите невинной души начертить сей знак, — на этих словах Вера повернулась, взяла с туалетного столика маникюрный набор, вынула ножницы и проткнула себе палец. Кровоточащим пальцем она провела по зеркалу и нарисовала знак. — После этого, плита станет алтарем. На него ты принесешь мне жертву, лучше человеческую.

— Если я откажусь?

— Я убью тебя, твою мать и моего пленника — Евгения.

— Я…я не смогу убить человека.

— Принесешь в жертву животное, — тело женщины изогнулось как в рвотном позыве. — Мне пора, — пророкотал Баалхам, когда тело перестало трясти. — Учти, если ты кому-либо расскажешь о своей миссии, я убью твою мать.

Тело снова содрогнулось, изо рта женщины вырвался поток черных мух, который был поглощен зеркалом.

Вера закашлялась.

— С давлением что ли что-то? — она помотала головой. — Такое ощущение, что отрубалась на несколько секунд.

— Мамочка, может воды? — Дима рванул на кухню.

— Бог ты мой, мы ужасно опаздываем, — Вера отхлебнув пару глотков, схватила пальто с вешалки. — Бегом, Димка, поторопись.

* * *

«Невероятное явление могли наблюдать жители Санкт-Петербурга сегодня в утреннем небе» — вещала молодая диктор первого канала. Далее шел видео ряд: поверх облаков в небе над Смольным полыхало северное сияние. Показали какого-то именитого ученого, рассуждающего о природе происходящего и несколько интервью взятых у людей на улице.

— Какие дела творятся в нашем городе, — Тамара Ивановна мечтательно устремила взор в потолок. — Сияния. А мы тут без продыху сидим, работаем, света белого не видим. Вот ты, Настя, — на этих словах я вздрогнула и оторвавшись от монитора, приготовилась выслушать очередную порцию наставлений от старшего поколения, — молодая девчонка, тебе развиваться надо, новую работу искать. Или ты думаешь, что кавалер твой тебе поможет, так не надейся на него, мужики они вообще ненадежные, надо самой себе путь в жизни выгрызать.

— Я ни на кого не надеюсь, — вяло отнекивалась я.

— Да ты не обижайся, я ж тебе добра желаю, — Тамара Ивановна во чтобы то ни стало, решила научить меня уму разуму. — Я таких пройдох как он на своем пути повидала. Очарует, голову задурит, а потом наиграется и смоется к другой, сказки рассказывать, а ты хорошо, если только с сердцем разбитым останешься, так еще может и с ребеночком на шее. Права я, Ниночка? — житейская мудрость, в лице Тамары Ивановны, перекинулась на следующую жертву.

Вот так вот каждый день, эта «света белого не видящая» работница трудилась в поте лица, передавая жизненный опыт. Оставленная в покое, я вернулась обратно к написанию технологического процесса на новое изделие, производство, которого планировалось в начале декабря.

Поработать мне не дали, завибрировал мобильный.

— Да, Дим, привет, — как можно тише ответила я, чтоб не привлекать внимание, но чуткое ухо Тамары Ивановны уловило мужское имя, она бросила на меня хищный взгляд. Похоже, в скором времени мне грозила ещё одна лекция.

— Насть, помнишь, ты рассказывала про Баалхама, — мальчик запинался на каждом слове.

— Конечно, — прижимая телефон к уху, я надела куртку и вышла на улицу.

— Скажи, вам удалось узнать о нём что-нибудь, кто он такой, насколько опасен?

— Кроме того, что он нечто вроде кровавого Бога в своем мире, где живет всякая нечисть больше ничего. Но я об этом тебе уже говорила. Дим к чему эти расспросы? У тебя что-то случилось?

— То есть он опасный кровожадный монстр с возможностями Бога? — Дима, казалось, не слышал моих вопросов.

— Дим, у тебя все в порядке?

— У меня все хорошо, — на заднем фоне раздалась трель. — Всё, пока, мне пора на урок, — протороторил мальчик и бросил трубку.

Я растеряно покрутила телефон в руках и убрала в карман. Хотела идти обратно, когда заметила на другом конце парковки Рика. Мне хорошо было видно выражение насмешливого пренебрежения на его лице. Выражение предназначалось Тиену, которого я легко узнала со спины, он что-то достаточно громко и эмоционально говорил. Они явно ругались. Внимательно выслушав, не меняя выражения лица, Рик отрицательно покачал головой, вызвав ещё большую вспышку гнева у Тиена. Пока я раздумывала, стоит ли мне влезать в их разговор или хоть как-то обозначить свое присутствие, Рик отмахнулся от Тиена как от назойливой мухи и, сев в машину, уехал, оставив друга со злостью сжимать кулаки.

— Что он опять вытворил? — я подошла к Тиену.

— Что? — маг был погружен в свою злость и не сразу сообразил, о чём это я.

— Я видела, как вы ругались.

— Мы не ругались, — Тиен моментально взял себя в руки. — Дело в том, что у Рика есть несколько принципов, которыми он никогда не поступается. Я попросил сделать исключение ради меня. Он отказался.

— Что за принцип?

— Пока я бегал в образе собаки я потерял защитный медальон от эмпатического воздействия, попросил его сделать еще один.

— Он, значит, не делает их из принципа? — я скользнула руками по шее и сняла свой амулет. — Держи мой. Мне скрывать не чего, пусть если ему так хочется, знает как он периодически меня бесит.

— Спасибо, не надо, — Тиен мягко улыбнулся, в его взгляде промелькнула грусть. — Если я возьму твой амулет, Рик его взломает из вредности, а на тебе он его трогать не будет. Так что оставь себе.

— Взломает?!

— По-настоящему непреступной защитой от мага эмпата может быть только медальон, сделанный им самим, все остальное защита общего действия, которую он, при необходимости, может сломать.