Нечто из Рютте

– А-а, ты про деньги. – Он все-таки пытался ее обнять, но девушка была непреклонна.

– А ну-ка, куда вы! – Девушка вырвалась из его рук. – Не лезьте ко мне, я за деньгами пришла.

– Да ладно тебе, – не отставал солдат.

– О-о, а вы, оказывается, бельма залили. А я чувствую, винищем несет, – злилась девица. – Сказала «нет», значит, нет.

– Ишь ты, «нет» она сказала.

– Вижу, пьяный вы. Ладно, завтра приду. – Она собралась уходить.

– Стой! – Волков полез в кошель, стал отсчитывать монеты. – Вот, держи. Только расскажи, что в шаре видела.

– Ой, отстаньте вы, чтоб вам пусто было. – Девица уже разозлилась не на шутку и пошла прочь.

– Стой! Возьми деньги! – Волков догнал ее. – Бери, пятнадцать крейцеров даю.

Девушка быстро, как кошка лапой, забрала деньги, тут же закинула их в лиф платья, развернулась и пошла, не прощаясь.

– Да стой ты! – догнал ее Волков. – Расскажи, что в шаре видела, мне нужно знать, чтобы поймать вурдалака. В умной книге написано, что женщины в шаре могут что-то увидеть. Я-то ничего толком, кроме глаза ведьмы, там не видал.

Брунхильда остановилась, посмотрела на него исподлобья и сказала:

– Я видела, как людоед моего брата убивал.

– Да иди ты?! – не поверил солдат.

– Да, – злобно сказала девушка. – Видела я, как он ему ногой на поясницу наступил и за ногу его дернул, а поясница хрустнула, а упырь моего брата закинул на плечо. – Девушка всхлипнула. – А он еще жив был, а кричать не мог и на меня смотрел, а людоед шел себе…

– А где ж это было? – спросил Волков.

– Ой, да отвяжешься ты от меня?! – заорала девица на весь двор. – Зачем пытаешь?! Через кусты он шел, – она зарыдала, – по болоту.

Девушка кинулась бежать вон из замка, солдат за ней не пошел, стоял, чесал подбородок и думал, а затем он двинулся в донжон, но не дошел, ему стало и не до застолья у барона, да и хмель как-то выветрился на улице.

Думал, ходил и остановиться не мог, зашел на конюшню и велел конюху оседлать одного из своих коней. И пока не стемнело, поехал в деревню, толком сам не зная зачем. На площади остановился у виселицы, где висел упырь, некоторое время рассматривал его в нелепой надежде узнать что-то, что помогло бы найти хозяина этой твари. Так ничего и не увидев, поехал в трактир, где должен был находиться монах. Там он его и нашел.

Ипполит сидел в углу и старался не обращать внимания на пьяный гомон, распутные песни и веселых местных девок. Он следил за разносчицами еды, отмечая на клочке бумаги количество пивных кружек и тарелок, что те ставили на столы, после чего плюсовал деньги в длинный столбец. Когда Волков сел рядом, монах обрадовался:

– О, вы! Говорят, барон управляющего сегодня на смерть осудил.

– Да бог с ним, с управляющим, у тебя как дела?

– С деньгами как обычно, деньги идут, но будет хуже, чем вчера. Вчера, когда упыря вешали, много народу пришло.

– Завтра управляющего вешать будут, еще больше народу придет. С управляющим мы вопрос решили, а вот что с вурдалаком делать – ума не приложу.

– По чести говоря, я и сам не знаю, – сказал молодой монах, – думаю об этом. Деньги считаю, а сам думаю. Понятно только одно – пока мы гул мастера не изловим, он так и будет людей в трупоедов обращать, а вам так и придется их развешивать.

– В том-то и дело, – соглашался Волков. – Я надеюсь, что шар нам поможет.

– Который вы у ведьмы отобрали? Злой он, как он поможет?

– Пока не знаю, ты сам-то в нем что видел?

– Да муть одна. По сути, ничего и не видел.

– Вот и я по сути… – Солдат замолчал и случайно обратил внимание на девочку лет четырнадцати.

Та была в убогой одежде, босая. Она грязной тряпкой вытирала разлитое пиво со стола и лавки. Волков спросил:

– А это кто?

– Это? – взглянул монах. – Это Агнеска, сирота. У нее одна бабка болящая, а девчонка тут пробавляется. За еду да деньгу медную.

Волков окликнул девочку и поманил рукой:

– Пойди-ка сюда.

Девочка послушно подошла, не выпуская грязной тряпки из рук, поклонилась.

– Как тебя звать?

– Агнес, господин, – ответила та.

Была она не очень красива, худа, невысока, абсолютно не развита как девушка, ряба, да еще малость косоглаза.

– Ты знаешь, кто я?

– Да, господин, вы наш коннетабль.

– Хочешь заработать пару крейцеров? – спросил солдат, разглядывая ее.

– Коли вы мне блуд предлагаете, то напрасно. Истово верю я и свою душу чистую на серебро не променяю. И блуд вам предлагать – грех. Вам грех, – уточнила она.

– Да что ты, глупая, – сказал монах. – Господин коннетабль блуд тебе никогда не предложит. Такие, как господин коннетабль, – оплот церкви нашей.

– Тогда простите, – сказала девочка. – Если вам что-то прибрать, постирать или помыть нужно – то я согласна.

– А ты, значит, в Господа нашего истово веруешь, – заметил солдат.

– В Господа нашего верую, и церковь нашу чту, и пастырей наших почитаю. Все посты соблюдаю и ко всем обедням хожу, каждую неделю причащаюсь и все заповеди исполняю.

– Молодец, – одобрил солдат, кивая.

– А что же вам сделать нужно, господин? – Она смотрела на него, чуть кося левым глазом. – Я даже и не знаю, чем смогу помочь такому господину.

– Посмотришь в шар и скажешь, что видишь.

– В какой еще шар?

– В стеклянный, – сказал Волков.

– А к чему мне?

– Так надо мне.

– Ну ежели вам надо, то погляжу. Авось спина не переломится.

– Пошли тогда. – Волков встал. – Монах, вставай, поможешь мне на коня сесть.

Солдату было стыдно, но нога разболелась так, что забраться на коня он сам не смог бы.

Монах ему помог, а потом подсадил к нему девочку. Агнес была немного не в себе от волнения. Никогда в жизни она еще не ездила верхом, никогда в жизни столь важный господин не уделял ей внимания. Так они и въехали в замок, а как только они въехали, за ними следом прибежал монах. Очень уж хотелось брату Ипполиту видеть, как Агнес будет смотреть в шар. Коннетабль не стал упрекать его в том, что он бросил трактир. Они втроем поднялись в башню, а за ними пришел и Ёган узнать, что там задумал господин.