Недостающее звено

Надевая пиджак, поправляя галстук и даже шагая по коридору на встречу с журналистами, он постоянно повторял про себя заученные фразы. Инфляция, спад, безработица, перебои с поставками газа, Иран, террористы... он может справиться со всем этим. Последние четыре года он только и делал, что пытался все это преодолеть. Изо дня в день. Так что здесь неожиданностей быть не может.

Сделав заявление, в котором говорилось, будто дела идут хорошо и даже имеются некоторые положительные тенденции, он почувствовал облегчение, оттого что никто из журналистов не рассмеялся. Он не мог вспомнить репортера, задавшего идиотский вопрос об уровне смертности в автодорожных катастрофах, поэтому ткнул пальцем в первого попавшегося на глаза. Им оказался тонкогубый протестант англо-саксонского происхождения из Чикаго, который говорил так, словно у него были склеены губы.

– Спасибо, господин президент, - начал репортер, вставая.
– Сэр, мы хотели бы узнать, что случилось с вашей прической.

– Простите, - не понял президент.

– С вашей прической. Видите ли, раньше у вас пробор был справа, а теперь слева. Почему?

– С началом президентской кампании я всегда перехожу на левый пробор, объяснил президент.
– Следующий.
– Внутри у него все кипело. От этих идиотских вопросов. В мире черт знает что творится, а этот параноик спрашивает о волосах. Разве не может человек позволить себе изменить прическу, когда начинает лысеть?

Другого репортера интересовало, красит ли президент волосы. Нет. А не собирается ли президент покрасить волосы? Нет. Следующий спросил, не подумывает ли президент о пластической операции. Нет. А первая леди? Не будет ли она делать пластическую операцию? Нет.

Еще один писака сообщил, что в Окснарде, штат Калифорния, два баллотирующихся неизвестно куда кандидата от Демократической партии призвали партию отказаться от поддержки нынешнего президента и поддержать кандидатуру Беллы Абцуга. Президент воздержался от комментариев. Очередной интервьюер поинтересовался, сколько миль делает президент ежедневно во время пробежки. Пять. А первая леди? Она не любит бег.

Встал очередной репортер, пытаясь перекричать остальных, - каждый из присутствующих хотел задать свой вопрос. Но стоило президенту кивком головы предоставить ему слово, как все затихли и их вопросы плавно растаяли в воздухе.

– Господин президент, в последнюю неделю Бобби Джек Биллингс привлек к себе внимание своим молчанием, - начал репортер.
– Скажите, вы что, на период кампании вставили ему в рот кляп?

– Никто не затыкал Бобби Джеку рот, - ответил президент.

Он собрался уходить. Сзади слышалось протокольное: "Спасибо, господин президент". Выхода из конференц-зала, он подумал: "Ни одного вопроса об экономике, налогах, свистопляске в мировой политике и войне на Ближнем Востоке. Типичный спектакль!"

Не успел он войти к себе в кабинет, как секретарша протянула ему конверт.

– Только что поступило, сэр, - сказала она.
– Я узнала почерк.

Президент тоже его узнал. Это были размашистые каракули, которые начинались где-то в левой верхней трети конверта и кончались далеко справа. На конверте значилось имя президента. Слово "президент" было написано с ошибкой - в нем почему-то было два "з".

Президент поблагодарил секретаршу, подождал, пока за ней закроется дверь, и только после этого открыл конверт.

Письмо было от Бобби Джека. Ошибки быть не могло: на это указывали и полупечатные буквы, которые его недоучке-шурину заменяли почерк, и то, что в обращении значилась детская кличка президента.

Письмо гласило: "Дорогой Баб. Меня захватила какая-то банда, называется ПЛОТС. Похоже на сионистских террористов. Вот уж неожиданная радость для евреев, которые так ненавидели меня! Я не знаю, чего им нужно, но они просили сказать тебе, что позже я смогу с тобой поговорить, и не звони в ФБР. В общем, не делай ничего такого. Я в порядке".

И подпись: "Б. Дж.".

Тут в кабинет ворвался пресс-секретарь.

– Ну, как на ваш взгляд?
– поинтересовался президент.

– Порядок, - ответил пресс-секретарь.
– Самое смешное, что этих ослов, видите ли, интересует ваша прическа.
– Наконец он заметил, что президент не отрывает глаз от листка, который держит в руке.
– У вас все в порядке, сэр?

– Да. Все отлично. Послушайте, а вы случайно не знаете организацию под названием ПЛОТС?

– На конце "ц" или "с"?

– Скорее всего "с". Должно быть что-то, связанное с сионизмом.

– Никогда не слыхал о такой. Навести о ней справки?

Президент пристально посмотрел на него.

– Нет-нет, в этом нет никакой необходимости.
– Он скомкал письмо и сунул в карман пиджака.
– Поднимусь к себе, немного полежу.

– Хорошо, сэр.

Оказавшись в своей комнате, президент закрыл дверь на два оборота и подошел к комоду, стоявшему у дальней стены. Из-под нижнего ящика он извлек красный телефон без диска, подумал примерно с полминуты и снял трубку.

Он знал, что сигнал попадет к Смиту в кабинет. Знал, что кабинет находится в Рае под Нью-Йорком, но больше он не знал ничего. Может, там роскошная обстановка, а может, кабинет так же убог и суров, как голос Смита по телефону? Интересно, любит ли Смит свою работу, подумал президент. Вообще-то, он служил при пяти президентах. Но доказывает ли это, что работа ему нравится? Почему-то президенту казалось очень важным это знать.

Не успел отзвучать первый гудок, как в трубке раздался голос Смита.

– Слушаю, сэр, - произнес он.

– У нас небольшие неприятности, - сказал президент.
– Видите ли, Бобби Джек Би...

– Я в курсе, сэр. Мы уже над этим работаем. Удивлен только, что вы так долго ждали, прежде чем поднять тревогу.

– Я думал, что он пьет где-нибудь, - объяснил президент.

– А теперь вам стало известно, что это не так?

Президент кивнул, но потом понял, что Смит не сможет увидеть кивка.

– Да, - произнес он.
– Я только что получил от него письмо.

– Хорошо. Прочитайте, - попросил Смит.
– Спасибо, - произнес он после того, как президент прочел послание Бобби Джека.
– Мы продолжим расследование.

Президент понял, что сейчас раздастся короткий щелчок - Смит повесит трубку, - поэтому он поспешно сказал:

– Одну минуту.

На другом конце трубки воцарилось молчание, потом снова послышался голос Смита:

– Да, сэр.

– Скажите, вам нравится ваша работа?
– поинтересовался президент.

– Нравится ли мне работа?
– переспросил Смит.