Недотрога для адвоката. Дело о разводе

– Не надо, – вздыхаю, потому что она права.

– И кого ты видел каждый вечер, когда приходил вымотанный домой, только чтобы поесть и упасть в кровать?

– Тебя, – легко прикасаюсь губами к её виску. – Пожалуйста, прости. Я правда дурак…

– Вот и вперёд, – она чуть отстраняется, расстёгивает пуговицу мне на брюках, тянет вниз молнию, потом ткань. – Ложись! И руки подними.

– Кажется, мне сейчас не поздоровится, – смеюсь с облегчением, глядя на неё.

Потому что мы оба знаем, что никогда не сделаем друг другу ничего такого, чего оба не хотим.

– По-моему, тебе пора замолчать, – Соня развратно улыбается, устроившись прямо на моих ногах.

Молчать, прямо скажем, у меня ничерта не выходит. Потому что таких ощущений я не испытывал никогда в жизни, и через четверть часа уже хрипну от собственных стонов, которые нет никаких сил сдерживать.

Потом, правда, с меня всё-таки снимают наручники, и я отыгрываюсь на своей девочке по полной.

И уже когда двигаюсь в ней и на ней, с трудом сдерживаясь, чтобы не прийти к финалу раньше неё, вспоминаю….

– Соня….

– Господи, не останавливайся! – она запрокидывает голову, впивается ногтями мне в спину и пониже.

– Сонь, у тебя сейчас…. безопасный.… период? – выдыхаю кое-как.

– Я тебя убью сейчас, Славин! – она даже всхлипывает. – Это какое-то извращённое желание, заставлять меня заниматься математикой в такой момент?!

– Нет, просто…. я…. люблю тебя, – выдыхаю ей в губы. – Хочу жениться на тебе! И.… сделать тебе ребёнка!

– Так делай уже! – Соня выгибается, сжимается вокруг меня так, что в глазах темнеет, и я, не в силах остановиться, с последним стоном прижимаю её к себе.

Когда мир вокруг перестаёт кружиться в бешеной карусели, приподнимаюсь на руках, чуть сдвигаюсь, чтобы не давить на девушку всем весом, и обнимаю, притягивая к себе.

– И что это сейчас такое было? – выдаёт она слабым голосом.

– Самое дурацкое из всех возможных предложений, – отвечаю немного виновато. – Прости, я.… сделаю всё правильно. С кольцом, и с рестораном, и встану на колени…

– К чёрту! – слабо, но решительно отмахивается Соня, приоткрывает глаза. – К чёрту ресторан, кольцо и колени. Что ты хотел спросить?

– Ты выйдешь за меня замуж? – невольно задерживаю дыхание, напрягаясь.

– Разумеется, выйду, господин адвокат, – она улыбается, притягивая меня к себе. – Вы можете поцеловать будущую невесту.

– Ты невероятна, – улыбаюсь, прижимаясь к нежным губам.

Эпилог

Соня

Шесть лет спустя

Утро пахнет подгоревшими тостами и клубникой.

А ещё – кожей Андрея, его футболкой, в которой я сейчас сижу, закинув ноги на табурет и пытаясь выудить из чашки чайный пакетик так, чтобы не обжечь пальцы. Безуспешно.

На полу в коридоре – пижама нашей младшенькой, которая, судя по состоянию, была скинута прямо на бегу. По всей квартире разбросаны носки, машинки, какой-то носорог в платье, а в углу кухни лежит Малыш, который совсем уже не малыш, но если не дать ему печенье – будет смотреть, как и в то время, когда был щенком, как будто его предали навеки.

– Кто вылил мой клубничный шампу-унь в ванну-у-у? – вопль из, собственно, ванной.

– Это был дракон! – кричит в ответ наш старший. – Он хотел улететь на радугу!

Я качаю головой, усмехаюсь и делаю глоток чая.

На кухню, чуть крадучись, заходит Андрей, видит меня и тут же улыбается.

– Проскользнул незаметно? – шепчу, тоже расплываясь в улыбке.

– Ага. Доброе утро, любимая, – подходит и целует меня в висок. – Все живы?

– Пока да. Если не считать шампуня. Он погиб по-геройски.

– Аминь. Я поставлю свечку, – Андрей серьёзно кивает, и я прыскаю от смеха. – А где кофе?

– Закончился. Дети потребовали вместо него молочный коктейль и мультфильмы.

Муж закатывает глаза, но улыбается. Садится сзади, обнимает со спины, устраивая подбородок у меня на плече.

– Может, отправим их в какой-нибудь летний лагерь? – спрашивает тихо и прикусывает мне мочку уха, да так, что я ахаю.

– С ума сошёл?! – закусываю губу. – Алиске всего четыре!

– Зато Лёшке уже пять с копейками! Он за ней присмотрит!

Мы оба оборачиваемся на вопли, которые в этот момент начинают доноситься теперь из детской.

Да, дети у нас получились погодки, с совсем небольшой разницей в возрасте.

– Я по тебе жутко соскучился, – мурлычет Андрей мне на ухо.

– Ну, я не знаю.… – задерживаю дыхание, чувствуя, как его руки поглаживают мне живот. – Можно.… маме позвонить… Она будет рада….

– А я-то как буду рад, когда дети привезут от бабушки очередное членистоногое, – передёргивает мужа.

Бабушка у нас не умеет отказывать внукам. А они вечно разводят её на всякий ужас.

– Тарантул был не такой уж страшный, – усмехаюсь, вспомнив жуткого паука, которого, к счастью, нам удалось быстро сбагрить вместе с аквариумом нашему соседу, любителю экзотики.

– Ма-ам! – детский крик, потом топот. – Мама! Мам!

– Что случилось? – выпрямляюсь в объятиях Андрея.

– Мам, а это чего такое?

Муж давится воздухом и закашливается.

Прибежавшая на кухню дочка показывает нам… наручники! Да-да, те самые!

– Солнце, – лихорадочно придумываю удобоваримое объяснение, – это папе когда приходится на работе иметь дело с преступниками.…

– Или маме…. – шипит муж мне на ухо.

– То такая вещь нужна, чтобы преступник не мог шевелиться, – кидаю на Андрея укоризненный взгляд.

– А-а-а, – Алиска глубокомысленно кивает.

– Давай сюда, я положу их на место, – забираю у неё наручники. – Разве вам папа не говорил, чтобы вы не лазили в его стол?!

– Это не я-я! – дочка уже убегает обратно в детскую.

– Ага, оно само, – прищурившись, смотрю на мужа. – Другого места для них ты не нашёл? Кажется, я всё-таки позвоню маме. И даже буду не против очередного тарантула.

– Не надо тарантула, любимая, – он усмехается и обнимает меня крепче. – Я и без того на всё согласен, ты же знаешь. Вот только….