Недотрога для ректора. Академия Даркайна

– Встретил Мэйв, когда она возвращалась с пробежки. Глупышка похвасталась своей выходкой и рассчитывала на мою похвалу, – признался он с досадой и тяжело вздохнул. – Эверли, мне, правда жаль. Я знаю её с детства и каждый раз твержу, что надо держать язык за зубами, иначе он принесёт ей множество проблем. Но она уверена, что ей всё сойдёт с рук, раз её отец в прекрасных отношениях с Орхардом.

Я закрыла глаза и кивнула, понимая, что если это правда, то Мэйв не даст мне жить. Ректор хоть и накричал при мне на неё, однако вряд ли захочет идти на конфликт с другом и наказывать его кровиночку.

Да и зачем ему выгораживать дочь врага?

Тем временем Матиас занёс меня в прохладное помещение, где сильно пахло йодом и острым запахом работающих артефактов, похожим на перчёную смесь. Я мигом зажала крылья носа большим и указательными пальцами. Если чихну – дёрну повреждённой ногой, а боль только-только начала затихать.

Матиас аккуратно положил меня на кушетку и обратился к симпатичной девушке, что выглянула на шум из кабинета с табличкой “Служебное помещение”.

– Шейла, отлично выглядишь! А я вот пришёл по делу. Срочному и неотложному, – он кивком головы указал на меня, и я вновь удивилась его бесконечному дружелюбию. Складывалось ощущение, что Ринвуд приятельствовал с каждым в академии.

– Льстец, – беспечно улыбнулась миловидная шатенка с гладким пучком, убранным под сеточку. – Что тут у нас?

– Что-то с коленом, – извиняющимся тоном произнесла я и указала на разодранную, окровавленную штанину.

– Вот дела-а-а, – цокнула языком Шейла, острым взглядом рассматривая рану. – Ничего, до завтра заживёт.

– Ты хотела сказать, до свадьбы? – обольстительно улыбнулся Ринвуд, но та лишь звонко рассмеялась.

– Не выйдет, Матти, я помолвлена.

– Удар в самое сердце, – кажется, парень совсем не расстроился. – Ладно, я свою задачу выполнил, теперь твой лекарский долг. Сделай для Эверли всё по высшему разряду, я отблагодарю.

Шейла закатила глаза и резво скрылась за дверью, а Матиас с тревогой посмотрел в окно:

– Моя очередь терпеть Гримстона, если я опоздаю, он задохнётся от собственного яда. Увидимся позже!

Я осталась одна в тишине лекарского крыла, слушая только тиканье больших настенных часов. Через минуту вернулась Шейла и, попросив меня не шевелиться, аккуратно надрезала штанину. Быстрыми, но ловкими движениями промыла рану и выложила в ряд на оголённый участок кожи три тонкие пластинки-артефакта.

– Последняя разработка, – пояснила она с азартным блеском в глазах, аккуратно располагая их так, чтобы лежали ровно и не скатывались. – Такие сейчас есть только у Его Величества и у нас, получили неделю назад. Стягивают ткани, обеззараживают и ускоряют заживление. В их создании участвовала сама госпожа Расана, королевский лекарь из Кэррей. Полежи так примерно часик, постарайся не двигаться, а я вернусь и проверю. Если всё пройдёт как надо – к завтрашнему утру и не вспомнишь о ране.

Шейла ушла, и я закрыла глаза. Пластинки излучали приятное пульсирующее тепло, постепенно снимая боль. Где-то через несколько минут края раны начали зудеть и чесаться, но я побоялась шевелиться, чтобы артефакты не упали.

Чтобы отвлечься, принялась считать овечек, прыгающих через забор и почти провалилась в дрёму, когда внезапно проснулась от раздражённых голосов, доносившихся из коридора.

Погодите... Это же Гримстон и Орхард!

Но что они здесь забыли? Конрад должен вести занятие!

Глава 16

Даррайн Орхард

Ещё десять лет назад я мог без труда спать на холодной земле вперемешку с острыми камнями. Организм, ценивший крохи отдыха, действовал в полном согласии с мозгом, и я моментально проваливался в сон, восстанавливая силы.

Первая же ночь в ректорских покоях Академии Даркайна подарила мне долгую, мучительную бессонницу. Я ворочался с боку на бок на удобной, широкой кровати и чувствовал себя отвратно.

Мысли о проклятой Дельвиг кружили водоворотом и не давали мне покоя. Зачем я вообще послушал Мунхо и подписался на эту авантюру? Настоял бы на своём и отправил Фьюррана, а сам бы остался в Воинской Школе. Моя правая рука – воин грамотный, толковый, а главное – я ему полностью доверяю.

Каждый раз, когда я пытался сосредоточиться на чём-то другом, перед глазами всплывало её лицо: то дерзкое и вызывающее, то растерянное и уязвимое.

Впору сдаться и начать считать овец, прыгающих через забор.

На рассвете в приоткрытое окно влетел почтовый голубь с письмом от Фьюррана, который остался за главного, пока я вынужден торчать в академии.

Развернув свиток, я прочитал короткое, но ёмкое сообщение и, не удержавшись, сначала выругался, а затем расхохотался.

Несколько подростков со второго года обучения попытались ночью сбежать из стен Школы в город и попались охране. Один из них, самый отчаянный, решил смыться от трёх опытных воинов, но поскользнулся на дорожке к пруду и сломал себе руку.

Моим первым порывом было немедленно вернуться в Школу, чтобы лично принять участие в разборе полётов, но, стоя у раскрытого окна и глядя на туманный рассвет, я плюнул и написал Фьюррану ответ.

“Всех виновников месяц не выпускать из нарядов, а тот, что со сломанной рукой, пускай переписывает шестнадцать томов подробнейшей истории Даркайна.”

Слово в слово, без пропусков.

Никакой пощады.

А если сломана рабочая рука — значит, пусть учится писать другой. Развивает полезный навык.

В дурном расположении духа я уже собрался покинуть покои, но когда рука потянулась к вешалке за плащом, вспомнил, что оставил его у Дельвиг. Память услужливо подбросила молочно-белую кожу, гладкую на вид и, я уверен, шёлковую на ощупь, которую та испуганно пыталась скрыть за полотенцем.

По телу стремительно разлился жар, с готовностью распаляя мужскую сущность. Этого ещё мне не хватало!

Она – потенциальный враг.

Но плащ надо забрать и больше его по пустякам не разбазаривать.

Поморщившись и скрипнув зубами от раздражения, я сперва направился в женское общежитие, попутно вспоминая, как зовут их комендантшу.

Норайна Хэтфилд, кажется?

Женщина в жёлтом платье, расшитом алыми пятнами, отдалённо похожими на цветы, взволнованно подскочила при виде меня, будто её застали за чем-то предосудительным.

Цепкий взгляд скользнул по столу и увидел край “Столичной штучки”, торчащий из-под журнала учёта проживающих. Сарайя обожает читать эту жёлтую газетёнку за завтраком, удивляясь глупостям, которые там пишут. А я подозреваю, что милые ушки королевы торчат из истоков данного печатного издания.