Недотрога для темного дракона

— Хорошая версия, вот только я не верю. Такие, как ты весьма изобретательны, когда дело касается личной выгоды. Все знают, что нищие человечки готовы на всё, лишь бы привлечь внимание власть имущих.

— Это не так! — восклицаю в отчаянии, пытаясь подняться на ноги.

Тяжело выносить её взгляд, когда она смотрит на меня сверху вниз.

— Приворотные зелья, — перечисляет она, загибая пальцы, — шантаж, вымогательство, беременность. Для вас, убогих, не существует рамок приличий!

Последние слова она выкрикивает в запале, и в зелёных глазах проскальзывает такая невысказанная боль, что у меня внутри всё сворачивается, а кровь превращается в сжигающую вены кислоту.

— Замолчи, — шепчу, мотая головой.

Неистово хочется убежать, отбросить свёрток подальше, но стоит только об этом подумать, как подруга Кеннета достаёт тонкую четырёхугольную пластинку и наводит на меня.

— Drahzol kornath! — с алых губ срываются шипящие согласные, и пластина на мгновение ослепляет меня невыносимо-ярким светом.

Закрываю глаза тыльной стороной ладони, зачем-то прижимая к груди артефакт, а когда зрение восстановлено, вижу, как Флоренс (или Флоренция, демоны её укуси) довольно улыбается.

— Вот это доказательства твоей вины, — она разворачивает пластину другой стороной, и я вижу, как на отполированном до блеска металле проявляются очертания перепуганной меня со свёртком в руках. — И знаешь, мне кажется, что стоит повременить с докладом саэру Уорду.

От её слов я чувствую, как земля уходит из-под ног. Что она собирается провернуть?

Шантажировать меня?

Так, у меня нет денег, она сама об этом говорила. Или ей нравится издеваться на теми, кто слабее?

«Им нужна жертва, чтобы чувствовать себя сильными.»

Медленно веду головой из стороны в сторону, боясь представить, что меня ждёт.

Весь внешний облик брюнетки излучает превосходство. Сильная, красивая и уверенная в себе.

Вот только уродливая изнутри!

— С этой минуты ты будешь делать всё, что я прикажу, — говорит, убирая пластину во внутренний карман пиджака. — Имей в виду, если ты расскажешь о нашем разговоре хотя бы одной живой душе, тебя уже ничто не спасёт. Мой отец — Глава Тайной Канцелярии. Одно моё слово, и все забудут о твоём существовании. А ты сгниёшь заживо в таких тюрьмах, о которых многие даже не подозревают.

Глава 28

Неимоверным усилием воли беру себя в руки и киваю:

— Будь по-твоему.

Эти слова горят на моих губах едкой отравой, оставляя горький привкус поражения. Но я понимаю, что лучше сделать маленький шаг назад, чтобы выиграть время и найти выход из сложившейся ситуации.

— Надо же, — надменно усмехается брюнетка, небрежно отбрасывая волосы с плеча за спину, — я думала, ты будешь умолять о пощаде, заливая пол горючими слезами.

— А это изменит твоё решение? — невесело усмехаюсь, пожимая плечами.

— Нет, конечно, — Флоренс заливисто смеётся и грациозно разворачивается на каблучках, которые, как мне кажется, должны быть по уставу короче на пару сантиметров.

Смешно.

Меня шантажируют, а я думаю о чьей-то обуви.

Брюнетка уходит на удивление беззвучной походкой, хотя каблуки должны звонко цокать по мрамору. Спохватившись, я бегу за ней и у самых дверей пытаюсь всучить украденный артефакт.

— А мне он зачем? — удивляется подруга Кеннета, ловко уворачиваясь от протянутого ей свёртка. — Пускай хранится у тебя. Нарушишь уговор — я тебя мигом сдам. А задумаешь пойти с повинной к ректору Уорду — он выпнет тебя в Алгард пинком под зад. Ещё и напишет разгромную рекомендацию. Он жуть как ненавидит людей!

Флоренс уходит, а я приваливаюсь к стене, чувствуя, как меня с головой накрывает липкое, холодное отчаяние. Её самовлюблённое лицо до сих пор стоит перед моими глазами, а ледяной голос эхом звучит в голове, снова и снова, как заезженная пластинка на сломанном граммофоне.

От нечего делать снимаю последний слой обёрточной бумаге и вижу прямоугольный брусок золотистого камня, похожего на янтарь, в центре которого светится драконий глаз.

«Надеюсь, он не настоящий, — от испуга едва не роняю его на пол и торопливо заворачиваю обратно в несколько слоёв. — Так, Николь, скоро закончится пара. Напряги мозги и придумай, что делать дальше.»

Делаю глубокий вдох, пытаясь мыслить ясно. Паника сейчас — мой главный враг.

Я не собираюсь быть девочкой на побегушках у зазнавшейся драконицы.

Я не жертва.

В тон моим словам внутри меня разгорается огонёк храбрости. Не позволю решать за меня мою судьбу.

Ни Флоренс, ни Дэриану.

При мысли о последнем в груди чувствительно печёт. Закрадывается предательская идея принести ему артефакт и рассказать о договоре с холодной брюнеткой.

Не скрывать подробностей и попросить защиты.

А потом быть ему обязанной до гробовой доски? Стать послушной куклой при властном хозяине?

«Если кто тебя обидит — идёшь ко мне.»

Вспоминаю его жёсткий голос, и меня аж передёргивает.

— Нет, нет и ещё раз нет! — говорю вслух и убираю артефакт за пазуху. Руки сжимаются в кулаки.

В голове всплывает идеальный, на мой взгляд, план действий.

«Попрошу совета у саэры Дэйвис,» — решаю я, вспомнив о той единственной, кто отнеслась ко мне по-доброму. Время действовать!

Иду к раковине и плещу в лицо холодной водой. Поднимаю глаза и всматриваюсь в отражение: что-то явно изменилось. Блеск во взгляде, горящие щёки, пунцовые губы, до сих пор припухшие от поцелуя с ректором.

Демоны, может быть, Флоренс решила, что я целовалась с Кеннетом и поэтому так разозлилась?

Отшатываюсь от зеркала и гоню прочь жуткие мысли. Белобрысый вызывает лишь одно желание.

Зато удивительно стойкое — обкорнать его длинный, вычурный хвост. Пускай походит с коротким ёжиком волос.

Приглаживаю влажными ладонями волосы и выбегаю в коридор. Смотрю на часы под потолком: до конца пары чуть менее получаса.

— Так, до общежития отсюда минут семь, — тихо бормочу вслух. — Столько же обратно, ещё перерыв двадцать минут и до кабинета по травоведению минуты три.

Успею!

За дверью кабинета зельеварения слышен размеренный голос саэры Бетани, и я прибавляю шаг, но стоит только сбежать по лестнице на первый этаж, как я изо всех сил влетаю носом в грудь Кеннета.