Нефертари. Царица-еретичка

– Они и без того такие же, как мы! Наставник Амос – хабиру по происхождению, и его люди живут здесь которую сотню лет. Мой дед привел хабиру в Фивы после того, как покорил Ханаан…

– Но Рахотеп утверждает, будто хабиру поклоняются одному богу, как и Царь-Еретик. – Рамзес понизил голос, чтобы никто из проходящих мимо слуг не услышал его. – Он думает, что они и есть еретики, Нефер.

– Еще бы ему утверждать что-нибудь другое! Он ведь сам был еретиком – верховным жрецом Атона. И теперь он хочет показать всему двору, что является верным почитателем Амона.

Рамзес задумчиво кивнул:

– Я так и сказал отцу.

– И что он тебе ответил?

– Что шестую часть его армии составляют хабиру. Их сыновья сражаются наравне с сыновьями Египта. Но люди злятся все сильнее, Нефер, и каждый день для этого находятся все новые причины. Засуха, неудачная торговля или пираты в Северном море. А теперь все должно остановиться, потому что прибывают сотни чужеземных вельмож, а я еще и вынужден наблюдать за приготовлениями. Когда сегодня утром прибыл ассирийский принц, визирь Анемро выделил ему комнату, которая выходит на запад.

Я прикрыла рот ладошкой:

– Он что, не знал, что ассирийцы спят лицом к восходящему солнцу?

– Нет. Мне пришлось объяснить ему это. Он переселил принца в другую комнату, но ассирийцы к тому времени уже успели прийти в ярость. Ничего этого бы не случилось, если бы Пазер согласился стать визирем.

– Наставник Пазер?

– Мой отец уже дважды предлагал ему это. Он стал бы самым молодым визирем в Египте, но при этом наверняка самым умным.

– И оба раза он отказался?

Рамзес кивнул.

– Я не могу этого понять. – Он опустил взгляд на свитки, которые я держала в руках. – Что там у тебя? – В глазах Рамзеса появился блеск, словно ему до смерти надоело разговаривать о своей свадьбе и политике. – Для меня здесь работы на несколько дней, – заметил он, ловко выхватив у меня один из свитков. – Так ты прогуливала уроки?

– Отдай немедленно! – воскликнула я. – Я была больна.

Я попыталась отобрать у него папирус, но Рамзес поднял его высоко над головой.

– Если он так тебе нужен, – насмешливо протянул он, – то тебе придется достать его!

С этими словами он стремглав бросился наутек, а я, хотя руки у меня были заняты свитками, пустилась за ним в погоню. Но тут на каменные плиты упала тень и он замер на месте.

– Чем это вы занимаетесь? – пожелала узнать Хенуттави. Красное облачение Исиды взвихрилось вокруг ее лодыжек. Она выхватила у Рамзеса свиток, который он отобрал, и сунула его мне. – Ты – царь Египта, – язвительно напомнила она ему, и ее племянник покраснел. – Ты хотя бы понимаешь, что оставил Исет одну решать, какие инструменты должны будут играть на празднестве?

Мы втроем оглянулись на Исет, которая вовсе не показалась мне такой уж одинокой. Подруги обступили ее со всех сторон, и они о чем-то шептались. Рамзес заколебался, и я заметила, как сильно уязвило его выказанное Хенуттави разочарование. В конце концов, она приходилась сестрой его отцу. Он бросил на меня извиняющийся взгляд.

– Я должен идти и помочь ей, – сказал он.

– Но сначала твой отец желает видеть тебя в Зале для приемов. – Хенуттави смотрела ему вслед, выжидая, пока он не скроется во дворце, после чего обернулась ко мне. Ее пощечина оказалась такой сильной, что я едва устояла на ногах, а свитки Пазера разлетелись по двору. – Дни, когда твоя семья правила в Малкате, давно миновали, принцесса, и ты больше никогда не будешь гоняться за Рамзесом по двору, как за диким животным! Он – царь Египта, а ты – маленький ребенок, которого всего лишь терпят в его дворце.

Хенуттави развернулась и зашагала к белым полотняным шатрам, стены которых колыхались под ветром. Я наклонилась, чтобы подобрать свитки Пазера, и несколько слуг тут же подбежали ко мне.

– Госпожа, с вами все в порядке? – спросили они. Весь двор стал свидетелем разыгравшейся сцены. – Позвольте вам помочь.

Один из поварят с кухни наклонился, чтобы собрать рассыпавшиеся свитки.

Но я решительно покачала головой:

– Все в порядке. Я сама справлюсь.

Однако поваренок уже сгрузил мне на руки груду папируса. У входа во дворец на плечо мне легла женская рука. Я внутренне сжалась, готовясь получить новую трепку от Хенуттави, но это оказалась ее младшая сестра Усрет.

– Возьми эти свитки и отнеси их к ней в комнату, – приказала она одному из стражей. Потом она повернулась ко мне и велела: – Идем.

Я последовала за подолом ее бирюзовой накидки, которая с шорохом скользила по лакированным доскам. Мы вышли в приемную, где обычно вельможи ожидали возможности повидать царя. Она оказалась пуста, но Усрет тем не менее закрыла за нами тяжелые деревянные двери.

– Чем ты так разозлила Хенуттави?

Я проглотила слезы:

– Ничем!

– В общем, она прилагает все силы к тому, чтобы не подпустить тебя к Рамзесу. – Усрет несколько мгновений молча смотрела на меня. – Скажи мне, почему, по-твоему, ее так интересует участь Исет?

Я пристально всматривалась в лицо Усрет.

– Я… я не знаю.

– Тебе разве никогда не приходило в голову, что Хенуттави могла пообещать Исет сделать ее царицей в обмен на что-нибудь?

Я приложила два пальца к губам, как делала всегда, когда нервничала, – дурная привычка, позаимствованная у Мерит.

– Не знаю. Что есть такого у Исет, чего нет у Хенуттави?

– Пока ничего. Тебе моя сестра не может предложить ни статуса, ни родословной. Зато Исет она может предложить многое. Без поддержки и покровительства Хенуттави Исет никогда не выбрали бы в жены царю.

Я спросила себя, для чего она рассказывает мне все это.

– Рамзес мог выбирать из дюжины симпатичных мордашек, – продолжала Усрет. – Он назвал Исет, потому что ее предложил ему отец, а мой брат рекомендовал ее по настоянию Хенуттави. Но почему моя сестра проявила подобную настойчивость? – не унималась жрица. – Что она надеется приобрести?

Я вдруг поняла, что Усрет точно знает, чего хочет Хенуттави, и окончательно запуталась.

– Разве ты никогда не думала об этом? – требовательно спросила Усрет. – Этот двор похоронит тебя, Нефертари, и ты присоединишься к своей семье в безвестности, если не научишься разбираться в здешней политике.

– И что же мне делать?

– Решай, какой из путей ждет тебя. Уже скоро ты перестанешь быть единственной молодой принцессой в Фивах. А если Исет станет старшей женой, как того хочет Хенуттави, тебе здесь не выжить. Моя сестра и Исет отлучат тебя от двора, и ты закончишь свои пыльные дни в гареме Ми-Вер.

Уже тогда я знала, что нет для женщины из дворца судьбы горше, чем влачить существование в Ми-Вер, в окружении западной пустыни. Многие молоденькие девушки воображали, что брак с фараоном означает легкую и безбедную жизнь, проведенную в прогулках по садам, за сплетнями в банях и за выбором сандалий, расшитых лазуритом или кораллом, – но они жестоко ошибались. Да, конечно, некоторым женщинам, как бабке Исет, самым красивым или умным, везло, и они оставались в гареме в непосредственной близости от фараона. Но гарем Малкаты мог вместить немногих, а большинство попадало в отдаленные местечки, где им приходилось прясть или ткать, чтобы выжить. Залы Ми-Вер были переполнены пожилыми женщинами, одинокими и озлобленными.