Негоциант 2. Марланский "Квест"

– Группа Зимина на связи.

– Сообщите статус операции. – Бесстрастно вопросило импортное средство связи.

– Завершающая фаза. – Довольно поделился Зимин. – По готовности выдвигаемся в точку сбора. Прошу сообщить координаты.

На том конце волны замешкались, видимо не ожидая такой скорости и оператор о чем-то в полголоса начал переговариваться с кем-то рядом.

– Выдвигайтесь в сторону челнока, два градуса от черного пути. – Наконец решила недружелюбная база. – Вас встретят. Повторяю, направление на челнок, два градуса.

Надо ли говорить, что пробраться к этому чертову колодцу мне в то утро так и не удалось. Едва я подходил к нему на расстояние вытянутой руки, как тут же, на вроде бы безлюдной площади появлялся какой-то горец и беспечной походкой занятого человека пересекал ее, руша все мои планы. После четвертой попытки, я окончательно разуверился в успехе операции, а прилюдно лезть в святая святых местных я не спешил. История не раз доказывала, как опрометчивы бывают подобные поступки по отношению к культовым сооружениям дикарей.

В итоге я решил пройтись по городу и в ходе своей неспешной прогулки наткнулся на прелюбопытное сооружение, на которое, в другой обстановке, наверное, не обратил бы внимание. С чего начинаться приключения? С опасности? С любопытства? С предвзятого отношения? Нет, мои дорогие читатели. Приключения как правило начинаться с неосторожных поступков. Так и сейчас, не особо обращая внимания на снующих вокруг по делу и без особой надобности местных, я присел на завалинке около каменной стены очередного жилого дома и вдруг услышал знакомые голоса. Нет, сначала я просто услышал голоса, и вовсе не идентифицируемые, но спокойный почти баюкающий тембр Амира и приказной, хрипловатый, а порой и лающий Суздальского, я смог в этой беседе идентифицировать удивительно точно. Первым моим решением было опознать источник звука и вскоре, после недолгого осмотра я определил небольшое окошко, едва поднимающееся над землей. Окошко принадлежало толи подвалу, толи цокольному этажу, и именно оттуда доносились голоса моих товарищей.

– Не в добрый час ты появился советник. – Голос незнакомца, звонкий, сильный, волевой, мог бы быть мной и не услышан, но поскольку движение по улицы в это время суток было незначительное, я мог разобрать каждое слово. – И твой друг, явно воин. Потрудись рассказать, что тебе надо, или ты знаешь, как горный народ умеет доставать информацию.

Послышался довольный смешок, чуть с хрипотцой и явно подобострастный, однако его тут же перебил невидимый мне Амир.

– Мы не покушаемся на ваш суверенитет, Ким, и тут я не как советник его величества, а инкогнито и по личному вопросу.

– Гляди те ка. – Ким довольно рассмеялся. – Он тут инкогнито. Я всегда подозревал что при дворе Матеуша не стратеги, но политики. Твои речи, сладкоголосый Банус, мне по боку. Я человек прямой, однозначный. По мне так два подданных королевства, тайно проникшие в свободный город, и возможно ограбившие двух торговцев пряностями, это не иначе как саботаж и вражеские происки. Вот сам подумай, советник, как все это выглядит.

– Я знаю, что мы допустили много ошибок, подставив под сомнение наши благие намерения. – К чести Амира голос его не дрогнул, даже после брошенных в лицо обвинений. – Однако поверь мне Ким, все что мы делаем, ведет к общему благо, а любое противодействие несет за собой самые печальные последствия.

– Тогда потрудитесь объяснить, что ту происходит. – В голосе Кима послышались стальные нотки.

– Все очень просто. – Продолжил советник, даже не показав перемену в тоне собеседника. – Мы ищем модуль.

– Какой модуль?

На мое плечо опустилась чья-то рука и я, переведя взгляд на владельца конечности, здоровенного мужика в черном кожаном доспехе с бляхами, и с бородой, заплетенной в две косицы, как можно более флегматично произнес.

– Не лезь парень. Выступление в таверне, сегодня вечером. Я не буду рассказывать свои истории для каждого персонально. Желаешь послушать, приходи в «Жареную курицу», бери кувшин пива, и наслаждайся, а сейчас отстань.

На лице мужика не дрогнул не один мускул, только другая рука, все это время бездействующая, как бы невзначай опустилась на пояс, примерном в том же месте, откуда задорно выглядывала рукоять здоровенного кинжала.

– Командир Ким велел доставить тебя вниз. – Сквозь зубы произнес здоровяк.

– Что значит доставить? – Опешил я. – Я тут сижу, никого не трогаю, отдыхаю на солнышке, а тут такое заявление.

– Командир Ким сказал, что, если ты не пойдешь, я могу тебе помочь. – Лицо мужика исказила хищная ухмылка садиста. – Так что?

– С другой стороны, я не вижу особых причин, чтобы не повидать милейшего господина Кима, - поспешил предложить я, увидев, как рука незнакомца потянула из ножен кинжал. – Он какие рассказы предпочитает?

– Правдивые. – Мужик перестал играть с рукоятью кинжала и неприветливо кивнул мне в сторону двери дома, рядом с которым я пристроился.

В голове моей со скоростью удара молнии замелькал план ближайших действий. Конечно увалень передо мной был здоровый, опережал меня в живом весе минимум на двадцать килограмм и нрав имел буйный, но как говориться, чем больше шкаф, нем громче он падает. Вырубить такого верзилу для меня не составило бы особого труда. Однако к негоцианту с рожками, сидящему на левом плече и требующем крови, подключался рациональный и правильный негоциант в белом, и не то чтобы отговаривал от силовых воздействий, а скорее прозрачно намекал на последствия. Нога ныла, передвигаться быстро я не мог, так что если верзила каким-то чудом избежал моего удара по шее, то боюсь удача бы от меня отвернулась. С другой стороны, по виду, одежде и поведению он был лицом официальным, похожим на тех стражей у ворот, и посему при исполнении, а ввиду суровости местных законов приложить по хребту блюстителя порядка, или какого другого командира автоматически означало подписание мне смертного приговора, публичное порицание на площади и прямая транспортировка в колодец забвений. На миг мне даже показалось что добраться до этой чертовой дыры в земле, из которой струиться неестественный черный дым, было бы проще именно таким способом, однако игра не стоила свеч и этот вариант я быстро отбросил. Оставалось одно, сдаться, и я, тяжко вздохнув, захромал в указанную дверь.

Архитектура этого здания, того, куда меня затолкал бородатый верзила, не могла не удивлять. Наверху это было стандартное городское строение с серыми стенами и земляной крышей, на которой буйным цветом рос чертополох и прочая флора, однако едва нога моя переступила порог, как тут же начались и вовсе непонятные мне вещи. Вместо прихожей я разглядел широкую лестницу из камня, уходящую вниз ступенек на десять, и потом круто забирающую вправо. Факелы в стенах неуверенно мерцали, коверкая тени, и периодически осыпаясь на пол веером искр, а из глубины, как раз за поворотом, я отчетливо различил голос Амира.

– Перестаньте Ким. Наше дело касается всех, и тут не важно, подданный ты его величества Матеуша или последний разбойник из приграничья.

– Ладно, не хотите говорить? Тогда я спрошу по-другому.

Верзила втолкнул меня на площадку где за столом сидели трое. Амир и Суздальский явно прибывали тут не по своей воле. На руках у них были тяжелые, грубо сработанные кандалы, а за их спинами, тревожно переминаясь с ноги на ногу, стояли солдаты, ровной в такой же армейской сбруе что была на моем новом приятеле. С другой стороны стола, напоказ лениво и пренебрежительно, почти лежа в кресле, находился по-видимому тот самый Ким, с которым так ожесточенно спорил советник.

– Ваш?

Амир и полковник обернулись, и на лице обоих отразилось какое-то разочарование.

– Господа, - я быстро поймал волну и понял, что с Кимом надо разговаривать откровенно, быстро и напористо, иначе он, привыкший к такого рода допросу задавит тебя и продеться отбиваться от его слов, а не беседовать. – Господа, я сейчас все объясню.

Пока я, под неодобрительные взгляды Баруса и Суздальского порол правду матку, в красках описывая свои злоключения на Марлане, борьбу с Подольских, дворцовые интриги, и как приз «Ястреб», благодетель и палач в одном лице, снова послышалась возня на лестнице, и в комнате появился Серый. Однако, в отличие от всех остальных, особо трепета перед суровым начальством он не испытывал, да и верзилы с бородой в косицах к нему тоже приставлено не было. Чувствовал он себя тут явно непринужденно, и при своем появлении радостно улыбнулся.