Негритюд в багровых тонах

* * *

Габриэль Огюст Аното вертел в руках конверт, из плотной грубой бумаги, уже предварительно вскрытый. Решившись, он достал из него листок папирусной бумаги, на котором крупным почерком, на русском языке значилось послание от чёрного короля Иоанна Тёмного.

Рядом был приложен перевод с русского, услужливо сделанный по приказу замминистра иностранных дел Франции. Текст послания гласил:

«А пленных ваших возвращаю вам через князя Андроникова, через его обещания о выкупе и под гарантии русского царя-императора Николая II. И ведомо мне о том, как вы запретили продавать мне и другим таким же, как и я, любое оружие, независимо от его предназначения. Не в силах я этому помешать и не надеюсь на ваше снисхождение. А токмо, генерал Эжен Ларуа и другие французы, не подвергались в плену унижениям и усекновениям разных частей тела, которые творят ваши одноязычные собратья, с ведома одного из ваших монархов. Да то дело… на вашей совести пусть будет. От себя хочу напомнить, что хоть в оружии мне будет отказано, да не отказано мне будет в орудиях сельского труда, станках и утвари домашней, кои гарантировал мне словом императора князь Иосиф Андроников. Ежели он обманул меня, прикрываясь словом государя-императора, а вы не в союзе с ним, тогда впредь считаю себя свободным от всяких обязательств, перед кем бы то ни было, и уничтожать буду ваше племя нещадно, не взирая ни на возраст, ни на положение, ни на пол. Засим, остаюсь всегда Ваш… Иоанн Тёмный, король Буганды, султан Судана Южного, князь народов банда и прочих».

Постскриптум: А добавлю ко всему вышесказанному — Всё люди, что черны кожей, то мои, а всех остальных, будь то арабы, берберы или белые, оставляю вам. Правьте ими, или владейте на своё усмотрение. А токмо чёрные, все мои!

Писано младшим визирем, под диктовку, числа двадцатого, месяца зимнего, а года 1896, Емельяном Муравьём.

Ещё раз перечитав данное письмо и, отчего-то, грустно вздохнув, Габриэль Огюст Аното поднялся из глубокого роскошного кожаного кресла и, забыв закурить, как он обычно делал в трудных ситуациях, отправился в кабинет главы правительства Франции.

* * *

Президент САСШ Уильям Брайан, недавно занявший этот пост, с раздражением слушал доклад своего главы министерства иностранных дел о положении дел в Африке. В основном, их попытка экспансии была сорвана, а дела в Либерии шли всё хуже и хуже. Либерия, изначально получившая большие территории, сейчас существенно уменьшилась, уступая приграничные области территориям, находившимся под протекторатом Великобритании и Франции.

И они ничем сейчас не могли им помочь, а также, репатриировать очередную партию негров из САСШ. Желающих добровольно поехать на Родину, среди чернокожего населения, уже не наблюдалось, ну да их можно было и не спрашивать.

Пара провокаций, суды Линча в разных белых городках, и поток испуганных людей снова заструится в направлении ржавых сходней Атлантических корыт, готовых только на одно — дорогу в один конец. И пусть будут счастливы, если доплывут живыми и здоровыми, а не потонут или помрут от голода, тесноты или болезней. Ну, это он, конечно, утрирует. И продукты, и врачебная помощь будут, и даже на первое время они будут всем обеспечены. А потом…, потом будет видно.

А тут ещё, совсем некстати заключённое соглашение об оружейном эмбарго, которое нет возможности нарушить. Мелкие поставки оружия и боеприпасов не могли решить этой проблемы. Тем не менее, они были, а один из каналов, который организовали Шнеерзон со Сракой, контролировался правительством САСШ.

Естественно, они об этом не знали, и даже не могли предположить, почему смогли покупать большие партии новых винчестеров по дешёвке, и никто об этом до сих пор не узнал. Большая политика требует множества мелких шагов. Как и большой корабль, зависящий от любой течи в своём корпусе.

К сожалению, на сегодняшний момент военно-морские силы САСШ насчитывали, всего лишь, пять броненосцев и два броненосных крейсера, а ранг среди самых сильных флотов имели, лишь, пятый.

Это не позволяло им навязывать свои условия европейским державам, далеко от своих берегов. Но САСШ активно развивалась, и не за горами те времена, когда их флот будет занимать уже не пятое место, как сейчас, а уже в 1910 году — третье.

* * *

Королева Великобритании чувствовала лёгкое недомогание, списывая это на изменчивую погоду. Вчера она впервые испытала прилив любви к ближнему, напугав, как себя, так и неожиданно обласканного нищего бродягу, встреченного на пути из резиденции Виндзор в Парламент.

Такие, малообъяснимые с точки зрения логики, поступки стали всё чаще преследовать её. Понимая, что с ней творится что-то не то, королева постепенно стала отходить от государственных дел, препоручив их лорд-канцлеру и премьер-министру правительства, а также, своему старшему сыну, а сама стала заниматься меценатством, беседами с философами и известными писателями.

Пригласила она к себе и известного русского писателя Льва Николаевича Толстого, чтобы поговорить с ним о человеческой природе и душе, в общем, и о загадочной русской душе, в частности. Неожиданно для себя, она открыла целый мир, лишённый меркантильности, забот, тревог, тяжких дум и ненависти. И погрузилась в него целиком.

Маркиз Солсбери был рад, и одновременно не рад, такой, внезапно свалившейся на него, чести. Да, недолго длились его сомнения, Великобритания, подчинившись воле премьер-министра ЕЁ правительства, поплыла в нужном направлении, усилив натиск на аборигенов африканского континента и готовясь к войне с бурами.

* * *

Князь Иосиф Андроников с помпой въезжал в столицу Российской империи, сопровождая французских пленников, во главе с генералом Пьером Эженом Ларуа. Его миссия оказалась не только не провальной, а просто триумфальной. Сидя в экипаже, предоставленном правительством царской России, с другими участниками сего путешествия, он самодовольно подкручивал свои усы.

Французы были уже приняты государем-императором Николаем II, обласканы им и отправлены домой, во Францию. Французское правительство, скрипя сердцем, согласилось оплатить выкуп товарами. Они даже прислали, почти всё, в порт Ревеля, где оно и было складировано, для последующей отправки чёрному королю.

Но, оказалось, прислали они не всё, и не всё было достойного качества. Император Николай II, когда ему доложили об этом, был недоволен таким отношением французов к обязательствам, которые он вынужденно взял на себя.

Будучи одним из немногих, облачённых властью, людей, верных своим принципам, а также, верный своим обязательствам, он распорядился дополнить нехватку, оплатив эти товары из своих личных средств, а также, по его распоряжению, товары не надлежащего качества были заменены на хорошие.

Вскоре всё было отправлено, по морскому пути, в сторону порта Дуалы, находящегося в Камеруне. Уж его губернатор найдёт возможность переправить это Иоанну Тёмному.

Подарок, который получила от Иоанна Тёмного императрица, очаровал её. Драгоценные розы были прекрасны, и сразу же заняли самое видное и достойное, с точки зрения императрицы, место в её личном будуаре.

Два молодых орла, символизирующие двуглавого российского орла, красовавшегося на гербе страны, заняли своё место в вольере и стали наиболее часто посещаемыми птицами в небольшом зоопарке, принадлежащем особам царской фамилии.

Состоявшийся приватный разговор между Николаем II и его женой, большим образом касался полученного императрицей письма. Сама она не решилась его вскрыть, это сделал доверенный слуга, но в её присутствии. Затем, письмо взяла в руки бесстрашная баронесса Мария Ивановна Велио и, раскрыв, негромко прочитала его вслух.

Убедившись, что опасности, о которой было указано на конверте, нет, Императрица подхватила письмо и, уже про себя, внимательно перечитала его. Сердце тревожно ёкнуло и тяжело забилось в груди.