Неидеальная любовь
Шрифт:
Но Женя на меня так жалобно посмотрел, что невольно заставил весело усмехнуться.
— Чашку чёрного чая и кусок яблочной шарлотки, — склонила голову набок, изучающее рассматривая официантку. — Побыстрее, пожалуйста.
— Мы всегда работаем быстро, так что…
— Милочка, работайте, — жёстко ответила, тут же потеряв к ней всякий интерес. Да, соглашусь, грубовато прозвучало, но, по-моему, по-другому она вряд ли оценила бы, что работа для неё сейчас дороже, чем мимолётная надежда на какие-то отношения с симпатичным мужчиной, зашедшим в это кафе.
— Хорошо, — поджав губы, девушка кивнула головой и испарилась, оставив нас с Кожевниковым
Заказ принесли спустя минут пять. Всё это время мы не произнесли и слова, молча рассматривая друг друга и даже не пытаясь начать разговор, который так или иначе должен был состояться.
Размешав сахар, отпила горячего напитка и удовлетворённо вздохнула, почувствовав согревающее тепло. И только после этого поинтересовалась:
— Итак?
Евгений ещё несколько минут смотрел на меня, после чего произнёс:
— Ты же знаешь, что случилось.
— О вашей игре? — вскинула брови, продолжая мило улыбаться, но внутри всё сжималось от некой затаённой злости внутри, обиды за Женьку. Потому что довести Павлову до состояния депрессии дело очень сложное и трудоёмкое. Тут действительно надо чего-то для неё значить.
— И не только, — едва заметно поморщившись, Кожевников продолжил говорить. — Кстати, зачем ты нахамила бедной девушке?
— Жень, я не в настроении. Причём очень не в настроении, — потерев виски, пожала плечами, откусывая кусок десерта. — Поэтому, пожалуйста, переходи к делу, не трать моё время на философские разговоры о том, что, как и почему в этой жизни делается.
— Хорошо, — отпив ещё кофе, мужчина сложила руки на столе, сцепив пальцы в замок. — Раз без философии, так без философии. Я её люблю.
— Кого? — непонимающе переспросила, уже начиная догадываться, что мне сейчас скажут. Что, впрочем, меня нисколько бы не удивило, если честно. Кожевников не совсем тот человек, который будет пытаться общаться с подругой предполагаемой «игрушки» при этом не испытывая к своей «жертве», что-то кроме желания.
Мы не виделись достаточно давно… Но некоторые принципы остаются неизменными даже спустя столько лет.
— Женю, — криво усмехнувшись, уточнил Кожевников и продолжил говорить. — Да, я знаю, что мой поступок никак не вяжется с тем, что я сейчас сказал. Но вообще-то, я и не планировал в неё влюбляться. У меня жена есть, вообще-то.
— Что-то мне вся эта ситуация напоминать начинает, но я пока что промолчу, — отпив ещё чаю, повернула голову к окну, отстранёно наблюдая за всё больше усиливающимся дождём и спешившими спрятаться, от разыгравшейся стихии, людьми.
На душе было погано. Это же насколько надо влюбиться, что бы отступить от собственных принципов? Впрочем… О чём я говорю? Сама далеко не лучший представитель влюблённой женщины.
— Я знаю, что далеко не лучший представитель нашего племени, — Женя протянул руку, коснувшись моих пальцев, обхвативших кружку. — Но я не хотел, что бы всё так обернулось.
— Не хотел влюбляться?
— И это тоже. Но влюбился. К тому же, моя супруга отличается чем угодно, вот только не верностью точно, — мужчина хмыкнул и погладил мою руку, заставляя перевести взгляд на него. — И я уже собираю документы для развода.
Вздохнув, высвободила свою конечность из его пальцев и задумчиво осмотрела сидящего напротив меня Кожевникова с ног до головы. Интуиция, чисто женская, подсказывала, что вероятность обмана с его стороны маловероятно. Он ведь прекрасно понимает, что коли я не захочу, или
мне что-то не понравиться, с моей стороны не последует никаких действий, для того что бы помочь ему. Наоборот, при моей активной поддержке Женя просто пошлёт его куда подальше. А у неё политика в отношениях порой соответствует старой как мир поговорке «С глаз долой — из сердца вон».Вот только даже если Кожевников говорит чистую правду, легче от этого не становится. Одно дело объяснить всё мне, другое — Павловой.
— Жень, честно, я не знаю, как тебе поступить в этой ситуации, — наконец, начала говорить, покусывая нижнюю губу и теребя пальцами салфетку. — Я знаю Павлову. Соваться к ней сейчас с одной стороны нельзя — слушать не станет, с другой… Ждать — это тоже только усложнять себе задачу. В её голове порой такое твориться, что мне с моими тараканами страшно становиться.
— И как быть?
— По-хорошему, отловить бы её, да подержать некоторое время в замкнутом пространстве вместе с тобой, исключая наличие любых тяжёлых или опасных для жизни предметов, — хмыкнула и склонила голову набок. — Волей неволей, но ей придётся тебя выслушать. Но боюсь, что такой трюк вряд ли получится провернуть.
— Ну не знаю, — как-то загадочно протянул Кожевников, усмехнувшись. — Идея мне определённо нравится.
— Тогда действуй, — улыбнулась, смешно наморщив нос. — Ежели что, я окажу поддержку. Но на многое не рассчитывай. Всё-таки я тоже женщина… Про солидарность это вовсе не пустой звук.
— Спасибо за поддержку, — улыбнулся Женя и неожиданно спросил. — А у тебя как с личной жизнью?
— Знаешь, мы не настолько с тобой хорошо знакомы, что бы говорить на эту тему, — вздохнув, вытащила, было, кошелёк, но Кожевников отрицательно покачал головой. — Ладно, спасибо за чай. И удачи.
— Созвонимся, — кивнул головой мужчина, а я, помахав ему на прощание, вышла из кафе, чувствуя, что ничем хорошим всё это не закончится.
Возможно, я пессимист и вижу всё в чёрных тонах, но подозрения меня подводят редко. Я бы даже сказала, что никогда.
Перейдя дорогу по пешеходному переходу, направилась обратно к магазину. Нужно ещё сделать кое-какие дела и только после этого можно будет вернуться домой. И выспаться. Возможно, у меня это даже получится, хотя терзают смутные сомнения…
Алексей.
Она вышла из кафе и направилась обратно к магазину. Да, следить за собственной девушкой — глупо. Но он, в общем-то, и не следил. Просто так вышло, что дела фирмы заставили оказаться именно в этом районе, где он и увидел Юлю, общавшуюся с каким-то смутно знакомым мужиком. Тот, то касался её руки, то ещё что-то. В общем, выглядело это, как воркование голубков.
Вздохнув, вцепился пальцами в оплётку руля и сжал зубы. Глупо всё это. Глупо и совершенно по-детски. Но ревность не спрашивает твоего разрешения на проявление, поэтому не осталось ничего другого, кроме как сдерживать свои собственные порывы.
Устраивать скандал посреди улицы явно не хотелось.
Чертыхнувшись, он вывернул руль и развернул машину, направившись обратно в офис. Старательно отгонял от себя мысль о том, что Юля идёт под мелким моросящим дождём и что она может простыть. С пятой попытке, Алексею удалось переключить свои мысли на работу, но где-то в душе болезненной занозой засело то, что его любимая девушка встречалась со вторым уже мужчиной и при этом позволяла ему подобные вольности. Его за такое в начале их отношений вполне могли бы и послать куда-нибудь.