Неидеальный
Шрифт:
58 глава
ЛИНА
В комнате пахло лекарствами, хоть и слышно, что она проветрена, так как воздух тут прохладный. Амаяк сидел на кровати.
— Проходите, Ангелина, простите, что пришлось Вас звать сюда… Можно на ты? — я киваю. — Но я очень быстро устаю, поэтому больше времени провожу в постели. Сын, ты можешь идти, — обращается он к Маису, тот сверлит его взглядом, а потом смотрит на меня.
— Ангелина?
— Все в порядке, — говорю ему, и Маис покидает комнату.
— Присядь, — просит меня мужчина, указывая на кресло
— Нет, но мне не очень нравится здесь быть, — честно отвечаю я, не собираюсь лебезить перед ним. В конце концов он мне никто. Мужчина понимающе улыбается.
— С характером, это хорошо. Я редко бываю неправ, и редко жалею о своих решениях. Поэтому, хочу, чтоб ты понимала, насколько мне сложно признавать, что я был неправ. Тигран очень похож на Маиса в его возрасте. Зря я сомневался…
— Вы думали, я обманула Вашего сына? — громко возмутилась я, поняв к чему он ведёт.
— Была такая мысль. И я признаю, что был неправ.
— Поздновато, Вы не находите?
— Лилиана была сосватана сыну, когда ей исполнилось пятнадцать, а ему восемнадцать. Я знаю, он считал это формальностью, но я человек слова. Этот брак был оговорён и выгоден нашим семьям. То, что он завел интрижку… Он мужчина, и тут я ничего не мог ему запретить. Но жениться ещё и не на армянке…
— Я не пойму, это Вы так извиняетесь? — перебиваю я. — Для чего Вы вообще позвали меня?
— Я так понял, твой муж решил усыновить Тиграна, и дать ему своё имя?
— Вы правильно поняли.
— Я против, — нервный смешок сорвался с моих губ.
— Простите, но это не Вам решать. Тигран мой сын, и здесь я только потому, что меня просил Маис, и потому, что он согласился на наши условия.
— Я хочу упомянуть Тиграна в завещании. Но он может там быть только под нашей фамилией.
— Это всё, что Вы хотели обсудить? Тогда я Вас огорчу, от вашей семьи мне ничего не нужно. Возможно, когда Тигран вырастет, я расскажу ему правду, и он сам решит с какой фамилией ему жить. Но сейчас он будет нашим с Давидом сыном. Как видите, армянские корни он не потеряет, Анаит Вардановна с удовольствием научит и языку и привьет культурные ценности. А сейчас нам пора.
— Ангелина, подумай…
— Я подумала, поверьте, — поднимаюсь с кресла. — Вам я желаю прожить то, что осталось, сильно не мучившись. И надеюсь, что хоть в последние минуты, Вы поймёте, что сделали и искренне попросите прощения у сына. Прощайте.
— Ангелина, — строго позвал он, но я уже вышла из комнаты.
— Прости, — Маис ждал меня в коридоре. — Его характер становится только хуже.
— Где Тигран? Мы уезжаем.
— Он с мамой, дай им немного времени. Пойдем, — он берет меня за руку и тянет в какую-то комнату.
— Маис, к чему это?
— Возможно, это мой единственный шанс, поговорить наедине, и чтоб твой муж, — он выделил последнее слово. — Не помешал.
— Мне кажется, нам нечего обсуждать наедине, — отбираю у него свою руку, и складываю руки на груди.
Наступает молчание, Маис блуждает взглядом по моему лицу, спускается ниже, возвращается к глазам. Становится не по себе, переступаю
с ноги на ногу.— Маис…
— Я хочу тебя поцеловать, — он подходит очень близко. — Можно?
— Нет, — мотаю головой. Но он захватывает мое лицо в свои ладони, начинает гладить скулы большими пальцами.
— Я хочу попрощаться, — почти шепотом. — Я столько лет думал об этом, ведь был уверен, что вернусь, что у меня ещё будет возможность… — его глаза останавливаются на моих губах. — Ми ампюр*.
Я теряюсь, весь мой мозг кричит о неправильности ситуации, но, в то же время, мне и самой хочется поставить эту точку. Я смотрю на такое, когда-то родное лицо и словно возвращаюсь в прошлое. Меня замучает совесть, и я наверное буду об этом жалеть, но мои губы словно сами слегка приоткрываются и этого достаточно, чтоб Маис понял ответ.
Поцелуй вышел нежный, тягучий, но был наполнен горечью расставания. Наши отношения здесь и сейчас заканчивались окончательно. Ставилась жирная точка, мы прощались.
Он прервал поцелуй, но меня не выпустил из рук, провел большим пальцем по губам, прислонился лбом к моему лбу.
— Спасибо, за все. Я знаю, что не заглажу свою вину перед вами. Но я искренне желаю тебе счастья, пусть и с другим. Ты заслуживаешь его. Пообещай только, если вдруг, когда-нибудь тебе понадобится помощь, ты обратишься ко мне. Я твой должник.
— Нет, не надо, — я отстраняюсь. — Я буду всегда тебе благодарна за сына. И не считаю тебя должником. Если хочешь отдать долг, отдай его Тиграну. Будь ему другом, человеком, к которому он сможет обратиться, у которого сможет найти поддержку. И чтоб, когда он будет готов узнать правду, он смог решить для себя носить твое имя или нет.
— Ты оправдываешь свое имя, — улыбается Маис. — Спасибо, я очень постараюсь стать для него другом. Вы долго здесь пробудете?
— Самолёт в пятницу.
— Я сомневаюсь, что ты захочешь снова прийти в этот дом, но хочу попросить позволить мне и маме видеться с Тиграном пока вы тут.
— А Лилиана?
— Если она захочет…
— У вас странные отношения.
— Нормальные, — пожимает он плечами. — Я ее уважаю, не изменяю…
— Но не любишь, — он не отвечает, снова пожимает плечами.
— Твой отец сказал, что о свадьбе договорились ещё до твоего отъезда.
— Ну, если быть точным, то после. Я уехал в августе, а в октябре узнал о том, что мне нашли невесту. Пятнадцатилетнюю Лилиану, дочку папиного друга и компаньона. Мы знаем друг друга почти всю жизнь… И я был уверен, что это всего лишь разговоры… Короче, неважно… Какой смысл сейчас об этом говорить.
— Но она тебя любит.
— Да, как выяснилось давно.
— А почему она не может родить?
— Первая беременность была замершей. А в прошлом году, была внематочная, но мы не знали, труба лопнула, был перитонит… Короче, ее еле спасли… И удалить пришлось обе трубы… Это случилось в ноябре. Она еле в себя пришла, в больнице провела месяц, с психологом работала… Была уверена, что я ее брошу… Она ведь знала про вас с Тиграном, я не делал из этого тайны… Да ладно, прорвёмся, — он грустно улыбнулся.