Неисправимая колония Анарам. Часть вторая

– Циля, распространённое имя, – заметила Польга, решив, что мастера Да Цин назвали в честь легендарной близняшки.

– Не думаю. Жизнь у девушек сложилась скверно, – Кин отрицательно покачал головой. – Илия стала первым мастером третьего круга, и её сестра не сильно отстала. Взяла сразу две основы «Древо Жизни» и «Орудие Духа». Их силы послужили причиной раздора кланов, приведшего к войне. Победителями в ней стали семьи Вин, Лан, Сай, Цин, Ман и несколько побочных ветвей.

– А Ферра? – Польга не удержалась от вопроса. – При чём тут она?

– Девочки ещё в детстве наткнулись на кокон, который забрали себе и долго позаботились о нём. Так у них в друзьях появился переродившийся таш фераспака. У него оказалось интересное свойство, принимать облик других людей. Благодаря этому Ферра не раз подменяла сестёр Цин, – фантомный ремесленник ненадолго замолчал, точно размышляя. – Фераспак с основой «Древа Жизни» наделал много шума. Истинный облик лита никто кроме близняшек не знал. А потом выяснилось, что Ферра много лет жила в качестве Илии Цин Вин, покровительствуя сестре Цили. Поднялся шум. Лже-Илию осудили и приговорили к смерти. Казнь сделали публичной в назидание всем литам и тем, кто им потворствует.

– Подождите-ка, а как распознали подмену?

– Просто. Илия ведь единственный в своём роде полноценный Мастер Третьего Круга. А Ферра всего лишь в совершенстве владела основой «Древа Жизни». Вот так лит и выдал себя, когда не смог применить навыки других высших основ, – Кин казалось усмехнулся. – Сейчас об этом мало кому известно. Историю переписали, как только влияние семьи Цин взлетело до небес, а скандал вокруг фераспака заметно угас.

– Куда же делась Илия? – Польга ждала услышать подтверждение догадки о смерти близняшки.

– Если верить новой версии, то Ферра убила её, ради места главы в клане Вин, – в голосе ремесленника отчётливо прозвучало сомнение.

– А в старой?

– Илия сама попросила Ферру заменить её, чтобы сбежать. И это более вероятно. Близняшки клана Цин девчонки норовистые, свободолюбивые, – Кин хитро сощурил глаза. – Достаточно взглянуть на Цилю Да Цин. Её отправили сайцам в качестве клановой невесты, а она разве что послушницей успела побывать. До помолвки дело так и не дошло. Илия же хоть и была помолвлена, но в итоге исчезла, подложив мужу фераспакского лита.

– Сбежала с возлюбленным? – предположила Польга.

– Кто знает? Меня там не было, – Кин выдал короткий смешок. – Думаю, ей оказалась не по вкусу власть над целым кланом. Политика, экономика, интриги и сплетни. Накушалась ими по горло и сбежала.

– Вы правы, – Польга вздохнула, переваривая в мыслях услышанную историю. – А чем мне грозит сущность Ферры Да Цин?

– Я ведь уже сказал раньше. Если сфера не пустышка, то ядро постарается вернуть хозяина к жизни или хотя бы воссоздать его. Ферра была Мастером «Древа Жизни», а значит ей не составило труда оставить в ядре живой росток и перед смертью наполнить его накопленной силой всех своих кристаллитов.

– Когда я впервые провалилась в этот карман, то наткнулась на почти безжизненное растение. Мне кажется, оно погибло… – Польга ни за что не забыла бы момент, когда жгучая двуцветная плесень попала ей на руки.

– Нет-нет-нет, – Кин покачал указательным пальцем. – Иначе бы вы не выжили после моего удара. Определённо кто-то стал щитом для вас.

– И чем же грозит мне соседство с, как вы сказали, ростком?

– Вопрос интересный. Постараюсь ответить так, чтобы вы меня поняли, – слова ремесленника задели Польгу. Пускай он не назвал её камой, но между строк всё прекрасно читалось.

– Постарайтесь, – почти огрызнулась Польга.

– Живые сферы, то есть те, что не пустышки, ценны сохранившимися в ядре останками прежнего владельца. Новый хозяин поглощает их сущность через слияние и забирает сохранившуюся в них силу. Правда есть риск спровоцировать перерождение, – Кин подошёл к Польга и, хотя на той была непрозрачная маска, уставился прямо в глаза. – Если новый владелец значительно слабей истинного хозяина, то он умрёт во время слияния. Станет пищей для возрождения. И если выживет, то собой уже не будет.

– Что вы имеете в виду? – Польга поняла о чём речь, но при этом никак не хотела принимать столь жестокую реальность.

– В каждом из нас есть росток жизни. Погибнет он и мы исчезнем. Пфф… – Кин театрально хлопнул в ладоши. – Но из тела одного ростка, всегда может появиться другой. Он вытянет из погибшего все соки и займёт его место. Только сильный мастер «Древа Жизни» способен удержать в своём ядре множество чужих ростков, ничем при этом не рискуя.

– А вы? Что из себя представляете? Мне кажется, ваша личность слишком яркой и уникальной для обычного фантома, – Польга почувствовала себя в западне, из которой нет выхода.

– Это комплимент или лесть? – Кин широко улыбнулся. – Сейчас трактаты и ремесленные руководства создаются на основе пустышек. А раньше мастер «Древа жизни» помогал адептам второго круга создавать в их ядрах росток, как резервное хранилище данных. Вот тогда пустышки встречались реже, а охота на людей, ради таких вот ядер, велась повсеместно. Правда с повреждённым ядром слияние невозможно. Поэтому их использовали для создания руководств, трактатов и прочего. Можно сказать, что такие как я, стали прототипами нынешних «безопасных» фантомных техник.

Рассказ Кин Д`Эя испугал и заинтриговал Польгу. Пускай она толком и не разобралась во всём, но одна вещь стала теперь ясна. Матушка Циля намерено отдала ей сферу фераспака, надеясь вернуть к жизни Ферру.

«Она ждала изменений, но ничего не произошло. Тогда ей пришлось начать меня тренировать. Видимо росток оказался слишком слабым для поглощения непутёвой камы, – Польга думала и думала, рассматривая ситуацию с разных сторон. – Я ему чем-то не подошла? Недостаточно сильная, чтобы запустить слияние? И что мне делать, если стану сильнее?»

Неожиданно для себя Польга ощутила приятное алчное чувство, сродни охотничьему азарту. Ей действительно захотелось стать сильнее ради себя сомой. В мыслях винтовой лестницей взвилась спирать возможностей, доступные с каждым новым шагом.

«Амбиции? Откуда?» – удивилась Польга, но не стала отгонять мысли, полностью захватившие разум. Незаметно они убаюкали уставшую женщину и сон ласково укрыл её мягким покрывалом.

Следующий день оказался невероятно долгим. Тому виной однообразный пейзаж пустынной равнины, раскинувшийся сразу за кривой грядой, что отделяла Риорийский лабиринт от колючих диких зарослей. Здесь же находилась развилка. С одной стороны – дорога, теряющаяся в безликой пустоши, с другой – всё те же надоевшие кусты подлеска, из который то тут тот там торчали белёсые скелеты фераспака или зелёные, глянцевые торсы дамбры. Порой и тех, и других украшали вьющие растения, а также наросты, похожие на лишайники. Своеобразная красота. Непривычная и причудливая.