Неизбежность

— Самый банальный и пошлый комплимент, — презрительно фыркает Аддамс, стараясь не опускать взгляд на его маняще приоткрытые пухлые губы.

Но её действия кардинально отличаются от колких слов — когда его руки ложатся на её бедра, настойчиво стягивая шорты вместе с бельем, она покорно приподнимается, облегчая ему задачу.

Ксавье невесомо очерчивает теплыми пальцами изгибы её тела и, отстранившись, тянется к своим джинсам, небрежно брошенным на прикроватную тумбочку. Достаёт из заднего кармана квадратик из фольги и протягивает ей.

— Хочешь сама надеть? — его пальцы заметно подрагивают.

Аддамс не особо понимает, как это делается. Но признаться в собственной некомпетентности слишком унизительно. Поэтому она с непроницаемым выражением лица берет презерватив и уверенно разрывает серебристую упаковку. Ксавье откидывается на постель и тяжело дышит, неотрывно следя за её движениями. Пару секунд повертев липкий кружочек в руках, Уэнсдэй решительно склоняется над Ксавье. Он нервно сглатывает и с приглушенным стоном закрывает глаза, когда её пальчики скользят по напряженному члену, аккуратно раскатывая тонкий латекс.

Скептически осмотрев результат своих действий, Аддамс предпринимает попытку перекинуть через него ногу и устроиться сверху, но Ксавье не позволяет этого сделать. Резко садится и, перехватив её тонкие запястья, переворачивает Уэнсдэй на спину. Впивается в губы очередным безумным поцелуем и одним движением врывается в нее, входя до упора. Как и в первый раз, тело прошибает восхитительной болью. Она не может сдерживать протяжных стонов, когда он медленно толкается вперед раз за разом. Пульсирующие мышцы податливо расслабляются, и боль быстро отступает — похоже, её тело понемногу приспосабливается.

Но Уэнсдэй отчаянно не хватает той самой упоительной смеси болезненной жестокости и сногсшибательного наслаждения.

— Жестче, — это не просьба. Приказ.

Рука Ксавье мгновенно ложится на её горло, сильно сжимая и перекрывая доступ воздуха. Он увеличивает амплитуду движений, вколачиваясь в неё с беспощадной грубостью. Кислород догорает в легких, перед глазами возникают цветные вспышки, и это многократно усиливает напряжение.

Между бедер все горит огнем и истекает обжигающей влагой, пачкающей белоснежные простыни. Ногти Уэнсдэй неистово впиваются в его спину, и она чувствует бисеринки крови подушечками дрожащих пальцев.

Он немного ослабляет железную хватку на её горле, позволяя сделать судорожный вздох, и тут же снова сжимает. Каждый толчок внутри подобен мощному разряду тока, и она полностью теряется в невероятных ощущениях. Ему даже не нужно прикасаться к клитору — еще одно ошеломительно глубокое проникновение, и умопомрачительное удовольствие накрывает её с головой. Особенно громкий стон срывается с вишневых губ, и Аддамс замирает, чувствуя, как пульсация мышц жаркой волной растекается по всему напряженному телу. Заполняет каждую клеточку, пронзает каждое нервное окончание концентрированным наслаждением.

Ксавье не останавливается, продолжая быстро и жестко двигаться внутри. Он отпускает её горло и упирается ладонями в постель — на руках от напряжения явственно выступают вены. Это зрелище заставляет её вновь ощутить стремительно нарастающее возбуждение. Уэнсдэй решительно обвивает руками его шею, притягивая максимально близко для поцелуя, и прикусывает его нижнюю губу.

Яростно. Жестоко. До крови.

Ксавье едва не рычит от резкой острой боли и наматывает на кулак распущенные чёрные локоны. Грубо дергает назад, принуждая запрокинуть голову. Когда его зубы впиваются в её шею, оставляя особенно яркий след, Уэнсдэй содрогается во второй раз.

С глухим стоном Ксавье входит максимально глубоко и замирает, дрожа всем телом.

Несколько минут уходит на то, чтобы унять неистовое сердцебиение и привести в норму дыхание.

Он обнимает её с поразительной нежностью, резко контрастирующей с недавней жадной грубостью. Покрывает легкими хаотичными поцелуями скулы, зарывается носом в растрепанные волосы, ласково заправляет за ухо особенно непослушную прядь.

Уэнсдэй терпит это не больше пяти минут, после чего решительно отталкивает его и поднимается на ноги.

— Нам пора навестить одного старого знакомого.

Комментарий к Часть 15

Как всегда, с нетерпением жду ваших замечательных отзывов ?

========== Часть 16 ==========

Комментарий к Часть 16

Саундтрек:

Muse - Butterflies and Hurricanes

Приятного чтения!

P.S. Присутствует нецензурная лексика.

Уэнсдэй обычно пропускает завтрак, ограничиваясь лишь убойной дозой эспрессо, но Ксавье к такому не привык. Она взирает на него с нескрываемым недовольством, пока они сидят в уютном ресторанчике на первом этаже отеля, и он методично нарезает омлет на мелкие кусочки.

— Слушай, прекрати так смотреть… — он откладывает в сторону вилку с ножом и принимается за латте с нечеловеческим количеством сиропа и горкой взбитых сливок. — Иначе я подавлюсь и умру прямо тут.

— Не верю, что мне может так повезти, — по привычке язвит Аддамс, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице.

Вынужденное промедление жутко раздражает — часы на телефоне показывают уже половину одиннадцатого, а они еще даже не выбрались из отеля. Вдобавок Уэнсдэй абсолютно уверена, что дурацкий план Ксавье «просто спросить» не сработает. Она начинает жалеть, что не взяла с собой Вещь. Его способности взломщика были бы весьма кстати.

Спустя невыносимо долгие десять минут Ксавье заканчивает с завтраком, и они выходят на парковку. Он пытается подойти к автомобилю с водительской стороны, но Аддамс ловко опережает его, хлопнув дверью прямо перед носом.

Она решительно давит на педаль газа, и Форд срывается с места, брызнув россыпью мелких камней, вылетевших из-под шин.

Психиатрическая лечебница имени святого Патрика — безликое здание из тоскливо-серого кирпича — стоит на холме, предоставленная всем ветрам, которые особенно свирепствуют в это время года. По всему периметру тянется ограждение из толстых прутьев высотой не менее четырех метров, увенчанных колючей проволокой. Когда шум мотора стихает, до чуткого слуха Уэнсдэй доносится мерное электрическое гудение — похоже, забор находится под напряжением. Это может изрядно осложнить задачу, если придется пробираться сюда тайком.

Из небольшой будки, стоящей рядом с высокими двустворчатыми воротами, выходит широкоплечий охранник и ленивым шагом направляется к машине. Остановившись с водительской стороны, стучит дубинкой по стеклу.

— Чего вам? — хамовато спрашивает он, когда Аддамс нажимает на боковую кнопку стеклоподъемника.

— Приехали навестить пациента, — безэмоционально отзывается Уэнсдэй, смерив его суровым немигающим взглядом.

— Посещения по вторникам и четвергам с двух до пяти, — охранник, явно не обремененный интеллектом, задумчиво почесывает спину дубинкой.