Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Шрифт:
30 января 1943 г. И.В. Сталин отвечает обоим: «Понимая принятые вами решения в отношении Германии как задачу ее разгрома путем открытия второго фронта в 1943 году, я был бы вам признателен за сообщение о конкретно намеченных операциях». 5 февраля Ф. Рузвельт поздравил СССР с «блестящей победой» у Сталинграда, отметив, что эта победа, которую «празднуют все американцы», явится «одной из самых прекрасных глав в этой войне народов, объединившихся против фашизма и его подражателей». Черчилль 9 февраля ответил, что форсирование Ла-Манша намечено на август или сентябрь 1943 года. 14 февраля в послании в Москву он признается: «Цепь необыкновенных побед (Красной Армии. – Н. Я.) лишает меня возможности слова, чтобы выразить Вам восхищение и признательность, которую мы чувствуем
В ответ Советское правительство 16 февраля указало, что ввиду приостановки операций США и Англии в Тунисе на советско-германский фронт переброшено 27 вражеских дивизий. 22 февраля Ф. Рузвельт объяснил, что сильные дожди в Тунисе сделали «поля и горы непроходимыми», и пожелал «героической Красной Армии дальнейших успехов, которые вдохновляют всех нас». На следующий день, 23 февраля, ФДР в очень красноречивом послании от имени американского народа выразил «глубокое восхищение ее (Красной Армии. – Н.Я.) великолепными, непревзойденными в истории победами… Красная Армия и русский народ наверняка заставили вооруженные силы Гитлера идти по пути окончательного поражения и завоевали на долгие времена восхищение народа Соединенных Штатов». А 25 февраля У. Черчилль присовокупил: «То, что вы делаете, просто не поддается описанию».
Фарисейски восторженные послания в Москву, а в Вашингтоне непрерывные заседания. В марте 1943 года ФДР две недели совещался с министром иностранных дел Англии А. Иденом, приехавшим в Вашингтон. Он по-прежнему не соглашался с советскими границами 1940 года, однако, заметил президент, «к моменту падения Германии в прибалтийских государствах будут находиться русские армии, и никто из нас не сможет заставить их уйти оттуда… Нам придется согласиться на это, но если мы и согласимся, то мы должны использовать наше согласие как козырь, чтобы вынудить Россию на другие уступки».
В центре внимания во время этих переговоров оказался вопрос, как предотвратить революционный подъем в Европе. Гопкинс записывал о заседании 17 марта: «Я сказал, что, если только мы не будем действовать быстро и наверняка, может произойти одно из двух: либо Германия станет коммунистической, либо там наступит полная анархия, что фактически то же самое может произойти в любом европейском государстве, а также в Италии. Я сказал, что, по моему мнению, требуется какое-то официальное соглашение, что государственный департамент должен разработать с англичанами план и что этот план, согласованный между нами, должен затем быть обсужден с русскими. Президент согласился, что надо действовать таким образом. Дело, конечно, будет обстоять гораздо проще, если в момент краха Германии серьезные силы английских и американских войск будут находиться во Франции или в Германии, но мы должны разработать план на тот случай, если Германия падет до того, как мы окажемся во Франции»40.
Они обратились к послевоенным отношениям с СССР. Оба соглашались, что это будет «частично зависеть» от того, как Москва оценит «намерения и возможности» США и Англии. ФДР выдвигал различные проекты, не давая конечных ответов. «Просто волшебник, искусно жонглирующий кубиками динамита» – таким запомнил Иден ФДР в эти дни. Во всяком случае, подчеркивать союзническое единство.
После Идена ФДР пригласил на неделю в Белый дом журналиста Ф. Дэвиса, который вскоре напечатал статью «Великий Замысел Старика». ФДР одобрил ее. Дэвис подчеркивал, что Рузвельта заботят «не чаяния на лучший мир… а какие средства – точные, реалистические – употребить для достижения этого… Речь идет о силе среди победителей…Россия будет единственной первоклассной военной державой на континенте (Европы)». Выводы? Делайте сами41.
А тем временем весной 1943 года США и Англия снова прекратили отправку конвоев в СССР северным путем. В мае 1943 года Ф. Рузвельт предложил И.В. Сталину провести «встречу умов» где-нибудь в районе Берингова пролива. Ввиду подготовки к отражению летнего наступления немцев на советско-германском фронте встреча не состоялась. Вместо нее новое совещание Рузвельта и Черчилля в Вашингтоне. Теперь они договорились, что нужно провести вторжение во Францию, скорее всего, в мае 1944 года. Но как сообщить об этом
в Москву? Оба знали, что предстоит сильнейшее наступление гитлеровцев на советско-германском фронте.Вот что написал биограф ФДР Дж Барнс, который, конечно, не заинтересован в подрыве реноме своего героя: «Мрачно они засели за составление письма своему товарищу по оружию. Многие часы они писали и переписывали, отдавая испещренные поправками страницы на машинку, снова правили, пока черновики нельзя было прочитать. Двое самых одаренных логиков в мире превратились в занимающихся школьников, которым нужно признаться. В два ночи Черчилль к облегчению Рузвельта предложил взять с собой последний вариант, «почистить его» и вернуть. Черчилль и Маршалл выехали на совещание с Эйзенхауэром в Алжир, Рузвельт согласился, чтобы начальник штаба летел с премьер-министром и поработал над посланием.
На следующий день над Атлантикой Маршалл взял исчерканные страницы и за два часа написал послание, – вызвавшее восхищение Черчилля. Он и Рузвельт одобрили его без изменений. Президент придержал его еще неделю и отправил. То было подробное изложение глобальной англо-американской стратегии, в предпоследнем абзаце таилась роковая фраза – «второго фронта в 1943 году не будет»42.
Послание Рузвельта получили в Москве 4 июня; 11 июня – ответ И.В. Сталина, он перечислил обещания западных союзников об открытии второго фронта и заключил: «Это Ваше решение создает исключительные трудности для Советского Союза, уже два года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателлитов с крайним напряжением всех своих сил, и предоставляет Красную Армию, сражающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим силам почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом». И.В. Сталин указал, что отказ от второго фронта произведет «тяжелое и отрицательное впечатление» в СССР. Советское правительство «не находит возможным присоединиться к такому решению».
5 июля 1943 г. началось немецкое наступление под Курском. В тяжелых боях советские войска отбили удар 50 отборных гитлеровских дивизий и перешли в наступление, неудержимо продвигаясь на запад. Победы Красной Армии выглядели особенно внушительно на фоне более чем скромных действий американо-английских войск, которые, высадившись на Сицилии, никак не могли сломить сопротивление двух немецких дивизий.
Пропагандистская машина, созданная ФДР, пока работала без сбоев. В результате американцы в массе превратно представляли вклад каждого из союзников в войну. Опрос общественного мнения летом 1943 года в США дал понятные результаты. На вопрос, кто больше делает для победы, 55 процентов ответили – США, 32 – Россия, 9 – Англия и 4 процента – Китай. (Соответственные данные опроса в Англии: 50 процентов – Россия, 42 – Англия, 5 – Китай и 3 процента – США.)43 Это, конечно, обеспечивало значительную свободу рук администрации Рузвельта, но так бесконечно продолжаться не могло.
Американские штабы в конце июля – начале августа 1943 года доложили президенту, что тянуть с открытием второго фронта больше нельзя. Попытки развить операции на Балканах приведут лишь к тому, что войска западных союзников завязнут там, а Красная Армия тем временем, пройдя Европу, освободит не только Германию, но и Францию. 10 августа 1943 г. Стимсон обратил внимание ФДР на последствия тогдашней политики США: «В свете послевоенных проблем, перед которыми мы встанем, наша позиция… представляется крайне опасной. Мы, как и Великобритания, дали ясное обязательство открыть второй фронт. Не следует думать, что хоть одна из наших операций, являющихся булавочными уколами, может обмануть Сталина и заставить его поверить, что мы верны своим обязательствам». Рузвельт ответил Стимсону, что он «выразил выводы», к которым пришел сам президент44.
В августе 1943 года в Квебеке срочно встретились Рузвельт и Черчилль. УСС сунулось было с прожектом, «как обратить против Советского Союза мощь еще сильной Германии». По всей вероятности имелась в виду Германия без Гитлера, о заговоре против которого знали в УСС. Реакция ФДР неизвестна, скорее всего, он не ловил журавля в небе, а ходил по земле. На совещании 23 августа ФДР подчеркнул: «Войска Объединенных Наций… должны быть готовы вступить в Берлин не позднее русских». Следовательно, подтверждалось решение о вторжении во Францию к лету 1944 года.