Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Шрифт:
С начала 1944 года противники ФДР в США подняли голову. Военный кризис миновал, победа была не за горами, и обычная политическая жизнь возобновилась. В частном письме в это время ФДР, вспомнив о поездке в Тегеран, вздохнул: «Проезжая по тем странам, я осознал: они ужасающе нецивилизованны, но теперь, по возвращении, я не убежден, в какой мере цивилизована Terra Americana».
Идет война, а в политике все те же дрязги. Возник довольно резкий конфликт ФДР и конгресса. Зимнюю сессию конгресса в 1944 году можно сравнить только с сессией 1937 года. ФДР предварил свои предложения на 1944 год, посланные на Капитолийский холм, реалистическим предостережением: «Один великий американский промышленник, – писал он в ежегодном послании о положении страны в январе, – человек, оказавший громадные услуги стране во время этого кризиса,
Он напоминал – США в войне. Безуспешно. Попытка ФДР ввести трудовую повинность на время войны провалилась. В свою очередь, ФДР наложил вето на законы, принятые конгрессом, которые неизбежно привели бы к росту стоимости жизни. Накладывая 22 февраля вето на закон о налогах, ФДР подчеркнул: «Это не закон о налогах, а закон о предоставлении помощи не нуждающимся, а алчным»52. Повторным голосованием конгресс обошел вето президента. Рузвельт сказал Икесу: «Для нас было бы прекрасно, если бы немцы сбросили несколько бомб на США». Напомнили бы о том, что идет война.
Развернувшаяся борьба, как и до войны, происходила в традиционных рамках системы правления. ФДР бдительно стоял на страже двухпартийной политики. С начала 1943 года резко усилилась антикоммунистическая кампания. Если ФБР, контрразведка, комитет по расследованию антиамериканской деятельности действовали по долгу службы, то ФДР предпочитал оставаться в тени. На авансцену выступила Э. Рузвельт.
В речи 16 февраля 1943 г. она воздала должное советскому народу и обрушилась с ожесточенными нападками на Компартию США. «Коммунисты пытаются заставить нас делать то, чего мы не хотим делать», – открыто призналась жена президента. В мае 1943 года Э. Рузвельт обратилась к национальной конференции студенческого союза, собравшейся в Нью-Йорке. Она призывала студентов всеми силами бороться против «коммунистического влияния». Одновременно в Компартии США возник правооппортунистический уклон, генеральный секретарь партии Э. Браудер занялся ревизией коренных положений марксистско-ленинского учения. В годы войны ФДР поддерживал контакт с Э. Браудером. Президент и главнокомандующий вооруженными силами США находил время для того, чтобы около 40 раз в 1942–1945 годах принимать тайно некую Д. Адамс, являвшуюся посредницей между ФДР и Браудером. Адамс сообщала ФДР взгляды Браудера по политическим вопросам53.
Свои ревизионистские взгляды Браудер изложил в ряде работ. Водной из них, увидевшей свет в конце 1943 года, он писал: «Если Джон П. Морган поддерживает англо-советскую коалицию и готов с ней солидаризироваться, я, как коммунист, готов в этом пункте протянуть ему руку и бороться совместно с ним». Браудер практически сказал то, что проповедовал Рузвельт. «Одно из главных устремлений Рузвельта, – отмечал У. Фостер, – заключалось в том, чтобы предотвратить самостоятельные политические действия рабочего класса, и в войну, с благословения Браудера, он весьма преуспел в этом»54. Хотя профсоюзы выросли – к 1945 году в АФТ и КПП насчитывалось около 14 млн. человек, усилиями ревизионистов была ликвидирована компартия как самостоятельная организация.
Браудеристы в «интересах национального единства» в мае 1944 года распустили Компартию США, превратив ее в политико-образовательную ассоциацию. Между тем в этот момент численность партии достигла 90 тыс. членов, и были все основания ожидать, что она вышла бы из войны «крепкой организацией, насчитывающей, по крайней мере, 150 тыс. членов»55.
В разгар антифашистской войны монополистическая буржуазия и ее агентура обезглавили рабочее движение в США. Лозунги классовой борьбы усилиями браудеристов подменялись призывами к «национальному единству». Так велась своего рода морально-политическая подготовка в США накануне вступления американских войск во Францию.
На рассвете 6 июня 1944 г. американские солдаты высадились на побережье Нормандии и наконец вступили в бой с фашизмом. Вероятно, многие из них верили, что вооруженный народ сражается с диктаторами, отстаивает демократию – то дело, за которое вот уже три года боролись советские люди.
В
тот час, когда солдаты головного эшелона десанта зацепились за побережье, Франклин Д. Рузвельт выступил по национальной радиосети. Он произнес не речь, а прочитал молитву, написанную вместе с дочерью Анной. «О, всемогущий Боже, – читал президент, – наши сыновья, гордость Нации, сегодня совершают великий подвиг за сохранение нашей Республики, нашей религии, нашей цивилизации. Им нужно Твое благословение… Некоторые из них никогда не вернутся. Обними тех, Отец, и прими их, твоих героических слуг, в твое царство… О, Боже, дай нам веру, дай нам веру в Тебя, веру в наших сыновей, веру друг в друга, веру в наш единый крестовый поход… С Твоим благословением мы возобладаем над нечестивыми силами врага… Аминь».Антифашистскую войну Рузвельт в соответствии со своими убеждениями квалифицировал крестовым походом. Командующий союзными войсками Д. Эйзенхауэр, выпуская после войны свои мемуары, так и озаглавил их: «Крестовый поход в Европу».
Главнокомандующий вооруженными силами США Рузвельт верил, что американские солдаты в Европе выполняют великую миссию. В том же 1944 году он говорил: «Мы не вступим в сделку с нацистскими заговорщиками, не оставим им и тени контроля, тайного или открытого, над властью. Мы не оставим им никакой военной мощи или потенциальной военной мощи… Германский народ не будет порабощен. Объединенные Нации не занимаются такими делами. Но немцам придется заслужить место среди миролюбивых и законопослушных наций. И при их восхождении по крутой дороге мы позаботимся, чтобы им не помешал вес оружия. Мы надеемся, что они навсегда будут освобождены от этого бремени».
Для выполнения хотя бы части этой программы требовалось время, а третье президентство ФДР истекало в январе 1945 года.
11 июля 1944 г. Ф. Рузвельт сообщил, что, хотя он хотел бы вернуться к частной жизни, он готов, «как хороший солдат», остаться на своем посту, если «так прикажет главнокомандующий всеми нами – суверенный народ Соединенных Штатов». Гитлер, понукая своих командующих отбить вторжение во Францию, видел в этом, помимо прочего, средство не допустить переизбрания ФДР, который «при удаче кончит где-нибудь в тюрьме».
X
С зимы здоровье Рузвельта медленно, но неуклонно ухудшалось. Он таял на глазах, исхудал, все чаще и чаще на лице появлялось выражение отрешенности. Поток дел не приносил ему прежней радости. О беспощадном времени напоминали близкие люди. В декабре 1943 года умер С. Макинтайр. Мисси Лихэнд боролась с недугом в Нью-Йорке. Гопкинс, вышедший из госпиталя, очень ослабел и мог работать лишь два-три часа в день. Брешь в кружке советников в какой-то мере заполнил С. Розенман, с 1943 года он оставил свою должность в суде в Нью-Йорке и неотлучно находился при ФДР. Дочь Анна также постоянно работала с отцом.
Но здоровье! Никто, включая президента, не понимал, что сокрушающие обязанности, которые он выполнял с величайшим прилежанием, подтачивали его силы. В преддверии избирательной кампании личный врач Рузвельта Макинтайр передал в печать заявление. «Его вес – на восемь-девять фунтов меньше оптимального. Откровенно говоря, я бы хотел, чтобы он набрал несколько фунтов. Со времени Квебека он не бывал в бассейне, но теперь возобновит плавание. Он великолепный пловец, и вода придаст ему бодрости. В результате он сможет ходить, а в воде – делать нужные упражнения.
У него нет никакого органического заболевания. Он в отличной форме, выполняет за день гигантский объем работы. Слухи о его скверном здоровье понятны во времена выборов, однако они неверны».
Кто мог оспаривать мнение личного врача, тем более возведенного во время войны в ранг вице-адмирала. Но все же… Иной раз Рузвельт засыпал во время разговора, как-то задремал, подписывая документ, перо покатилось по бумаге. Порой терял нить разговора. Макинтайр был всего-навсего отоларинголог. В конце марта на семейном совете постановили запереть ФДР в госпиталь, где он сроду не бывал, и провести обследование специалистами. Он кротко повиновался. Кардиолог Г. Брюн был потрясен – сердце увеличено, высокое давление. Сердечно-сосудистая система в угрожающем состоянии. Сократить курение – с двух пачек сигарет он уже дошел до полутора, теперь лимит – не более пяти-шести сигарет в день. Коктейль только за обедом и никак не вечером. И отдых. На что Рузвельт охотно согласился, не без задней мысли.