Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!

По всей вероятности, после некоторого замешательства они сообразили, что в дело замешана высокая политика. Они попытались получить подтверждение у ФДР, хотя бы уяснить положение для себя. Начальники штабов обратились к Рузвельту с докладной, высказав предположение: «Итак, советские победы, а не неминуемое поражение Советов, становятся решающей предпосылкой вторжения в 1943 году». ФДР никак не реагировал.

12 августа в Москву приехал Черчилль. Он сообщил, что второй, фронт не будет открыт в 1942 году. Прибывший с ним представитель Рузвельта А. Гарриман подтвердил – так и будет. Это поставило Советский Союз, сражавшийся один на один с Германией и ее европейскими сателлитами, в тяжелое положение – советское командование, планируя осеннюю и зимнюю кампании в 1942 году, рассчитывало, что на западе развернутся активные операции.

В Вашингтоне понимали, в какое неловкое положение поставили себя США и Англия, вероломно нарушив торжественные обязательства. 19 августа Ф. Рузвельт пишет И.В. Сталину: «Я весьма сожалею, что не смог принять участия с Вами и г-ном Черчиллем в совещаниях, которые недавно происходили в Москве… Соединенные Штаты хорошо понимают тот факт, что Советский Союз несет основную тяжесть борьбы и самые большие потери на протяжении 1942 года, и я могу сообщить, что мы весьма восхищены великолепным сопротивлением, которое продемонстрировала Ваша страна. Мы придем Вам на помощь по возможности скорее и по возможности большими силами, как только сможем это сделать, и я надеюсь, что Вы верите мне, когда я сообщаю Вам об этом». Советское правительство приняло это послание к сведению.

Осенью 1942 года, когда на советско-германском фронте шли особенно тяжелые и кровопролитные сражения, ФДР поддержал советский народ теплыми посланиями на имя И.В. Сталина.

5 октября: «Я посылаю Вам мои самые сердечные поздравления с великолепными победами советских армий и мои наилучшие пожелания Вам дальнейшего благополучия. Верьте мне, искренне Ваш Франклин Д. Рузвельт».

9 октября: «Доблестная оборона Сталинграда глубоко взволновала в Америке всех, и мы уверены в ее успехе».

19 ноября: «Мне не приходится говорить Вам о том, чтобы Вы продолжали хорошую работу. Вы делаете это, и я искренне считаю, что дела везде выглядят в более благоприятном свете. С горячим приветом Рузвельт».

Советские люди нуждались прежде всего в военной помощи. ФДР заверял, что делается все, чтобы ускорить отправку вооружения и снаряжения. На деле, замечают американские военные историки Р. Лейтон и Р. Коакли, «когда решалась судьба великого сражения под Сталинградом, поставки из Соединенных Штатов далеко не достигли обещанного по второму протоколу. К концу ноября 1942 года было отправлено 840 тыс. т грузов против 1 608 тыс. т, намеченных по плану». Осенью 1942 года, ссылаясь на трудности, Англия и США прекратили проводку конвоев и северные порты Советского Союза. Все это, естественно, наложило отпечаток на американо-советские отношения.

ФДР тем не менее стал в позу. 28 октября он пишет Черчиллю: «Меня не особенно тревожат полученные нами ответы или отсутствие ответов из Москвы. Я решил, что они не пользуются даром речи для тех же целей, как мы… (он не заметил убийственной иронии в собственный адрес в этих словах. – Н. Я.). Я вполне убежден, что русские продержатся эту зиму и что нам следует решительно осуществлять наши планы как в смысле снабжения их, так и отправки военно-воздушных сил для участия в боевых действиях на их фронтах. Я хочу, чтобы мы имели возможность сказать г-ну Сталину, что мы выполнили наши обязательства на 100 процентов».

Логика президента имела мало общего с действительностью. Как можно совместить это заявление с тем, что действительно делали США летом и осенью 1942 года! Впрочем, стоит ли морализировать, послушаем компетентных людей. Д. Эйзенхауэр назвал день, когда было принято решение об отказе от вторжения в Европу, «самым мрачным в истории». Гопкинс никак не разделял предостережения Черчилля о том, что Ла-Манш станет «рекой крови».

Когда кончилась война, генерал Маршалл высказался прямо: «Нынешнее поколение американцев надолго запомнит мрачные дни 1942 года, когда японцы захватили Малайю, оккупировали Бирму, создали угрозу Индии, в то время как германские войска подошли к Волге и Суэцу. В то время Германия и Япония оказались настолько близки к завоеванию господства над миром, что мы до сих пор по-настоящему не осознали, насколько тонкой была нить, на которой держалась судьба Объединенных Наций. Ради справедливости следует сказать, что наша роль в предотвращении катастрофы в те дни не делает нам чести»26.

Катастрофу отвратили русские солдаты, выдержавшие натиск врага в Сталинграде и предгорьях Кавказа с безграничным мужеством и тяжкими потерями.

V

Война потребовала крутой перестройки жизни в США. Развертывание вооруженных сил, мобилизация ресурсов необычайно расширили и усложнили работу правительства. ФДР не стал возлагать новые функции на старые ведомства, а приступил к организации дополнительных управлений, бюро и т. д. Вашингтон стал средоточием громадного количества органов, специально созданных для обеспечения вооруженной борьбы. Перечень только некоторых из них, учрежденных в 1942 году, показывает, насколько удлинилась рука правительства и утолщился слой бюрократии.

12 января создано национальное управление по трудовым отношениям; 16 января – управление военного производства; 26 января – объединенное управление по сырью, управление по распределению заказов на боеприпасы, управление по контролю над судоходством; 7 февраля – военная администрация судоходства; 24 февраля – национальное агентство по жилью; 11 марта – управление держателя собственности чужеземцев; 7 апреля – управление рационирования ресурсов; 18 апреля – военная комиссия по людским ресурсам; 15 мая – вспомогательный женский корпус; 9 июня – объединенные управления по производству, ресурсам и продовольствию; 25 июля – военное управление помощи; 6 августа – управление по производству синтетического каучука; 3 октября – управление экономической стабилизации.

Хотя несколько лет назад эти меры ФДР были бы заклеймены имущими классами как «федеральный экстремизм» или как-нибудь еще в этом роде, теперь особых протестов не заявлялось. Рузвельт на деле доказал: страхи крупного капитала по поводу того, что он использует войну, чтобы двинуть дальше реформы, начатые «новым курсом», совершенно необоснованны. А опасения эти были широко распространены – их испытывали, согласно опросу журнала «Форчун» в ноябре 1941 года, три четверти американских бизнесменов. Они быстро убедились: вашингтонские бюрократы – их верные союзники и первый из них – ФДР. Почти все ведомства, созданные для ведения войны, возглавляли представители крупного капитала. Они толпами нахлынули в Вашингтон, предлагая направо и налево свои услуги. Монополии и их друзья в конгрессе вызвали к жизни феномен, невиданный в американской истории, – «людей за доллар в год» (dollar-a-year men), получавших символическое вознаграждение – доллар в год.

С вступлением США в войну обнаружились различные недостатки в области мобилизации промышленности. Выяснилось, что до 7 декабря 1941 г., в сущности, было проделано очень немного. Автомобильная промышленность, несмотря на все увещевания правительства, продолжала выпускать главным образом легковые машины, не торопилась перейти на военные рельсы. Компетентность «людей за доллар в год» была поставлена под сомнение. Даже комитет сената под руководством сенатора Р. Трумэна, больше года расследовавший положение в военной промышленности, на рубеже 1941 и 1942 годов пришел к выводу, что система руководства при помощи «людей за доллар в год» должна быть безусловно ликвидирована. Рекомендации комитета были представлены Рузвельту.

Президент ответил назначением в январе 1942 года на пост руководителя ключевого управления военного производства крупного монополиста Д. Нельсона. Он был наделен практически неограниченными правами. Трумэн, делавший карьеру под сенью Белого дома, почувствовал, куда дует ветер. Он сделал поворот на 180° и заявил, что сенатский комитет больше не возражает против системы «людей за доллар в год». К 1943 году свыше 800 ключевых постов были заняты ими.

Попытки организованного рабочего движения создать совместные советы (из представителей рабочих, промышленников и правительства) для управления военным хозяйством ФДР игнорировал. Почему? Исследователь вопроса Б. Каттон, в годы войны возглавлявший бюро информации управления военного производства, откровенно пишет: «Альтернативой системе «людей за доллар в год» были бы совершенно иные военные усилия. Почти неизбежно они оказались бы глубоко и постоянно революционными. Что-нибудь вроде плана Мэррея – создание во всей промышленности сверху донизу советов, ответственность в которых непосредственно несли бы рабочие, инженеры и управляющие. Конечно, контроль оказался бы более жестким, однако другого рода, который привел бы к утверждению права и обязанности федерального правительства игнорировать интересы крупного капитала во время кризиса. Принять решение против системы «людей за доллар в год» означало бы создать совершенно новую систему. Эту систему, возникшую в испепеляющем пламени войны, было бы трудно ликвидировать с ее окончанием»27.