Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

— Элемент риска есть, вы правы.

— Запасного варианта у Ричарда нет?

Грэйв пожал плечами:

— Лично мне такого рода возможность неизвестна. — Ну что ж, сверим часы, Честер, и пожелаем друг другу удачи...

Скрипичная струна... Натяжение звука — пронзительно, чревато тугим, звенящим разрывом...

...В бинокле ночного зрения видна Ольга, которая делает вид, что спит...

...Контейнеры с «кофе» в пакгаузе...

...Механик, который проверяет крепежку новенького трака, — последняя модель грузовой «вольво»...

Вторая программа ТВ уже второй раз показывала особняк Роу, вынос тела, лицо прокурора, агентов полиции, Билла Нимза, отгонявшего репортеров, — «инфаркт, я же говорю, инфаркт! Ничего жареного...» — «А почему тело увезла служба?!» — «Черт их знает, — усмехнулся Билл, — возможна связь с людьми из Восточной Европы». — «Что за страна?» — «Ребята, я сказал все, что мог!»

...А Петров, Грэйв и Дин сидели у ТВ в гостиной конспиративной квартиры доктора.

— А вот теперь я настаиваю, чтобы Ольгу сейчас же вывести из мероприятия, — сказал Петров, отхлебнув холодного кофе. — После того что случилось с Роу, — инфаркт, не инфаркт, не важно — ее нельзя держать на мушке. Отправив к Роу, ее засветили, подводя под обвинение в убийстве, — если допустить, что у Роу случился инфаркт «особого рода».

— У меня нет оснований сомневаться в экспертизе... Пока что... — сказал Грэйв. — Увы, ее надо везти сюда немедленно... Я согласен, мистер Петров. Она свое дело сделала, все равно завтра мы накроем банду.

— Я не согласен, джентльмены, — фикстуля, возразил Дин. — У меня провалы в слежке за Ричардом и Гансом... Им удалось оторваться, и я не знаю, чем они занимались это время... Ричард где-то провел сорок минут. Где? С кем? Ясно, с человеком, которому он передаст товар и получит с него все деньги — Роу мертв...

— Значит, никто не получит товара, — заметил Грэйв, — ведь контейнеры пришли на его имя...

— Где вы их потеряли? — спросил Петров. — Ищите адвокатов или нотариусов. Они должны были переоформить получение товара на другого человека.

Дин возразил:

— Тогда Роу должен был ехать с ними... Нужна его подпись, факт присутствия...

— Да, — согласился Грэйв, — товар отдадут только Роу...

Петров настаивал:

— А по доверенности? — Мы следили за каждым шагом покойного... Он не выходил из дома... И нотариус к нему не приезжал... Конечно, если доверенность заготовлена еще до прихода контейнеров, — отдадут... Но мы не можем расшифровать себя и понудить пакгауз вызвать мистера Роу...

— Где Ольга? — спросил Петров. — Я хочу, чтобы она сейчас же была здесь.

— Хорошо, — сказал Дин, — я позвоню контакту...

Он снял трубку, набрал номер, тихо сказал:

— Мо, извини за поздний звонок...

Служка синагоги Мовше посмотрел на часы — половина четвертого утра.

— Ранний, — поправил он Дина. — Поздний — это когда выключают телевизор... Что случилось?

— Поезжай к Лиз Кент и возьми ее к себе. Мне дали приказ вывести ее из дела...

Реб Мовше оказался очень высоким, атлетического кроя молодым человеком; обязательно-черный костюм, черный галстук, ослепительно-белая сорочка, черная шляпа и окладистая борода — все эти непременные атрибуты его синагогального сана были какими-то архисовременными, в чем-то даже франтоватыми.

Он позвонил Ольге из автомата, — так, что ему был виден дом, где она снимала комнату, шепнул:

— Шолом, мисс Кент! Простите, что я разбудил вас, но евреи тоже мужчины...

— Мовше? — спросила Ольга, играя сонный голос.

— Американка, как вам не стыдно?! Реб Мовше! Без «реб» — «Мовше» отдает антисемитизмом...

— Вы где?

— Напротив. Жду.

— От вас черт знает сколько времени добираться до офиса...

— Отправлю на такси... Уникальный шанс, Лиз! Я один во всем здании, там божественно тихо! Я буду играть вам на органе... — Ну вас к черту, — ответила Ольга и медленно положила трубку, посмотрев при этом на часы: без десяти четыре...

Ричард допил кофе (все пил из маленькой серебряной чашечки, таскал в необъятном кармане), удивленно посмотрел на Ганса:

— Куда он ее повез? Прокол. Этого варианта я не просчитывал...

— Он же сказал — в синагогу... Через двадцать минут слежка сообщит, в какую...

— Синагогой может быть их конспиративная квартира, Ганси, — Ричард говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Дай бог, чтобы ты оказался прав... Конечно, девка наша надежная защита, страховка... Тем более после ее визита к Роу... Пальчики... Пока мы вроде бы ни в чем не засветились... Через четыре часа сорок минут ты получишь товар и погрузишь его на трак. Поскольку они ввели в комбинацию русскую бабу, значит, нас пасли ежеминутно... И продолжают пасти... Пресса сглотнула версию инфаркта бедного мистера Роу... Но легавые все же могут найти след от укола...

Почему возник «Восточный блок»?.. Или это намек на пальчики русской дамы в доме Роу? Мы, конечно, можем сейчас рвануть к себе на яхту и сказать «до свиданья» Англии... Но у бедного мистера Роу в сейфе оказалось всего семьсот тысяч... А мы можем сегодня утром получить семь миллионов... Легавые не знают, что мы зафрахтовали другой склад еще до того, как вылетели в Бомбей... Значат, они будут ждать нас в Вилмори. Мы им подставились через русскую, и мы правильно сделали, что подставились, — их ищейки блокируют Вилмор, а мы блокируем их ищеек... Но почему они сейчас выдернули девку в эту чертову синагогу?

Реб Мовше мастерски оторвался от слежки, — за ним попеременно шли две машины, — как заправский гонщик; можно подумать, что он работал в кино дублером, а не служкой кантора в синагоге.

...В рассветной дымке люди, за которыми следили в бинокли, занимали свои места: кто возле слухового оконца на чердаке, кто в подвале, из которого был виден въезд в склад Вилмор; доставали автоматы из маленьких чемоданчиков (руки в лайковых перчатках), несколько гранат и профессионально обустраивались: сразу понятно — были здесь не в первый раз.