Некомандный игрок

— Как звать-то тебя, бездушный?

— Сайман Хмурый ребята кличут. Думаю тебе, орк, этого будет достаточно.

— Да мне пофиг, — пожал плечами, — просто не удобно звать тебя «эй ты».

— Раз разговариваешь, знать убивать сразу не будете? — проявил сообразительности Сайман.

— Сразу нет, а там посмотрим. Дело есть, — я показал на поле боя: тела, тела, тела, — нам еще всё это перетаскать надо. Поможешь…

Увидел, как блеснули затаенной надеждой глаза.

— А как перетаскаем к вам на корабль, тут же и кончите?

— А ты откажешься пожить подольше? — вопросом на вопрос ответил я. — Да и потом, надежда — такая штука, всем в нее верить хочется.

— Тут ты прав, орк, — кивнул Хмурый.

— Скажи-ка, а как ты догадался про корабль?

— Так вы же орки, — изумился мужик, — только не говори мне, что вы пешком сюда притопали.

Добычу таскали долго. Пришлось даже расчистить в лесу тропу, посрубав кусты и мелкие деревья, чтоб можно было таскать на импровизированных волокушах. В ближнем лагере, покойного сэра Родерика нашлись обозные телеги и лошади, но искать дорогу? Нет уж, мы лучше так, мы не гордые.

Следовало торопиться, поскольку «нон-комбатанты» из лагеря покойного сэра Остина, разумеется, дали деру. Хорошо хоть до остиновского замка было не близко, да и там, почитай, никого из бойцов не осталось. Это если верить Сайману. Кстати, я не преминул возможностью узнать у того, что за трюк они сотворили.

— Обычная военная хитрость, — пожал плечами бывший зам атамана шайки наемников. А теперь скорее всего: атаман, — нанял нас молодой Остин, а уже его кастелян насоветовал, чтоб мы сразу нанялись к сэру Родерику. Тот, поначалу, хотел нас в строй поставить, дескать увидит Остин сколько он народа привел, и уступит в споре. А Эддрик, наш атаман, предложил вариант с засадой.

— Понятно, — кивнул я, — только Родерик заготовил еще один сюрприз?

— Пуганый лис, — с невольным уважением подтвердил наемник, — странно как-то.

— Что?

— Если б не вы, нас бы точно всех вырезали. Переметнувшихся наемников обычно в живых не оставляют…

— Действительно, чудно.

Когда «Ворон» отваливал от берега, на его палубе высилась гора всяческих ништяков, от которых глаза парней, кто не валялся на палубе в окровавленных тряпках, светились алчным огоньком.

На берегу молча стояли пятеро наемников. Даже я удивился, когда Сигмунд устало отмахнулся: «Пусть живут». Гребли едва ли половина: кто ранен, кто вообще без сознания.

Где-то за моей спиной ворочал веслом Эйнар, уставившись невидящим взглядом в пространство. Второй брат-близнец, Эйрик лежал на палубе, бездыханный. Первая наша потеря.

«Ну вот», — ни к селу ни к городу подумал я, «теперь перестану их путать».

* * *

— Кнуд, — Сигмунд был мрачнее тучи, — нам нужно место, чтоб отдохнуть. Слишком мало осталось парней, способных держать весло.

Да уж, а четверо, так вообще, боюсь, могут не перенести длительный переход по морю.

Берси получил глубокое проникающее в грудь — достали копьем с коня. Аналогично у Скегги. Ойвинд, опытный хольд Ойвинд, для которого этот поход далеко не первый, как-то умудрился подставиться. И, я заскрипел зубами, Синдри.

Шустрика в очередной раз достали в верхнюю часть тела, как говорил Бьярни — когда перетыкивались с пехотой. А потом один из всадников приголубил его булавой. Я видел шлем Синдри — вмятина, будто под пневмомолот положили. Блин, если б это была ублюдочная кожаная «шапочка», что мы снимали с людей, сейчас бы мой друг лежал холодной тушкой рядом с Эйриком.

Попал под конных и Регин, наш лучник-снайпер, выручавший лид не раз. Теперь он тоже в отключке, хотя состояние всё ж получше. Думаю, обойдется сильным сотрясом: поблюет, помучается головными болями и оклемается. Говорят, что орки живучие.

Торольв, Бруни и Моди в сознании, даже помогали таскать добычу. Одной рукой. Но грести не могут.

Бьярни, кряхтит, скрежещет зубами, но веслом ворочает.

Итого — у нас осталось девять гребцов, половина из которых еле стоит на ногах. Команде срочно нужен перерыв… в приключениях.

К концу дня мы бросили якорь у небольшого островка: дай бог километр в длину, а в ширину и того меньше — метров двести пятьдесят, триста. Треть островка занимало широкое поле с удобным пляжем, но мы пристали к довольно крутому земляному берегу — ибо там остров хорошенько зарос лесом, а нам «светиться» было не с руки. От Вестлёнда островок отделяла узкая, зато заболоченная протока, за которой так же виднелся непроходимый лес. Думаю, с этого направления «гостей» ждать не придется.

— Хорошо, здесь и остановимся, — резюмировал форинг.

Корабль со снятой мачтой замаскировали на фоне берега, на всякий случай натянули тент над палубой — раненых решили не сносить. Если вдруг нападение — мы просто не успеем их вернуть на «Ворона». Бьярни, сам получивший глубокую рану в бок и очередной удар по голове, не отходил от парней.

Три дня мы только и делали, что готовили, ели, спали кто не в карауле, промывали раны товарищам, промывали раны друг другу, мазали раны медом…

На четвертый те, кто стоял на ногах, устроили огненное погребение Эйрику. А потом начали сортировку и закладывание трофеев под палубу.

Пятнадцать коротких кольчуг от желто-зеленой братвы и двенадцать от сине-голубых. Плюс длинные кольчуги всадников. Конечно, многие из них надо ремонтировать, но на то они и кольчуги — заменил кольца, и опять как новенькие. Шлемы, пояса, кинжалы. Древки у копий были так себе, а вот бронзовые наконечники вызывали уважение.

— Не сталь, конечно, но получше иного железного будет, — хмыкнул Кнуд пробуя ногтем лезвие.

Нательные украшения — медальоны, кольца. Со всадников поснимали отличные перстни с камушками. Из лагеря досталась хорошая посуда, немного оружия, запасные стеганки.

— Жаль, нам не годятся, — сожалел Бьярни, теребя в руках одну из стёгано-набивных курток.

— Почему это? — безэмоционально буркнул Эйнар.

— Мы же в море ходим, — развел руками крестьянский сын, — вымокнет не высушишь. Мокрая гнить начнет…

— Ну и зачем тогда они нам?

Бьярни не ответил, лишь пожал плечами.

Шлемы, тесаки, кинжалы…

— Скажи, Сигмунд, зачем мы грабим крестьян? — задумчиво протянул я, стоя над грудой железа. — Вот, — показал рукой, — вот что надо брать, а не зерно да шкуры.