Некрасавец и Нечудовище
Шрифт:
– К самому интересному!
Было бы глупостью не кивнуть.
– Он согласен!
– Согласен!
– Озвучить план!
– Есть озвучить план!
– Итак, Мелочь, слушай внимательно! Слушай и запоминай.
И за занавеской всё стихло. Только изредка слышался шепоток, изредка кто-то тихо-тихо шушукался. Но было ясно, что дело кончено, когда вновь взорвался громкий и дружный - самое главное, дружный!
– смех.
Гарри
– Ты понял?
– Я понял всё-всё!
– восторженно вещал Гарри, сияя.
– Я сделаю правильно. Честное слово!
– Ну что ж, ребята, нам очень повезло!
– искренне проговорила Анна.
– Повеселимся!
– Ох и повеселимся же!
– Но нам влетит, - встрял Малина, как всегда, немного струхнувший.
– Как влетит, так и вылетит!
– смело ответил Макаронина. И для убедительности даже стукнул кулаком по столу...
И в то время, пока Сеньор укачивал руку, пришло время булочек. Совершенно свежих, ещё тёплых булочек, от которых шёл аромат ванили и яблок.
А потом... а потом!
– Скрестить палочки!
– скомандовала Анна своим низким голосом, и над столом нависло девять рук - долговязых и пухлых, с ногтями квадратными и продолговатыми, с родинками и без.
И Анна сказала:
– Мы бравые ребята!
Мы шалости солдаты!
Средь нас нет лежебок!
– Команда Неслабок!
И тут Гарри подумал, что лично ему чего-то очень не хватает. Он тут же, немедля, спросил, перекрикивая возбуждённую толпу ребят:
– А я?
– Ты не можешь. Ведь ты ещё маленький, - сочувственно пояснила Анна.
– Таким маленьким палочки не дают, - с умным видом подтвердил Макаронина.
– А если я сам возьму? А если я достану?
Неслабоки переглянулись между собой и, кажется, призадумались. Но вновь Синьор, отличавшийся быстротой во всём, что не касалось уроков, разрешил вопрос так:
– Вот если достанешь, тогда и поговорим.
И остальные его вмиг поддержали, не задумываясь, не обсуждая:
– А вот если достанешь, тогда и поговорим!
Тут-то в голову Гарри и пришла гениальная мысль: а почему бы, собственно, и нет?
* * *
"Почему бы, собственно, и нет?" привело Гарри к лесу. Он стоял перед ним как лилипут пред великаном, закинув голову, вытянув губы в немом: "ууух!"
Вековые сосны, прогибаются под шапками зелени вязы, дубовые корни, как сытые питоны, выползают из-под земли - наверное, это самое лучшее место для рождения волшебства! Мальчишка постоял с минутку-другую, понюхал влажный воздух с ароматом желудей, и почти уже сделал шаг, как вдруг - хвать!
– кто-то оторвал его от земли.
–
Ай-ай-ай!– протестующе забарахтался Гарри.
– Что это ты удумал?
– прогромыхал зычный голос над головой.
И когда Гарри вновь оказался на земле, он негодующе вскинул свой взор. А потом восторженно ахнул и заулыбался: перед ним стояла большая гора с бородой, руками и ногами. Настоящая живая гора, великанище!
– Ух ты!
– выразил он своё восхищение.
Такой вот, оказывается, интересный и любопытный этот Хагрид - самый лучший лесничий по мнению Дамблдора.
А ещё - по мнению Гарри!
– Я вас знаю, - сказал он, протянув ладошку.
У великана зашевелилась борода - он широко улыбнулся. И взял малюсенькую ручку, и повёл нового друга к себе домой - в гости.
– А я знаю тебя, - пробасил он.
– Ты ведь Гарри?
– Гарри - это я, - подтвердил ребёнок, любопытно вертевший головой из стороны в сторону.
Посмотреть было, на что. Похожая на большую шкатулку, стояла на опушке круглая хижина с деревянной лесенкой, дубовой дверью, соломенной крышей - всё как в сказке! Рядом с домишкой ютился садик, сплошь усыпанный тыквами, ярко-оранжевыми, местами рябыми, но даже на вид - спелыми, вкусными, ароматными тыквами, из которых в Хогвартсе делают лучший на свете сок. И всё это великолепие прилипало вплотную к лесу: даже в доме пахло желудями и росистой травой.
Гарри, как примерный мальчик, хорошенько вытер замызганные ботинки о коврик. Дело сомнительное и трудоёмкое, а потому, если честно, Гарри от него быстро устал, так что вскоре он охотно вскарабкался на предложенный ему табурет.
– Здесь на троих меня, - поделился он мыслью.
Великан тем временем достал из буфета тяжеленную сковородку и зажёг на плите огонь. Зонтиком.
Гарри восторженно пискнул.
– Это как же? Это вы как же так?!
– и чуть не свалился со своего табурета.
– А это мой секрет, - довольно проговорил Хагрид.
– Так вы колдун?
– Нет.
– Но вы же колдуете!
Великан хмыкнул:
– А ведь ты танцевать умеешь?
– У...умею, - ответил Гарри, сомневаясь.
– Но ты ведь не этот... не танцор же ты?
– Нет, я Гарри.
– То-то же!
Великан отвернулся и стал что-то вытворять у плиты. Мальчик недоумённо похлопал глазами - честно говоря, он ничего не понял. Но скромничал переспрашивать. Другое дело - поглазеть. Вот где скромность не помеха!
Углов в хижине не было, но если бы были, то Гарри обязательно бы сказал: "здесь же всё распихано по углам!" - так плотно теснился всяческий хлам в этой маленькой комнатке. Подоконники - сплошь усыпаны сухими травами, рыжими еловыми иглами, цветами, а над ними реют старенькие, поеденные молью занавески; от стены до стены, под самым потолком, натянуты бельевые верёвки; кровать и кресло застелены бурыми шкурами, и вообще, шкуры здесь были везде - и на стенах, и на полу, и даже на табурете.