Некрасавец и Нечудовище

– Колдовать будете?
– шепеляво спросил мальчик.

Северус заметил в траве под ногами блестящий молочный зуб.

Когда магия залечила боевые ранения смельчака, умыла ему лицо и залатала разорванную штанину, Снейп подумал, что ещё не встречал такого ребёнка - поразительное умение втягивать других в свои неприятности.

– Зачем тебе было идти в лес?
– спросил он его чуть позже, когда они вдвоём шли по влажной тропинке, усыпанной по обочине первоцветом.

– Хагрид, - и Гарри осёкся.

Северус стал понимать ещё больше.

– Что?

– Ха, говорю, гриб!
– попытался увильнуть мальчишка, для убедительности даже ткнув пальцем в мухомор.

Со стороны Снейпа послышалось нечто вроде: "Чтоб вас всех!" - и больше профессор ни о чём не расспрашивал. Пока, конечно, в молчание не вмешался Гарри.

– Какая красивая палочка, - сказал он вдруг.
– Вы её здесь нашли?

– Это волшебная палочка, - сквозь зубы процедил Снейп.

– Так они разве не в лесу растут?
– разочарованно выдохнул мальчик.

И вот тут Северус понял абсолютно всё. От корки до корки.

Тогда он резко остановился и обернулся так, что мантия его буквально разрезала воздух.

– Дамблдор, - коротко, но совсем не по-доброму выразился Снейп.

– А?
– почёсывая коленку, заинтересовался Гарри.

– Он говорил тебе о душах волшебников.

Гарри вначале правдиво покивал головой. Затем передумал и начал мотать ей из стороны в сторону, отрицая.

– Всё ясно, - безапелляционно заявил Северус и продолжил свой путь с двойным рвением.

– Старый болван, - несдержанно высказывался он себе под нос.
– Совсем спятил.

– Вы его не ругайте, пожалуйста, - испугался вдруг Гарри ни с того ни с сего.
– Я виноват, а он - ни капельки!

У Снейпа от удивления вытянулось лицо, обычно абсолютно беспристрастное. На его счастье, ребёнок шагал позади и ничего не видел.

– Ты думаешь, я могу?
– как можно более безразлично спросил он.

– Конечно, - заявил Гарри с железной уверенностью.

Ведь он, в отличие от Северуса, в том ничуточки не сомневался

– Так что его ругать не надо, - и подумав, что приказывать взрослым неприлично, мартышка добавила: - наверное.

Северус совершенно искренне захотел повернуться к ребёнку и внимательно его оглядеть. Таких слов ему никогда, пожалуй, не говорили. А уж особенно дети.

Но конечно Снейп просто шёл по тропе, ни разу не обернувшись на Гарри.

А тот и доволен, проказник! Подобрав палку с влажной земли, он трогал ею листья деревьев над головой, тыкал в аляповатые шапки мухоморов, вымазав кончик в глине, рисовал палкой забавную рожу - на мантии Снейпа, волочащейся за тем позади. Ах, какая то выходила рожа! Не рожа, а загляденье!

– Как-то темновато, - сказал Гарри, наконец, когда они в гробовом молчании шли через лес уже около четверти часа.

Северус пропустил это мимо ушей. Нет, пожалуй, сделал такой вот вид. И не обернулся, и не сбавил шагу.

Гарри пририсовал роже пятый по счёту глаз.

– А вы что тут делали?
– решился продолжить разговор Гарри, настороженно глядя по сторонам, на страшные лесные коряги и кривозубые пни.

– Во-первых, вы должны говорить мне "сэр", - почти беззлобно ответил зельевар, увлёкшись мечтаниями о том, как бы он отругал Дамблдора, если бы всё-таки мог. Не за мальчишку, конечно. А просто - за всё.

– Во-вторых, - сказал он, - не ваше дело.

Гарри совсем не расстроился. Дослушав только "во-первых", он поправился:

– А вы что тут делали, сэр?

Снейп закатил глаза - не смог удержатся, уж слишком давно хотелось.

– Собирал ингредиенты, Фостер.

– А-а-а. А для чего?

– Для зелий.

– Для каких?

– Для разных.

– И они в лесу растут?

– Да.

– Всегда?

– ФОСТЕР, - предупреждающе рыкнул Северус, у которого от сплошного потока вопросов начинала болеть голова, и оглянулся - впервые за всю дорогу.
– Вы что, не можете помолчать?..

Но запнулся. У Гарри были большие-большие глаза, которыми он напугано озирался, и они блестели, словно два мокрых камня под накатывающей волной. Мартышка стояла, озябнув, держа в бледных руках грязную палку, и его фигурка казалась чересчур маленькой для Запретного Леса, в котором - уже!
– наступал поздний вечер.

Больше Северус ничего не возражал. Если помогает от страха, то пусть говорит. Ведь отвечать - отнюдь - не обязательно. Не так ли?

– Зелья на что похожи?

– На зелья.

– На вкусные?

– Нет.

– Тогда зачем они, если невкусные?

– Чтобы лечить.

– Но если бы они были вкусные, то лечиться хотелось бы больше.

Так вот и шли они, вдвоём, Снейп впереди, а Гарри - чуточку сзади, вообще-то, стараясь не отставать. Всё гуще и гуще наливался чернилами лес, тьма пролезала и в дупла, и в лужи, и накрывала всё сверху, будто бы одеяло. С каждым шагом - всё тише, всё глуше. Давно уж замолкли дневные птицы, теперь только ухал филин:

"Ух!" - зловеще разносилось его ворчанье, хотя по-своему он наверняка говорил: "Красота!"

И, распушив перья, умывал себя клювом. А еловая ветка под ним беспокойно качалась.

Гарри топал - по глине, по мокрой траве, палку свою он сломал и выбросил. Но было ему не так уже весело: он боялся. И на каждый шорох оглядывался, озирался - может, это бредёт сзади волк? А может, какой злой волшебник?

Он спешил к Снейпу ближе, едва не ступая ему на мантию.