Нелинейная зависимость

Он еще раз вспомнил сон, пытаясь уловить нечто осмысленное в изображении монитора. Явно была какая-то ниточка, но Андрей не знал, как ухватить ее ускользающий кончик. Тогда он привстал на постели и глянул в окно, тут же поняв, отчего во сне возникала столь удручающая напряженность. Вид из окна был узким. Оторванность фрагмента от целого сегодня напрягала сильнее, чем раньше, хотя, покопавшись в памяти, Андрей вспомнил, что и прежде чувствовал дискомфорт от невозможности окинуть город единым взглядом.

Тут же вспомнился день Девятого мая, когда Андрей прилетел на самолете в Москву. Было уже темно, лишь на западе розовела угасающая полоса заката, город сиял мириадами огней, слившихся в сплошные потоки света. Москва была похожа на гигантского светящегося паука, расползаясь в бездонную темноту пространства извилистыми проспектами лап. И вдруг, когда самолет уже заложил посадочную дугу над аэропортом, огни города ожили и ударили вверх цветными фонтанами, дрогнули, разлетелись дымными шарами, яркими цветами гвоздик и мерцающими трассами золотистого пламени. Андрей опешил, лишь через секунду сообразив, что это был залп праздничного фейерверка.

Тогда это зрелище настолько поразило Андрея, что он только его и запомнил, а другой возможности увидеть Москву сверху, целиком и ночью, не представлялось. Сейчас Андрей пожалел об этом. Хотя, может, оно и к лучшему, скорее всего, раньше он просто не был к этому готов и все равно не понял бы чего-нибудь важного. Но теперь эта мысль овладевала Андреем все сильнее и сильнее, он даже испугался — так оно походило на болезненную навязчивую идею.

За окном перемигивались огни, потоки машин выплывали из ниоткуда и скрывались никуда за границей оконных рам. Андрей представил, какой объем информации скрыт за пределами видимости.

«Ладно, — подумал он. — Прежде чем развивать бредовые построения, можно хотя бы проанализировать видимый кусок».

Он открыл «компакт» и включил подсветку экрана. Для начала он прикинул в уме простенькую программу на OPL, позволяющую перевести видимое расположение огоньков в двоичный код, а затем в привычные цифры. Начал писать.

Это заняло около полутора часов вместе с отладкой. В результате получился экран, рассеченный мелкой координатной сеткой, на которой Андрей собрался отмечать расположение освещенных и темных окон. Машины двигались слишком быстро, чтобы можно было успевать отслеживать их перемещения. Но пока можно обойтись и без них.

Запустив только что написанную программу, Андрей сел поудобнее и принялся заполнять координатную сетку черными квадратиками. Перенеся на экран вид из окна, он нажал ввод, фиксируя значения, затем дождался, когда погаснут одни окна и зажгутся другие.

«Дурацкое занятие, — подумал Андрей, но и эту картинку перенес на экран, сохранив в компьютерной памяти. — Было бы удобнее сфотографировать».

Он представил, как с борта самолета фиксирует состояние всего города. Бред, конечно. Нереально. А вот сделать снимки и затем проанализировать их с помощью хорошей программы — это могло быть весьма интересным.

Вот только что это даст?

Андрей представил, как к нему подходит какой-то студент и сует пачку фотографий ночного города. «Посмотрите, это важно, — заявляет студент. — Я проанализировал, в них точно есть кое-какая зависимость. Я могу представить формулы, если хотите».

Андрей отвернулся от окна, лег и закрыл «компакт».

Он уже сам не был уверен в здравости собственного рассудка. Может, это всего лишь последствия сотрясения мозга? Хотелось посоветоваться с Пашкой, но, во-первых, настораживала перспектива выставить себя идиотом, а во-вторых, Андрей сам не понимал, чего он хочет добиться от этого сомнительного анализа.

Понятно, что доказательств, но вот каких именно? Что город является сверхкомпьютером, огромной машиной, которая использует в качестве битов освещенные или затемненные окна? Даже после сотрясения мозга это казалось полнейшим бредом, но в то же время Андрей никак не мог отделаться от ощущения крутящейся рядом разгадки чего-то важного. Просто не в освещенных окнах была суть, а в чем-то другом, близком и далеком одновременно.

Андрей снова открыл «компакт» и стер бесполезную программу. Не так это все надо делать, не в детский сад играть, а подумать здраво, что именно не дает покоя и как в этом разобраться.

«Надо сделать пару десятков снимков, — решил он. — Загнать их в машину и проверить логику изменений».

Четкая постановка задачи успокоила и привела мысли в порядок. Андрей отложил компьютер, перевернулся на бок и почти сразу уснул.

Глава 9

Начало следующего дня ничем не отличалось от предыдущих, проведенных в больнице. Такое же пробуждение, такой же завтрак, такой же ежедневный осмотр. С Галиной Андрей старался вести себя так, будто ничего не случилось, даже постарался непринужденно болтать во время снятия бинтов. Когда же дело дошло до применения «Квантека», он решил осторожно прощупать почву.

— Ночью сердце побаливало, — пожаловался он.

Галину в этот момент он не видел, она отошла, чтобы отодвинуть тумбочку, за которой стоял прибор. Секунды на две в перевязочной повисла гнетущая тишина.

— Ты же говорил, что оно у тебя крепкое. — Медсестра подошла и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Видимо, не рассчитал. — Андрей пожал плечами и виновато улыбнулся. — Раньше я не имел дела с подобным прибором.

— Ты хочешь отказаться от лечения? — в лоб спросила она.

— Нет, ты что, — успокоил ее Андрей. — Наоборот.

— Тебе было приятно?

Он задумался, стараясь оценить, от какого ответа будет меньше вреда. Так и подмывало сказать правду, но Галина явно ждала другого ответа.

— Да, было, — чуть слышно ответил Андрей.

Галина улыбнулась и придвинулась ближе, закрыв своим объемистым телом половину видимого пространства.

— Тебе просто так было приятно или оттого, что прибором управляю я?

— Оттого что ты, — соврал Андрей.

— Тогда ничего страшного. — Галина улыбнулась и осторожно провела ладонью по его ноге. — Я могу поставить прибор на меньшую мощность. Это чуть продлит лечение, зато нагрузка на сердце будет гораздо меньше. С тобой это можно, у тебя очень быстрая регенерация. Даже при уменьшенной мощности через пару дней ты сможешь ходить.

— А если не уменьшать? — Андрей с трудом узнал собственный голос, так трудно ему было это произнести.

— Тебе так сильно понравилось? — В голосе Галины послышалась неподдельная нежность.