Нелюбимый

— У тебя будет время увидеться с ними, пока ты здесь?

Я знаю, что не стану этого делать. Кроме того, я не знаю, что им сказать. Но Хоуп смотрит на меня, поэтому я пытаюсь дать ей ответ, который она хочет.

— Может быть, во вторник, на обратном пути в аэропорт? Я обязательно постараюсь, — говорю я. — Как твои дела? Всё ещё любишь свою работу?

Хоуп — самый молодой профессор биологии в университете штата Мэн.

Она кивает, её лицо расслабляется.

— Полностью.

— Есть какие-нибудь хорошие новости?

Она улыбается.

— Ну… я встретила кое-кого.

Я улыбаюсь ей, удивляя себя, потому что чувствую редкую волну подлинного счастья, слыша её новости.

— Шокируй меня и скажи, что он один из твоих студентов.

Тихо посмеиваясь, она качает головой, от чего колышутся белокурые волны.

— Извини, что разочаровываю тебя. Он профессор экологических исследований в Бостонском университете. Приехал в Ороно, чтобы провести занятие, и, к счастью, я присутствовала.

— Любовь с первого взгляда? — поддразниваю я.

— Дело в том, каким образом он рассказывал о сохранении земель, — говорит она, драматично вздыхая, прежде чем подмигнуть мне.

— Биолог и защитник окружающей среды. Вы идеально подходите друг другу.

— Надеюсь, — признаётся она, желая того же.

— Эй! — говорю я, кусочки информации встают на свои места. — Ты же сказала, что поедешь в Бостон завтра?

— Ага.

— И как долго вы двое вместе?

— Десять месяцев, плюс-минус.

— Ты думаешь, он собирается…

— Не говори этого! Это плохая примета.

— …предложить? — шепчу я на её предупреждение.

— Ох, видишь, что ты сделала? Чёрт, надеюсь, ты не сглазила!

— Извини, — говорю я, склоняя голову на бок. — Но теперь, когда это произнесено… ты думаешь?

— Как я и сказала… я надеюсь на это.

Лишь на мгновение мой мозг возвращается к Джему, стоящему на одном колене, его аквамариновые глаза затмевали небо позади него, когда он открыл крошечную белую бархатную коробочку на ладони.

«Бринн, ты выйдешь за меня?»

На мгновение, я зажмуриваю глаза и делаю глубокий вдох, затем снова открываю их, выдыхая, готовясь к волне паники, которая всегда сопровождает особо острые воспоминания.

Может быть, это происходит из-за того, что я далеко от места, где потеряла его, или из-за его сестры, которая любила его так же сильно, как я, или из-за этого плана — взобраться на Катадин и попрощаться с ним, но вместо паники меня омывает волна спокойствия, и слёзы отступают.

Со вздохом облегчения я опускаю окно и вдыхаю воздух Мэна, радуясь тому, что воспоминания о моём собственном предложении согревают меня, а не уничтожают.

— Я тоже на это надеюсь, — говорю я, глядя на близняшку Джема и молясь, чтобы в её будущем было всё счастье, украденное у её брата. — Я действительно, действительно надеюсь.

Глава 4

Кэссиди

Девять лет

Секретарь начальной школы, миссис Хьюз, смотрит на меня через стойку холодным взглядом, и я сползаю ниже по стулу, уставившись на свои потрёпанные кроссовки, которые покрыты высыхающей рвотой.

После обеда двое детей заманили меня в туалет, тот, что помельче, стоял перед дверью, в то время как тот, что побольше, спросил меня, был ли я «насилующим и убивающим ублюдком», как мой отец. Когда я не ответил, он толкнул меня так сильно, что я наткнулся на раковину, вскрикнув, когда тонкая плоть моего бедра встретила гладкую, твёрдую беспощадную керамику.

— Один глаз голубой, а другой зелёный, — насмехался он, слюна собиралась в уголке его рта, когда он наступал на меня. — Это пи*дец как странно. Ты проклятый урод, убийца.

Он снова толкнул меня, и я тихо захныкал.

— Будешь плакать? — спросил он.

Я хотел плакать.

Чёрт, я хотел плакать почти каждый день моей жизни, но вместо этого втянул щёки и сжал зубы вокруг тёплой влажной плоти, желая, чтобы боль от укуса подавила слёзы, пока я смотрел на кафельный пол.

— Тебе больше не место в этом городе, — сказал он. — От тебя и твоей мамы всех бросает в дрожь. Вы должны уехать.

— Джей-Джей, нам нужно уходить. Кто-нибудь зайдёт.

— Заткнись, Кенни.

Джей-Джей повернулся обратно ко мне, дважды сильно шлёпнув меня по щеке, заставляя посмотреть вверх.

— Ты смотришь на меня, когда я разговариваю с тобой, пацан.

Его глаза были карие и злые.

— Ты слышал меня? Никто не хочет, чтобы ты был здесь, убийца.

Я сглотнул поднимающуюся в горле желчь.

— Никто не хочет, чтобы здесь была твоя испорченная кровь.

— Джей-Джей…

— Никто не хочет напоминания о том, кем был твой папа и что он сделал.

Я снова пытаюсь сглотнуть, но кажется, что мышцы моего горла замерли, и я не могу заставить их работать.

— Никто не хочет…

Острое, неизбежное, неудержимое нечто поднимает содержимое моего желудка, и я открываю свой рот как раз вовремя, чтобы извергнуть обед, полностью забрызгивая толстовку Джей-Джея Пэтриэнса, его голубые джинсы и «найки».

— Бл****дь! — кричит он, отшатываясь. — Какого хрена?

Слёзы, текущие из моих глаз, скорее результат рвоты, чем реакция на подлость. Рвота капала с моих губ и подбородка на красную футболку и на поцарапанные дешевые кроссовки.

— К чёрту это! — прокричал Кенни, открывая дверь уборной и исчезая в коридоре.

— Ты заплатишь за это, маленький говнюк! — проревел Джей-Джей, разворачиваясь, чтобы последовать за Кенни.

Моя футболка и обувь были покрыты рвотой, и без смены одежды я не мог вернуться в класс. Поэтому вместо этого я отправился в кабинет медсестры. Она взглянула на меня и вздохнула без сочувствия, дав мне спортивные штаны и старую футболку из забытых вещей. Одеваясь, я слышал, как она сказала школьному секретарю позвонить моей маме.

Мама приехала сорок минут спустя, её взгляд был обеспокоенным, когда она смотрела на меня. Я пробормотал что-то о том, что сожалею, но она сказала мне остаться на месте и поспешила в кабинет директора. Сидя на стуле за полуоткрытой дверью, я мог слышать практически всё, что он ей говорит.